Закон стеклянных джунглей - Марина Серова

— Так я ж тебя предупреждала. А ты мне не поверил. Там ничего нет.

— Такого не может быть. А! Ты просто перепрятала драгоценности. Говори, куда?

— Можешь обыскать все. Ты ничего не найдешь. Я же сказала, что у меня пустышка. Я — отвлекающий момент, понимаешь. Очень просто все, — объясняла я ему и себе тоже.

Вот ведь вляпалась!..

— Нет. Ты врешь. Нагло мне врешь! Я знаю, что они у тебя. Я все слышал. — Мужик начал метаться из стороны в сторону. — Я все слышал.

— Что ты слышал? И где? — продолжала смеяться я.

— Там. В палате.

— Да?

Я была огорошена.

— Да. Я был в палате, когда старуха говорила тебе про шкатулку и все остальное. А что? Ты слона и не заметила? Шпионка ты наша…

Я вспомнила и поняла все. Да, когда Виктория Леопольдовна со мной говорила, в палате был санитар. Здоровый такой. Он спиной стоял. Верзила. Ну конечно!..

— Так вот почему от тебя больницей за три километра несет? — У меня все разложилось по полочкам. — Это был ты?

— Да. Говори, куда ты их спрятала? — заорал мужик не своим голосом.

— Жаль, что ты остального не слышал, — ответила я уже снова спокойно. — Мы со старушкой потом еще по телефону говорили. Она сказала, что у меня другая роль, не та, о которой она говорила в больнице. А ты столько времени даром потерял. Мне тебя жаль. Развяжи мне руки.

— Обойдешься, — верзила сел и застонал. — Как же так? Этого просто не может быть. Не может быть!

— Может.

— Нет. Я так это не оставлю. Я сейчас все проверю.

Здоровяк кинулся к машине.

— Только не повреди ее. Осторожнее! — Теперь я точно была уверена, что в машине он ничего не найдет, потому могла говорить совершенно безразлично. — Не забудь, я знаю, кто ты и откуда. Выяснить фамилию и все остальное не составит труда. И если ты испортишь мне машину, то я найду способ взыскать с тебя на ремонт.

Мужик рылся во всем. В самой машине, в моих вещах. Но теперь пистолет был у меня в кармане. Странно, что он забыл о нем. А может, уже вытащил? Что-то я не чувствую… Или просто затекло все?

— Ну что? — полюбопытствовала я. — Нашел чего?

— Заткнись, — был мне ответ.

— Если найдешь, хоть покажи. А то я в глаза драгоценностей не видела.

— Сказал — закрой рот!

Я решила не злить его. Парень выпил, еще неизвестно, на что он способен в такой ситуации. Известны случаи, когда пьяные за бутылку водки убивали.

Прошло минут пятнадцать. Я боролась с комарами доступными способами: вертела головой, дула на них, терлась щеками о коленки, когда мне удалось подтянуть ноги к себе.

— Там ничего нет, — передо мной возникла фигура санитара.

— Дрова в костер подбрось, — попросила я.

— Я говорю, что там ничего нет.

— Я слышу, — кивнула я. — И я давно сама твержу тебе об этом, глупец!

Верзила сел на землю и заплакал. Но мне нисколько не было его жалко. Он так легко и просто избавился от собаки после того, как я спасла ему жизнь. На такое способен только подонок, подлец.

— Как тебя зовут? — решила я говорить ласково. Вдруг он иначе взорвется.

Но здоровяк, кажется, наоборот, излишне размяк. Он потерял надежду, но не обозлился, а просто расстроился. Какой нежный малый. Мне повезло, что он не злюка.

— Никак.

— Послушай. Развяжи меня. Обещаю, что тебя не трону. Нам больше выяснять нечего. Ты и так все понял. Давай мирно разойдемся и забудем все, что было. Я не буду держать на тебя зла, если ты сейчас меня развяжешь, — я говорила негромко и очень проникновенно.

— Нет, — упорствовал он.

— Почему?

— Я тебе не верю.

— Но ты же сам все проверил. Своим глазам ты веришь?

— Так не должно быть. Ты их уже отдала?

— У меня их и не было. Только эта шкатулка со швейными принадлежностями. Сколько можно говорить?

— Я не развяжу тебя.

Я замолчала. Не буду с ним разговаривать. Может, хоть это заденет его.

Но и он не спешил с беседой. Он сидел и раскачивался из стороны в сторону. Курил сигареты одну за другой. И мне показалось, что если я сейчас тоже не покурю, то просто умру. Но просить не стала.

— Знаешь, что я тебе скажу, — нарушил молчание верзила, сев около меня. — Ты и сама ничего об этом не знала, я так думаю. Стала бы ты так защищать пустую коробочку! Верно?

Я молчала. Только взгляд мой выдавал непреодолимое желание. Здоровяк сунул мне сигарету в рот и дал прикурить.

