Стая - Владимир Сухарев

ГЛАВА 31

3 января Четверг

Кривцов подъехал к своему дому, когда уже совсем стемнело. Припарковав машину он посмотрел на свои окна. На кухне горел свет, значит, Ольга была дома.

— Наверное, что-нибудь готовит, — подумал Кривцов. — По-моему, она со мной поедет. Во всяком случае, шансы мои велики. Виза у неё открыта, с работой вот только… Да, чёрт с ней, с работой. Зачем ей будет работать? Уволят, в крайнем случае, за прогулы, вот и вся проблема. Родственников у неё не осталось, беспокоиться некому. Как удачно всё получается.

Кривцов поднялся на свой этаж и позвонил в квартиру. Ольга, опять не спросив из-за двери «кто?», начала открывать дверь. Кривцов не успел рассердиться этой беспечности, дверь распахнулась. На пороге квартиры стоял следователь следственного комитета Одинцов, которого Кривцов ожидал увидеть в своей квартире меньше всего.

— Проходи, дорогой Терентий! — пригласил его улыбающийся Иван Андреевич, — сколько лет, сколько зим? Ну, что же ты не отвечаешь мне? Ты должен ответить: пока нисколько. Суд отложили.

Кривцов обернулся, на площадке между этажами стояли двое парней, всем своим видом показывая, чтобы он и не думал двигаться в их направлении. Кривцову почему-то вспомнился старенький немецкий профессор из известного фильма. Того тоже вот так обложили в подъезде. Кривцов пожал плечами и вошёл в квартиру.

— Что вы здесь делаете? И как вошли без ключа? — спросил Кривцов, снимая куртку.

— Решил в гости зайти, — продолжал веселиться Одинцов, — а ключи моему ведомству не нужны, тебе ли это не знать?

Кривцов и незваный гость прошли на кухню и уселись за стол друг напротив друга. Кривцов увидел на плите сковородку, от которой шёл запах только что приготовленного мяса.

— Ольга? — подумал Кривцов, — неужели она из их стаи? Не может быть! Я же помню, что подобрал её в аэропорту. Неужели это всё было подстроено? Но зачем?

— Давно не виделись, Терентий, — начал Одинцов, — лет пять?

— Четыре.

— Всё равно долго. Как поживаешь? Чем занимаешься? Хотя можешь не отвечать, про твою профессию я знаю. Занятная, надо сказать, профессия.

— Какая уж есть, — буркнул Кривцов.

— Что же ты, паскудник, наших с тобой договорённостей не соблюдаешь?

— Каких договоренностей?

— Тех самых, из-за которых ты до сих пор не нарах. Могу напомнить. Ты поклялся, что выполнишь работу по моему поручению, и не будешь стрелять в родных краях. Так?

— Тут какая-то непонятка, — Кривцов закурил, — не стрелять в родных краях до выполнения вашего поручения. Таким был уговор. Поручение я выполнил, поэтому теперь мы квиты.

— Нет, брат Терентий, ты тут не выдумывай. В родных краях не стрелять вообще никогда. Таков был уговор. Ты его не выполнил. На связь не выходишь. Симка твоя для связи со мной блокирована. Решил не платить по счетам?

— Я вам больше ничего не должен.

— У меня другое мнение. Ты должен и ещё как должен. Если ты настаиваешь на своём, то сейчас я тебя арестую, и ты будешь отвечать за убийство жениха, а может и ещё что-нибудь накопается. Короче говоря, на пожизненное я тебе наскребу, не сомневайся. На лестнице людей видел? Позвать?

— А если я признаю долг?

— Тогда людей я не зову, а ты получишь от меня поручение.

— Какое поручение?

— Не беспокойся, дело тебе знакомое, по специальности, так сказать.

Кривцов всегда быстро соображал, и теперь он понял сразу, что если бы Одинцову он был не нужен для какой-то важной работы, не стал бы он сюда приходить. Узнав каким-то образом место жительства Кривцова, он бы просто его задержал. Значит, Кривцов ему нужен.

— Тогда рассказывайте, что нужно сделать. И, надеюсь, что это поручение будет последним.

— Да, это будет последним моим поручением. Потом я тебе расскажу почему.

Дальше Одинцов рассказал Кривцову, что нужно сделать. Он показал ему фотографию Игоря Борисова, нарисовал дом, где тот проживает, сообщил о примерном графике передвижений жертвы. Кривцов слушал внимательно и не перебивал. Когда вся информация была исчерпана, Одинцов поднялся и сказал:

— Сроку тебе два дня. Шестого января клиент должен быть мёртв. И не позднее. И, последнее: твоя жертва — следователь следственного комитета, мой коллега. Об этом я должен тебя предупредить.

— Ты с ума сошел, начальник, — Кривцов тоже вскочил со стула и заходил по кухне. Одинцов только молча наблюдал за ним, потягивая сигаретку. — Ну ладно, я согласен, что задолжал и согласен отработать. Но если я шлепну мента — они тут все перероют, но меня достанут!

— Это твои проблемы, — проговорил Одинцов, — мы с тобой уговорились, и если ты уговор не сдержишь, то пеняй на себя. Одно мое слово и ты повезёшь на зону пожизненный срок. А так у тебя есть шанс и грех его не использовать.

