ОУН и УПА: исследования о создании "исторических " мифов. Сборник статей - Пер Рудлинг

Не должно было быть никакой пощады для украинцев, не согласных с политикой ОУН-Б и не представленных своих политических ожиданий. Украинский народ должен был понимать, что ОУН-Б была бы единственной властью в Украине. Чтобы убедить массы в этом, члены ОУН-Б пытались запугать непокорные части страны угрозой наказания[486]. Авторы «Инструкции» приравнивали волю ОУН-Б с волей всего народа, общей дорогой фашистского и радикального националистического дискурса.

Другой важный документ, касающийся «Украинской Национальной Революции» с мая 1941 года был под названием «Борьба и деятельность ОУН во время войны»[487]. Согласно этому документу, главной целью революции была не борьба с НКВД, хотя некоторые из ОУН-Б делали это от случая к случаю после начала германо-советской войны[488]. Целью было использовать политический вакуум, оставленный после ухода Советов и до прихода немцев в создании органов ОУН-Б государства[489]. В этот период группа 10–15 членов ОУН-Б в каждой деревне должна была удалить местные силовые структуры и попытаться убедить или принудить население к поддержке ОУН-Б. Еще более важным революционным актом было приветствование немецких войск во имя Степана Бандеры и украинского государства, а также объяснение немцам, что ОУН-Б очистила территорию Советов и выразила готовность к дальнейшей борьбе на стороне Германии[490].

«Украинская Национальная Революция» на практике

Как уже упоминалось выше, «Украинская национальная революция»,[491] иногда также называемая ОУН-Б «Украинская революция»,[492] была задумана как захват власти силами как внешними, так и внутренними, как ознакомление населения с идеалами украинского государства и пропагандой ОУН-Б, как организация новой администрации и провозглашение государственности на публичных собраниях по всей стране. Согласно планам ОУН-Б, ряд других стран Восточной Европы, которые, как и Украина были советскими республиками, должны были присоединиться к революции и борьбе за свою государственность. Лозунг революции был таков — «Свобода народам и человеку!»[493]

Большинство украинцев не знало о расколе и вражде в ОУН в 1940 г., потому что жизнь в Советском Союзе отрезала их от такой информации[494]. В решающие первые дни германо-советской войны это позволило более активным участникам ОУН-Б утверждать, что только ОУН-Б является подлинной ОУН, чей лидер, Степан Бандера, приведет украинскую нацию к великому и героическому будущему. Кроме того, когда с 1935 г. варшавские и с 1936 г. львовские судебные процессы против ОУН стали происходить, Степан Бандера стал одной из самых популярных фигур среди западных украинцев.

Первым и самым важным шагом в «Украинской Национальной Революции» стало провозглашение государственности во Львове, крупнейшем городе Западной Украины. Это провозглашение было не столь впечатляющим, как должно было быть провозглашение в столице страны — в Киеве, но оно было достаточно значительным, чтобы быть замеченным и серьезно воспринятым новыми оккупантами и западным украинским населением. Это произошло в тот же день, в который Львов был взят немецкими и украинскими войсками вермахта — 30 июня 1941 г. Государственность была провозглашена в восемь часов вечера, в небольшом зале в здании общества Просвита. Первоначально ОУН-Б хотела провести провозглашение в государственном театре, более внушительном здании, но германская армия уже реквизировала его[495]. Два немецких офицера, Вильгельм Эрнст зу Эйкерн и Ганс Кох приняли участие в заседании; Кох, возможно, даже приветствовал его, но только как событие по празднованию освобождения от большевиков, а не как провозглашение государственности. Офицеры напомнили собравшимся, что война еще не закончена, так что это не подходящее время, чтобы провозглашать государственность, и что единственный человек, который может решить, вступит ли существование украинского государства в силу — это Адольф Гитлер[496].