— Признайся. Ты ведь не знала и не предполагала, что тебя кинули? — он засмеялся. — Так что не только я в дураках, но и ты.

Может, признаться? Изменит ли он тогда ко мне отношение? Можно было рискнуть. Но сначала покурю. И я жадно затягивалась.

— Молчишь? Это потому, что сказать тебе нечего. Я прав, только ты признаваться в этом не хочешь. Хорошо, молчи. Я знаю, что прав, — мужчина дружески хлопнул меня по коленке.

— Да, — сквозь зубы ответила я. — Да, ты прав. Я не открывала шкатулку сама и думала, что на самом деле везу драгоценности. И что мне теперь делать — ума не приложу.

— Разве не понятно? Выплачивать будешь.

— У нас нет свидетелей, которые могут подтвердить, что я бралась за это дело.

— А я? Ты про меня забыла?

— Но ты ведь не сделаешь так?

— Я подумаю. Я посмотрю, чья сторона будет убедительнее, — здоровяк сделал вполне определенный жест, будто считая деньги.

— Нет, — я улыбнулась. — После всего, что нас связывает, ты меня не предашь. Я жизнь тебе спасла. Так что ты у меня в долгу.

— Зачем напомнила? — поморщился мужик. — Ужасно не люблю ходить в должниках.

Он встал. Бросил еще веток в костер и сел обратно.

— Придется, — я докурила и выплюнула сигарету.

— Не придется. Я верну тебе долг. Я тебя не трону. Считай, что таким образом я тоже спасаю тебе жизнь. Я сейчас уеду и не убью тебя.

«Ничего себе заявочки! Надо же, как он говорить умеет!» — подумала я, но мне все равно стало не по себе. Вдруг он может?

Я промолчала, чтобы не попасть своими словами впросак.

— Что молчишь?

— Спасибо и на том. — Я подняла подбородок, чтобы он не подумал, что я боюсь.

— Пожалуйста, — просто сказал санитар из тарасовской больницы. — Прощай. Надеюсь, больше мы никогда не увидимся.

— Прощай, — кивнула я.

Он действительно встал, посмотрел вокруг. Потом подбросил еще дров — чтобы я не замерзла, наверное, — и ушел.

Я слышала, как завелась его машина. И куда он, пьяный, поехал? Свет зажегшихся фар выдал направление его движения. Впрочем, мне было все равно. Абсолютно. Я хотела сейчас провалиться под землю от чувства облапошенности. Мне было противно и обидно. И горько. Какая же я дура!

Я могла ругать себя сколько угодно, но это уже ничего не меняло. Ничего.

Мой взгляд упал на Марысю.

— Вот и конец этой истории, — сказала я. — Печальный конец. Правда, девочка моя?

Подняв глаза к небу, я снова заплакала. Кажется, давно со мной такого не случалось. Если вообще случалось такое.

Эта собака за несколько дней стала мне такой родной и дорогой. Я так любила ее. И поняла это только сейчас, когда потеряла.

«Наверное, я становлюсь старой и сентиментальной, — подумала я. — Плохо. Но сейчас я не буду бороться с эмоциями. Пусть. Говорят, потом легче будет».

Минуты три я упивалась свалившимся горем, пока комары снова не начали терроризировать меня.

— Да пошли вы! — Я стала извиваться более активно.

Мне надо было выбраться отсюда и думать, что делать дальше. Жизнь-то не кончена.

Глава 20

Я подтянула ноги. Хотела их развязать. Конечно, я наклонилась, как могла, да только все без толку.

Значит, надо попробовать встать и перевести руки вперед. Нет. Сидя, это будет удобнее сделать. Я перекинула руки под место, на котором сидела, потом вывела их вперед. Получилось. Ну а дальше — дело техники.

Зубами я развязала веревку и почесала укусы от комаров. Нельзя, конечно, их расчесывать, но терпеть было невозможно. Затем я развязала ноги.

Первым делом я подошла к Марысе.

— Девочка моя…

Я, как всегда, погладила ее по спине, и вдруг мне показалось, что она дышит. Я нагнулась ниже. Конечно! Она дышала! Значит, она жива!

Эта мысль словно током меня шарахнула. Я дернулась вперед, потом назад. Надо срочно ехать к ветеринару. Не знаю, где его можно сейчас, среди ночи, найти, но надо.

Я стала забрасывать вещи в машину. Содержимое шкатулки тоже побросала — потом разберу. В общем, собрала все, что было. Затем осторожно, с большим напряжением для себя — тяжелая Марыся все-таки, — положила ее на заднее сиденье, а потом включила фары и стала затаптывать костер.

Бросилась к багажнику, почти в темноте нашла лопаточку, вернулась и засыпала огонь землей. Все еще раз осмотрела, села за руль и поехала вперед, стараясь не пропустить дороги, которая свернет к шоссе. О сне я и думать забыла.