— Ладно, — немного подумав, согласился Кривцов.

— Ну вот, вижу, что с мозгами у тебя по-прежнему нормально.

Одинцов ткнул пальцем в нарисованную им схему квартала, где жил Игорь:

— Он там живет один. Напротив дома есть заброшенный сарай. За домом пустырь. Запомнил схему?

Не дождавшись ответа, Одинцов взял зажигалку и сжёг листок бумаги со схемой.

Кривцов смотрел на догорающий в пепельнице листок:

— Думал я, что придется платить долг, но чтобы пришить мента…

Он покачал головой.

— Так нужно мне, — твёрдо сказал Одинцов. Сказал он это тоном, не терпящем возражений, как тогда, несколько лет назад. Тогда он припер Кривцова к стенке и вполне мог довести дело до суда, но отпустил. Теперь ему, Одинцову, мешал другой мент, которого он убьет руками специалиста, профессионала.

— И последнее, Терентий, — сказал Одинцов, — как сделаешь дело, исчезни. Как хочешь. Дам тебе сутки. Потом тебя начнут искать по-настоящему, возможно подключится Москва. Эту квартиру я сдам полиции сразу после твоего выстрела, так что позаботься о пальчиках. Поверь мне, что живым тебя брать не будут, об этом я позабочусь. Так, что прощай. Но если ты передумал, то побудь дома, за тобой скоро приедут.

— Я не передумал.

— И не вздумай меня дурить. Ровно через два дня, если мой приятель еще будет жив, то охота на тебя начнется сразу, никаких суток тебе не будет. И посмотри в окно. Кривцов посмотрел.

— Вон, видишь мужика вроде, как пьяного. Это мой человек. И на лестнице — тоже, и ещё на чердаке. Это тоже профессионалы и ты от них не уйдешь. Поэтому и не думай свалить раньше времени.

— Как же я буду готовиться? При таком сборище?

— Они тебе не помешают, я же сказал, что это мои и только мои люди. К тому же, как будешь готов, позвони, я дам им отбой. Ну, а чтобы ты фортель какой не выкинул, знаю я тебя, мы твою даму прихватили. Как дело сделаешь — мы её выпустим.

— Как прихватили? — закричал Кривцов, — разве она не ваша изначально?

— Ты что? Её сегодня, за пару часов до нашей встречи задержали на выходе из подъезда.

— За что?

— Понимаешь, по оперативным данным, полученным от надёжного источника, стало известно, что она хранит наркотики. Задержали на двое суток. Если твой выстрел будет удачным и в срок, мы её выпустим. Как раз через двое суток истекает срок задержания по подозрению, сам знаешь, чего я тебе рассказываю прописные истины. Ну, а если свалишь, или промахнёшься, или просрочишь, то у нее в сумочке найдут пакетик с героином. И поедет твоя зазноба лет на шесть в места не столь отдалённые.

— Она-то тут причём? Она даже не знает, кто я и что я? Зачем вы так? — Кривцов сжал кулаки, на его лице заходили желваки, и казалось, что он сейчас набросится на Ивана Андреевича.

— Тихо, тихо, — успокоил его Одинцов, — сама виновата. Нечего связываться с таким ублюдком, как ты. Раз внутреннее чутьё ей не подсказало, пусть страдает. Да и ты хорош! Влюбил в себя дамочку и перестал быть киллером? Не смеши. Ты знал, что нет у тебя с ней никаких перспектив, с такой работы, как у тебя на пенсию не уходят.

Одинцов вышел из кухни и направился к двери.

— А я-то дамочку взял чисто на всякий случай, а оказывается, в точку попал. Наш герой влюбился, что не лезет ни в какие ворота! Ну, тогда я думаю, ты всё сделаешь, как договорились. А, лихо, ты, Терентий, Седовского сынка продырявил.

— Жениха?

— Его самого. Твой неповторимый дуплет. Кстати, в твоих интересах: смени оружие и стреляй только раз. Ты на немного оттянешь погоню.

— Благодарю на этом хотя бы, — ответил Кривцов.

— Бога благодари, ну будь здоров.

Одинцов вышел, оставив Кривцова одного.

— Как же, — подумал Одинцов, — дал бы я тебе такой совет, если бы Коля Лыков, царствие ему небесное, не проходил обвиняемым по делу об убийстве Седова-младшего. Просто почерк убийства Игоря Борисова должен быть другим, а то неувязочка будет.

ГЛАВА 32

Кривцов сидел один в своей квартире и обдумывал свой разговор с Одинцовым. Прежде всего, его интересовало то, каким образом следователь его вычислил. Как он нашёл эту съёмную квартиру, в которой он живёт совсем мало времени? Кирюха? Ольга? Других вариантов нет. После последнего дела он ни с кем больше не общался. А Моня Штейн? Если это Моня его сдал, то документов ждать нет смысла. Кривцов достал свой сотовый телефон и поменял в нём сим-карту. На всякий случай, вдруг его телефон уже слушают, от Одинцова всего можно ожидать. Олег набрал номер Штейна: