Проводник - Александр Лидин

Я произнес заклятие света, и тут же посреди помещения вспыхнул маленький желтый огонек. Потом, держа автомат наготове я не спеша спустился в подвал. Полки заставленные каким-то барахлом, амуниция сложенная правильными, казенными, пачками. В углу держась за живот корчился молоденький лейтенант, еще один вохровец распластался на полу. Короткая очередь, и раненый затих.

Я повернулся, уже собираясь покинуть подвал и замер. За лестницей висели две обнаженные женщины. Веревки, стягивавшие побелевшие кисти рук, были перекинуты через потолочную балку. Одна из них определенно была мертва – два черных пулевых отверстия в груди, и одно во лбу, чуть выше правого глаза. Видно, она погибла только что, заслонив своих телом от случайных пуль вохровцев и подругу по несчастью.

Шагнув вперед, я вытащил мачете и со всех сил рубанул веревку, на которой висела покойница. Тело кулем рухнуло на промерзший пол. И вот тогда я пожалел, что спустился в этот подвал. Я вообще пожалел о том, что связался с Орти. Меньше знаешь – крепче спишь.

Конечно, я слышал многочисленные рассказы о зверствах НКВД, но тут… Даже занятия магией, приучившие меня к самым отвратительным зрелищам, не смогли воспитать во мне равнодушие. Несколько секунд я изучал звезды, вырезанные на спине несчастной, перевитые узором вздувшихся следов плети. Видно вохровцы развлекались по полной. Не зная на ком выместить неожиданно нахлынувшую злобу, я повернулся к мертвым и расстрелял в них остаток магазина. Я видел, как от ударов пуль дергались их тела, и душа моя ликовала.

Только теперь я понял, почему Орти выбрал такую странную цель… Обитатели бараков уже прошли свои девять кругов ада. Однако раздумывать времени не было.

Перешагнув через труп женщины, я подошел ко второй пленнице, все еще висящей на веревке. Судя по всему, ни одна их пуль вохровцев ее не задела. Я убрал ей волосы со лба. Коснулся сонной артерии. Вроде жива.

Осторожно перерезав веревки, я аккуратно положил ее на ледяной пол. Спина у нее тоже была «красивая», кроме того, внутренняя часть ее бедер представляла собой кровавое месиво.

Укол обезболивающего, укол для поддержания сердечной мышцы…. Медик из меня никакой, но я знал предназначение каждой ампулы в своей карманной аптечке. Затем пара заклятий…

Закончив, я взвалил несчастную на плечо и быстро поднялся наверх. Дым тут почти рассеялся. Судя по всему, несмотря на огневой перевес, вохровцы сдаваться не собирались. Перестрелка продолжалась. Мне казалось, что я пробыл в подвале минут двадцать, но оказалось – всего пять.

Сбросив с плеча свою ношу, я осторожно посадил женщину на пол, прислонив плечом к стене. Надо бы не забыть за ней вернуться. Я уже хотел выскочить из сруба, когда она открыла глаза. Она уставилась на меня бессмысленным взглядом и застонала..

– Идти сможешь? – очень глупый вопрос.

Она отрицательно покачала головой.

– Тогда оставайся здесь, я вернусь.

А что еще я мог ей сказать? Выскочив из сруба я выпустил сразу две гранаты с напалмом. Вохровцы стали словно королевские рябчики выскакивать из-под снега, ну а Ольга стреляла метко. Через несколько секунд все было кончено.

В этот раз я оставил ее зачищать территорию, а сам побежал к главным воротам, посмотреть, как идут дела у Орти.

Там тоже все было в порядке. Света и Татьяна словно два ангела-хранителя застыли с автоматами наготове. В широко распахнутых воротах лагеря тускло мерцало зеркало перехода – путь спасения.

– Ну, как тут?

– Порядок, – отмахнулся Орти. – Осталось самое сложное.

И он решительным шагом направился к ближайшему бараку. Девушки остались на месте. Я, как и было договорено заранее, подошел поближе к зеркалу.

Открыв маленькую дверцу в больших воротах барака, Орти громко объявил:

– Ночная проверка. Выходить по одному. Не задерживаться. Шаг вправо, шаг влево – стреляем без предупреждения.

И для острастки Орти пальнул в воздух. Из глубины барака донесся приглушенный ропот.

Первым из дверей вынырнул невысокий мужичок в ватнике. Слепо повертев головой, он с удивлением уставился на «амазонок». Его лицо, также как и лицо убитой мной женщины навсегда врезалось в мою память.

Высушенное голодом лицо, по которому невозможно определить возраст, дранная клочковатая борода и глаза навыкате, полные ненависти глаза. Для него я, скорее всего, был одним из его мучителей. Разве мог он предположить, что кто-то осмелится напасть на лагерь, расположенный в сибирской глуши? И зачем, чтобы спасти кучку преступников?

– Не задерживай, – ткнула прикладом автомата ему в спину Ольга. Я не заметил, как она присоединилась к нам. – Руки за спину!