Степан Бандера, наиболее важная фигура в революции, не мог провозгласить государственность сам, поскольку она был «конфискован» немцами за день до церемонии провозглашения и получил запрет на выезд во Львов[497]. В связи с этим «карантином» одного из самых представительных украинских политиков, государственность была провозглашена представителем Бандеры Ярославом Стецько, приехавшим во Львов с «целевой группой». Стецько воспользовался политическим вакуумом. Он пытался выступать в качестве представителя национальной воли и никак не препятствовать немецким интересам. Во время встречи в зале Просвиты, после приветствия Степана Бандеры, Стецько прочитал официальное заявление: «В соответствии с волей украинского народа, Организация Украинских Националистов под руководством Степана Бандеры провозглашает восстановление Украинского государства, для которого целые поколения лучших сынов Украины принесли в жертву себя»[498]. Декларация также заявила, что независимая украинская власть будет гарантирована для украинского народа, а во-вторых, что украинский государственный орган, возникающий в Западной Украине, позднее будет подчинен власти в Киеве, и, в-третьих, о том, что Украинское государство будет тесно сотрудничать с «национал-социалистической Великой Германией, которая под руководством Адольфа Гитлера создает новый порядок в Европе и мире и помогает украинскому народу освободиться от московской оккупации»[499].

Вечером, после прочтения декларации, люди собрались в зале и пели национальный гимн, прерывая его аплодисментами несколько раз. Греко-католическая церковь была представлена на собрании Иосифом Слепым. Другой священник, в абвер форме, д-р Иван Хрыньок представлял батальон Нахтигаль, который люди в национальном экстазе 1941 г. также называли «Батальон Степана Бандеры»[500], который, по словам одного из солдат этого батальона, под командованием Романа Шухевича уничтожил все еврейское население двух сел через несколько дней после церемонии в зале Просвиты.[501] Собрание было завершено салютами на имя Степана Бандеры, Адольфа Гитлера и митрополита Андрея Шептицкого, и пением национального гимна «Ще не вмерла Украина»[502].

Вечером того же дня и на следующий день, 1 июля 1941 г. в 11:00 утра, активисты ОУН-Б использовали радиостанцию во Львове, который был занят батальоном Нахтигаль после советских войск и переименовали ее на «Станция Евгена Коновальца»[503]. Вещатели ОУН-Б сообщали, на украинском и немецком языках, о церемонии провозглашения и существования украинского государства. Солдат говорил эмоционально в эфире о своем приезде во Львов и о братских отношениях между немецкой и украинской сторонами, особенно их лидеров, и пел немецкие и украинские песни[504]. Диктор также проинформировал слушателей о существовании «Украинского Вермахта»[505]. Кроме того, ОУН-Б ознакомила радиослушателей с письмом главы греко-католиков, Андрея Шептицкого, который объявил, среди прочего, что государство ОУН-Б пришло на свет по воле Бога[506].

Для театральных целей ОУН-Б были возведены триумфальные арки во многих местах с украинскими и немецкими флагами и надписями на них: «Да здравствует Украина! Да здравствует Бандера! Да здравствует немецкая армия! Хай Гитлер!… Да здравствует лидер [провиднык] Степан Бандера!» и «Свободу Украине — Смерть Москве!»[507] Местное население в национальных костюмах приветствовало нацистов традиционным хлебом и солью. Немецкие войска быстро приняли к сведению механические, повторяющиеся действия ОУН-Б и театральные принятие украинского государства[508]. Кроме того, ОУН-Б призвала украинское население развесить украинские и немецкие флаги в деревнях. Все коммунистические книги и портреты должны были быть принесены на главную площадь и сожжены, в это же время, местное население должно было быть собрано для пропаганды. Могилы падших активистов ОУН должны были быть украшены цветами; люди, проходящие мимо могилы, должны были поднять правую руку, чтобы почтить память погибших героев[509]. Шептицкий приказал всем грекокатолическим священникам, чтобы они украсили свои церкви немецкими флагами и подчинялись немецкой и новой украинской власти[510].

Все это время воплощение революции, Степана Бандеру, нельзя было найти на революционной территории. Его тело находилось под контролем немцев сначала в Кракове, а затем в Берлине. Но дух и харизма провидныка были с революционными массами. Наличие Бандеры был ощутимым и в церемонии провозглашения, и во всех письмах, адресованных Гитлеру, Бандере и Стецько. Иван Клымив написал Степану Бандере, что он сразу знал, где показать свою привязанность после раскола ОУН, потому что он и другие члены ОУН «видели Бандеру дважды под виселицей как непобедимого и привязанного к идее»[511]. Для них было очевидным, что Бандера был истинным украинским провидныком и что в ходе «Украинской Национальной Революции» все революционные территории должны быть покрыты плакатами и листовками, восхваляющими Бандеру. Эти агитационные материалы подстрекали население к серии жестоких и театральных революционных действий.