Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7 - Артём Март

До назначенного времени оставалось семь минут.

Неприятные мысли стали крутиться в голове Волкова. Всеми силами он гнал те, что говорили о возможном предательстве Летова. Да, мальчишку он знал не долго, но уже доверял ему. Ведь Вите когда-то доверял и Кулым. А этот хитрый дед умел выбирать тех, кого следовало приблизить. По крайней мере, до недавнего времени.

— Видать, что-то случилось, — пробурчал себе под нос Волков, переходя дорогу по стершемуся пешеходнику.

Делать было нечего. Хоть тревога и поселилась у него в душе, встретится с информатором было необходимо. Сейчас не время отступать. И пусть, велик риск ловушки, лучше уж попробовать и попасться, чем совсем профукать шанс встречи с настоящим информатором.

Пройдя небольшую неухоженную аллею, разделявшую обе стороны проезжей части Розы Люксембург, он покинул и ее. Направился по неровному бетонному тротуару мимо низкорослых частных домиков, развернувшихся у дороги на Сенной мост. Мост протянулся через железку, а вдоль него, по обеим сторонам тянулась Сенная улица.

Волков пошел вдоль приземистых торговых ларьков, маленьких магазинчиков и парикмахерских. Сверху, на по-советски мощной громаде моста шумели бегущие там машины. Трасса сияла многочисленными фонарями, чей свет добирался и сюда, на узкую Сенную улицу.

Наконец, Волков добрался. Между маленьким магазинчиком с названием «Продовольственный магазин № 7» и пельменной с незамысловатым названием «Пельменная», записался и нужный Волкову кабак.

Старик прочитал на выцветшей вывеске, висевшей над входом, название «Рюмочная на Сенной».

У массивной двери с широким окошком его встретил крепкий паренек с серьезным лицом. Опершись о стену кабака спиной, он с безразличием наблюдал, за храпящим на тротуаре пьяницей.

Когда приблизился Волков, парнишка будто бы опомнился, отстал от стены и принялся выгонять пьянчугу. Тот, жалостливо бормоча что-то невнятное, с трудом встал и, пошатываясь, пошел куда-то под мост.

Потом паренек, которому не было, видимо, и двадцати пяти, внимательно осмотрел Волкова. Старик понял, что имеет дело с новомодным спортсменом вышибалой. Такие часто прибивались к бандгруппировкам и стояли на входах в подобные заведения, обеспечивая нелегальную охрану.

Решив, видимо, что Волков — приличный человек, спортсмен отступил. Прилипнув к стене, снова заскучал.

— Я ищу тут Кузю, — пробурчал Волков имя, а может быть позывной информатора.

Точно старик не знал. Знал только, что спросить нужно именно Кузю.

— Чего? — Спросил молодой спортсмен неподходящим ему, низковатым голосом.

— Мне нужен Кузя.

— Не знаю я никакого Кузю. Дед, ты заходить будешь? Если нет, так иди, куда шел.

Волков не ответил, только огляделся по сторонам. По инструкции встреча должна была состояться именно у входа, а не внутри.

Старик уже было собирался все же зайти в кабак, но услышал зычный женский голос:

— Ты заколебал, алкаш старый! Снова нажрался⁈

Он бы не обратил никакого внимания на крик женщины, если бы не услышал ее следующую реплику:

— Кузьмич! Кузя! Ану, подымайся! Нечего у меня под двором лежать, собаку дразнить!

Волков нахмурился, всмотрелся в полутьму. В почти черной тени возвышающегося моста он рассмотрел тучный силуэт женщины, и другой, будто бы приплюснутый, у ее ног. Волков догадался, что пьянчуга не дошел под мост, примостился прямо тут, у кого-то под двором. А еще он догадался о том, что ему совершенно не понравилось.

Волков подумал, что, кажется, нашел своего информатора. И на миг ему захотелось, чтобы старик он ошибся в выводах. К сожалению, а может быть и к счастью, Волков редко ошибался.

Он торопливо зашагал к бабе, упорно пинавшей улегшегося под забор пьяницу.

— Добрый вечер, — обратился он к женщине.

Та испугалась, расширила глаза на полном, щекастом лице.

— З-здрасте, — ответила она.

Волков опустил взгляд на пьяницу, валявшегося под забором.

— Это Кузя? — Спросил он.

— К-кузя.

— М-да… — КГБшник вздохнул.

Потом опустился к пьянчуге.

— Э! — Волков ткнул его пальцем в плечо.

Кузя пошевелился, замычал и отмахнулся.

— Ваш знакомый? — Поднял КГБшник глаза на женщину.

— Ну… Ну да… А вы, собственно, кто?

— Родственник его. Где он живет, покажите?

— Вон там, — растерявшаяся женщина указала рукой дальше по улице. — Третий дом с конца. Ржавый забор. Мимо не пройдете.

— М-да… — Повторил волков и схватил Кузю за одежду, — ну пойдем, Кузя.

С этими словами он заставил пьяницу подняться.

* * *

Открыв глаза, я сразу почувствовал боль. Саднила стянутая струпом кожа на брови. Однако болела не только она. Вся левая часть лица неприятно ныла, тупая боль пульсировала в груди. Когда я попытался пошевелиться, там остро кольнуло. Я вспомнил, что какой-то здоровяк сломал мне ребра.

Вместе с попыткой двинуться, пришло еще одно неприятное чувство: онемевшие, стянутые руки и торс. Я почувствовал, что нахожусь в сидячем положении и туго привязан к чему-то.

Свет единственной лампочки, хоть и был тускловатым, неприятно щипал глаза. Я оказался в пустой комнате какой-то квартиры. Был тут шкаф, сервант и сложенный диван. На стене висел пыльный ковер. На нем — рог для питья и кавказский кинжал. На стенах висели выцветшие желтоватые обои в странном орнаменте.

Меня привязали к красному креслу с деревянными ножками. Лицом обратили к выходу. В соседней комнате, видать, в кухне, разговаривали.

Я попытался пошевелиться еще раз и только тогда заметил, что привязан к стулу веревкой. Руки же, лежащие на коленях, больно стянул электрический провод с розеткой, вырванный из какой-то бытовой техники.

Спустя минуту на входе показался тот самый здоровяк, который меня и вырубил.

— О, — сказал он, — очнулся. Шустро ты.

Появился и Нерон. Глянул на меня холодным взглядом. Оба переглянулись, и здоровяк вальяжно пошел ко мне. Взяв у стенки стул, он поставил его спинкой вперед, сел верхом.

— Ну здорово, Летов.

— Здоровей видали, — огрызнулся я.

Здоровяк хмыкнул.