Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Уильям Бартон

— О чем это вы?

Она не обращает внимания на его вопрос.

— Ты когда-нибудь попадал в полицию?

— Что?

Она пристально смотрит на него.

— За что?

— За драку, — нервно отвечает он. — Я напился и ввязался в драку.

— Много пьешь?

— Нет! Совсем немного.

Она разводит руки в стороны.

— Ты уверен? Эстебан привел тебя сюда пьяным.

— Это не так. Это я привел его домой. После этого я пил с ним вместе.

— И сколько ты собираешься пробыть здесь?

Фил садится на диван.

— Понятия не имею.

— Ясно. — Она спокойно сидит на стуле у пианино и рассматривает его. Филу настолько не по себе, что он готов выскочить из комнаты. Он сердится сам на себя.

Фил никогда не может предугадать, что скажет Чела. От ее уверенности и непоколебимости ему становится неуютно, он избегает ее, предпочитая проводить время в компании младших детей, которые обожают его. В те редкие минуты, когда они все-таки общаются с Челой, Эстебан и Матиа так ненавязчиво за ними присматривают, что Фил даже не замечает этого.

Эстебан родом из Сан-Луиса-Потоси в Мексике. Каждый год в ноябре он везет туда Матиа и детей на праздник Dia de los Muertos, День умерших. Он зовет с собой и Фила, но тот отказывается. В другой раз, говорит он.

Вместо этого он решает провести несколько дней в горах Сангре-де-Кристо, неподалеку от Таоса [41]. Там в горах берет начало река Пекос. Фил очень устал от жары и соскучился по холоду и льду.

Разговор прерывает Чела:

— Там очень красиво. Я подброшу тебя. Мне все равно нужно в Ратон.

Эстебан смотрит на молодых людей и пожимает плечами. Матиа хочет было что-то сказать, но Эстебан бросает на нее быстрый взгляд, и она замолкает.

— У меня тоже есть машина, — спокойно говорит Фил.

— Лучше не ездить одному, — улыбается ему в ответ Чела, — да и дешевле.

Бензин снова подорожал; в семействе Коррелеосов постоянно обсуждается вопрос, стоит или нет покупать новую машину с электродвигателем. Эстебан долгое время удерживал своих родственников от покупки такой машины, так как почти все его клиенты до сих пор пользуются старыми машинами и тракторами, работающими на бензине.

Фил и Чела едут на север; как ни странно, но они не испытывают никакой скованности и легко беседуют. Маленький автомобиль Челы с трудом поднимается в горы, и Фил смотрит в окно. Настоящий хребет планеты; в Новой Англии, где он вырос, камни совсем другие, они навалены кучей. Эти же выпирают тут и там из земли, как лезвия ножей.

Тут намного холоднее, чем он думал. Он теперь боится, что может замерзнуть.

Они останавливаются у въезда в Национальный парк Таос, я Чела паркует машину. Фил достает с заднего сиденья свой рюкзак и надевает его. Чела любуется горами.

Неожиданно он предлагает:

— Хочешь пойти со мной?

Чела улыбается:

— Я надеялась, что ты предложишь это.

Она достает из машины теплые вещи и протягивает их Филу, потом вытаскивает из багажника свой рюкзак.

— Послушай, — говорит Фил, — но разве тебе не нужно в Ратон?

Она кивает:

— Да, конечно, но только на следующей неделе. Неужели ты думаешь, папа отпустил бы меня, если бы заподозрил, что я могу отправиться с тобой в горы?

— А ты именно этого хотела?

Она снова улыбается. Филу нравится, как при этом сияет ее лицо.

— Ну, скажем, я надеялась. — Она смеется, Фил тоже улыбается. Смех у нее веселый, заразительный. — Да ведь и ты никогда еще тут не бывал. А я бывала. И могу показать тебе такое, о чем ты и представления не имеешь.

— Не сомневаюсь.

Она смотрит на него с веселым видом, закидывает рюкзак за спину и идет вперед по крутой тропе.

Сначала Фил не знает, о чем с ней говорить. Он больше не чувствует себя так же свободно, как в машине. Чела, со своей стороны, не форсирует события, и в первый день они говорят только о горах: где разбить лагерь, у дальнего пика или у ближнего, идти дальше вдоль мессы [42] или спуститься по тропе в долину.

Тропа, которую они выбрали, сначала ведет наверх в горы, а потом уже вниз к одной из лагерных стоянок. Вдалеке на вершине горы Фил видит стадо оленей. Он смотрит на Челу. Она кивает и говорит:

— Да, олени. Когда станет холоднее, они спустятся вниз.

— А можно подойти к ним ближе?

Чела качает головой:

— Нет, они убегают. Обычно.

— Обычно?

Какое-то время Чела молчит.