Ни слова не говоря, зек побрел в сторону ворот, с опаской поглядывая на наших валькирий. Но, оказавшись возле зеркала, он замешкался. Разноцветная, мерцающая поверхность пугала его много больше странных вохровцев. Тут настала моя очередь, тычок прикладом и несчастный, пытаясь сохранить равновесие, шагнул вперед, а зеркало поглотило его.

– Следующий! – заорал Орти.

На то, чтобы очистить первый барак ушло чуть более часа. В какой-то миг я, вспомнив о несчастной, оставленной в срубе, попросил Орти переждать, сбегал за ней и вместе с Ольгой принес ее к зеркалу, а потом мы закинули несчастную на плечо очередного зека…

Когда последний зек покинул первый барак, мы заглянули внутрь и нашли на нарах еще с десяток умирающих. Тут нам пришлось поработать. Мы вытащили их на снег, и их прихватили зеки из следующего барака. Их пришлось выпускать четверками. Люди оказались настолько истощены, что только втроем или вчетвером могли поднять своего товарища.

Было уже далеко за полдень, когда мы закончили «расчистку лагеря». Но быстрее «работать» мы не могли.

* * *

Рай.

«Я знаю, город будет! Я знаю, саду цвесть…», а вот дальше мне это стихотворение не нравилось. С детства я не мог понять, при чем тут советские люди. Или те люди, которые окружали меня, были не теми советскими людьми, о которых писал Маяковский…

Мы переправились в Город, оказавшись не в приемном зале, куда перенесло спасенных зеркало, а на вершину Административной башни. На мгновение я замер, залюбовавшись тем самым городом, которому должно цвесть: ровные ряды аккуратных домиков-коттеджей, безумная, тропическая зелень, усыпанная цветами всевозможных форм и оттенков… Нет слов, чтобы описать это творение Орти. Но на то он и создатель. Он знал как из песка и воды сотворить золото и где нанять первоклассных строителей, создавших это чудо.

В небе над городом висело две луны – два огромных красноватых шара, а в воздухе еще чувствовался привкус озона – побочный эффект терраформирования.

Быстро спустившись вниз, в управляющий комплекс мы переоделись, Орти вручил каждому по чашке горячего кофе и пару «колес». Через несколько минут усталость прошла, и мы почувствовали себя заново родившимися. Переодевшись, я подошел к обзорному экрану и передо мной раскинулся приемный зал – гигантская полусфера, более трех километров в диаметре. Внизу располагалась огромная площадь. Часть полусферы была срезана – огромные ступени и эскалаторы вели к узкой полосе Приемного комплекса. Спасенные зеки разбрелись по всей площади. Они явно находились в замешательстве. Некоторые сидели на полу, сбившись кучками, другие лежали без сознания, а может уже мертвые на теплых белых плитах.

Орти решительно сел за пульт, и подключил к кистям манжеты прямого контакта с мозгом Административного комплекса – странного биологического компьютера, суть которого я понять так и не смог.

– Приветствую вас, – начал он, и голос его громовым басом разнесся под куполом приемного зала. – Хочу поздравить вас! Все ужасы остались в прошлом. Впереди вас ждет прекрасная, светлая жизнь! Сейчас, вы все отправитесь на первичную санобработку. Пусть женщины отправятся к левому эскалатору, мужчины к правому, – никто не пошевелился. – После первичного осмотра вам предложат пищу, – только тогда зеки оживились. – Тех, кто сам не сможет идти, подберут роботы-помощники..

Тут же в нижнем радиусе зала открылись двери, и на площадь выкатилось более сотни роботов-манипуляторов. Выглядели они довольно забавно. Казалось, они только что сошли с картинки какой-то фантастической книги тридцатых годов – полутораметровые сверкающие цилиндры вертикально установленные на гусеницы. Из верхней части цилиндров свешивалось два десятка подвижных щупалец.

Это зрелище еще больше подхлестнуло зеков – часть их бегом кинулась к эскалаторам. Несколько «лежачих» вскочило на ноги, и стремглав понеслись за товарищами.

– Не бойтесь роботов, – продолжал вещать Орти. – Они не причинят вам вреда.

Я перешел к боковым экранам, показывающим то, что творилось в приемных покоях. Зеков было примерно тысячи три – приблизительно поровну мужчин и женщин (еще одно условие, которое поставил перед собой Орти, выбирая надлежащий лагерь). Сейчас роботы-манипуляторы Орти прогоняли их через «вошебойку»: людей обдавали специальным раствором, уничтожавших любых паразитов. И еще под воздействием этой жидкости распадались ткани одежды. Потом голых зеков вели через ряд биоактивных ванн, уничтожавших или приостанавливающих развитие кожных болезней, после этого – пятнадцатиминутный контрастный душ и несчастных размещали в восьмиместные камеры, где их ждали теплая одежда и горячий завтрак. Я с ужасом наблюдал за людским потоком. Сколько мук перенес каждый их этих людей?