— Когда я была девочкой, папа привез меня сюда. Мы разбили лагерь в небольшой долине на западном склоне. Мне, наверное, было лет десять. Мы наткнулись на оленей на заходе солнца. Они стояли неподвижно. Мы подобрались к ним так близко, что я почти дотронулась до одного из них рукой. — Она молча смотрит на оленей. — Папа сказал, что они знали, кто я.

Фил поворачивается к ней. Уже поздно, горные вершины отбрасывают тени в долине, но еще хорошо все видно. Воздух морозный, пахнет снегом. Лицо Челы приобретает красновато-коричневый оттенок, как сама земля. Кажется, что светится все: и ее лицо, и весь мир, их окружающий.

«Кто же ты?» — думает Фил.

Ночью от их дыхания внутренняя сторона палатки покрывается инеем. Они разговаривают. Чела рассказывает, как впервые нашла на поле глиняные черепки, как ей стало интересно, откуда они там взялись. Фил рассказывает ей о письмах Дэнни. Все как-то меняется. Теперь они ближе друг другу и вполне естественно ложатся рядом. Фил прижимает Челу к себе, наслаждаясь ее запахом, ее кожей, ее голосом. Какие-то тиски внутри у него разжимаются и отпускают его, он спокойно закрывает глаза и засыпает. Он уверен, что чувствует, как земля под ним вращается.

На Рождество в возрасте девяноста девяти лет умирает Горди Хау. Филу двадцать восемь. Он уже пять лет работает у Эстебана. Он посылает цветы Марри Хау. Тот отвечает коротким письмом, завязывается переписка. На следующий год Марри приезжает на свадьбу Фила и Челы.

В Порталесе стоит теплый осенний вечер. Воздух немного прохладный, но земля все еще излучает тепло. Марри и Фил пьют пиво, сидя в темноте за домом за старым складным столом. Они наблюдают за людьми в доме. Фил видит, как Джейк и Кэрол беседуют с Матиа и Эстебаном. Интересно, о чем. Он до сих пор не может понять, как это его родители так легко сошлись с родственниками жены.

Веселье подходит к концу, хотя многие гости все еще танцуют. Эстебан специально привез небольшой оркестр из Санта-Фе, и теперь высокий тенор певца разносится далеко вокруг.

— Твоя жена знает о связи между тобой и моим отцом?

Фил кивает:

— Я рассказал ей все пару лет назад. И Эстебан тоже знает. Мне пришлось объяснять ему, кто такой Горди Хау.

Марри смеется:

— Никогда бы не подумал.

Фил вытягивает из кармана пиджака пластиковую бутылку и два пластиковых стакана. Наливает в стаканы вязкую желтую жидкость и протягивает один стакан Марри.

— И что это?

— Пульке [43]. Эстебан сам его делает.

— Я не ослепну?

— Нет, по крайней мере не навсегда.

Марри пробует напиток. Закрывает глаза и корчит гримасу.

— Такого вкуса в природе быть не может.

— Со временем привыкаешь.

Марри пробует открыть рот.

— У меня во рту все онемело.

— Да, так и должно быть.

Марри кивает головой, они замолкают. Марри показывает в сторону дома.

— Я рад, что приехал. Отец всегда немного за тебя волновался.

Фил улыбается:

— А мне не хотелось тревожить его.

— Да. Это я понимаю. Он очень жалел, что ты не стал играть за НХЛ. Он говорил… — Марри задумывается. — Он говорил, что рад, что узнал о клонировании сам, но тебе об этом говорить не следовало. Тогда он мог бы наблюдать за тобой. Он считал, что ты неплохой хоккеист. — Марри опять помолчал. — Он думал, что ты совершил ошибку, когда уехал из Бостона. Тебе следовало продолжать играть в низшей лиге. В конце концов ты бы очутился в НХЛ. — Тут Марри тычет Фила пальцем в грудь. — Но он прекрасно тебя понимал и не осуждал.

Фил снова смотрит в сторону дома Эстебана. Чела теперь присоединилась к Джейку и Кэрол. Кто-то что-то говорит, — наверное, Кэрол, — и Чела громко смеется. Фил слышит ее смех — он разносится подобно музыке. Наконец он отвечает:

— Спасибо, но у меня все отлично получилось.

Марри пожимает плечами:

— И ты собираешься остаться тут?

Фил качает головой:

— Чела хочет вернуться в Альбукерке. Хочет закончить учебу. Хочет, чтобы и я вернулся в университет.

— Ага. Она археолог?

— Да. Говорит, что устала пахать на чужих раскопках. Хочет сделать что-нибудь свое.

— А ты?

Фил пожимает плечами.

— Не знаю. Мне нравится работать с Эстебаном. Мне нравится работать с машинами. — Он снова смотрит на людей в доме. — Но мне скоро будет тридцать. Наверное, надо попробовать что-то еще.