Баллада о Звездной Республике - II (СИ) - Елена Долгова

от Ленца? — добавил он по-английски.

— Точно.

— Как насчет нового груза?

— Концентрат дадим на неделе, привезем немного антибиотиков.

— А сыворотка?

— Сыворотки пока нет, извини.

Эрнесто и опечаленный староста долго переговаривались переговаривались, местные потеряли к зрелищу интерес. Мать утащила стриженую девочку на руках, люди разошлись, и только две плешивые собаки дремали в тени самого ветхого трейлера.

— Поехали в штаб, — позвал Эрнесто, отделавшись, наконец, от старосты.

У супервиро испортилось настроение. Весь обратный путь он молчал и больше не подначивал Мартынова. Через два часа показалось знакомое ущелье, джип снова спрятали среди дюн, накрыли маскировочной сеткой. Снайпер, услышав пароль, опустил винтовку.

* * *

Внутри руины «Алконоста», в замкнутом пространстве среди металлических стен, Мартынова уже ждали. На заседание штаба собрались: Ленц, Нечаева, Эрнесто, трое незнакомых Демиургу мужчин, и смутно знакомый молодей парень — доппельгангер ксенолингвиста Анисимова.

«Если Сопротивление откажется сражаться, а, похоже, так оно и будет, я тут застряну, — размышлял Мартынов, рассматривая хмурые лица. — свидетеля, который слишком многое видел, не отпускают. Выбор будет скудный — или навсегда с ними, или…»

— Мы совещались в ваше отсутствие, — безжизненным голосом заговорила Нечаева, машинально дергая короткую седую прядь на виске. — Штаб Сопротивления принял взвешенное решение. Очевидно, что сил для атаки у нас нет. Мы уже провели две акции в Оклатеро и потеряли нескольких товарищей. Третья силовая операция — самоубийство. Ваше предложение отклонено. Мы не станем так рисковать.

— Послушайте, сеньора…

— Решение окончательное.

— Погодите! Вы кое-чего не знаете. Девушка, которую Элфорд держит в плену — доппельгангер вашей дочери.

Эти слова произвели эффект, но не такой, на который рассчитывал Демиург. Лицо Нечаевой исказилось от нервного тика.

— Вы ошиблись, товарищ Мартынов, — кое-как овладев собой, заговорила она. — Я не поставлю личные чувства выше интересов организации. Моя дочь мертва уже десять лет. Она — символ нашей борьбы. А ее доппельгангер останется доппельгангером.

Нечаева резко встали из-за стола, показывая, что собрание окончено. Ленц и Эрнесто тоже встали и пристроились по бокам от Мартынова.

— Давай, парень, без глупостей, — проворчал старлей. — мы и так сильно рисковали, спасая тебя. Жаль, если теперь придется пристрелить.

Демиург не ответил. Усилием воли он сохранял видимость спокойствия. «Черт бы побрал этих бессильных „сопротивленцев“ — старую мумию Нечаеву в первую очередь. Они, похоже, выгорели после первой вылазки на Верум».

— Пошли, — покажем твое место в казарме, — дружелюбно предложил Эрнесто, не отставая и не позволяя Мартынову отстраниться. — Сегодня отдохнешь и обустроишься, завтра поедем на реквизицию. Организации нужна сыворотка

Демиург так и шел, зажатый между двумя новыми «соратниками», Анисимов шаркал ботинками сзади. Вскоре они добрались до казарменного отсека. Сквозь открытый дверной проем виднелись двухъярусные кровати, — одни аккуратно застеленные, други — занятые голыми по пояс боевиками. Двое из них играли в местное подобие покера, еще двое — храпели.

Ленц, впрочем, в казарму не свернул, а прошагал с компанией мимо — вдаль по коридору бывшей гауптвахты, к вроде бы запечатанного люку техобслуживания.

Там старлей остановился, многозначительно кивнул и открутил ослабленные гайки пальцами, без ключа.

— Давай, парень, лезь внутрь. Поговорим в спокойном месте без свидетелей, — буркнул он.

— Темы для разговоров исчерпались.

— А ты не горячись… Одна тема закончилась, другая — начнется.

Внутри технического прохода, царила первородная тьма, и Эрнесто включил фонарик. Электрический свет отразился в холодных глазах Роберта Павловича, потом яркое пятно переместилось на грязную стену.

— В общем, слушай, Демиург, или как там тебя, я два раза повторять не стану, — быстро заговорил Ленц. — Мы тебе поможем пробить дорогу к вашему «Алконосту», и ровно на тех условиях, которые ты предлагал организации. Дождемся, когда снайпер на выходе сменится, и придет парнишка, которого ты перевязывал в Оклатеро. Он тебе благодарен и, если что прикроет, но сам на операцию не пойдет. Возьмем джип. Поедем вчетвером — ты, я, Эрнесто и Анисимов. Нечаева уверена, что мы готовимся к реквизиции, так что тревогу не подымет. Если получится все, как надо — победителей не судят. Если провалимся — мертвые сраму не имут. Все только начинается, не вешай нос.

Глава 12

Ничем не оправдать предательство

Нечаева проснулась рано, в своей отдельной маленькой каюте с немного наклонным полом, на койке, к которой по старой привычке вечером пристегнулась. Корабль издавал едва слышимый шум. Поскрипывали части старых конструкций, гудело включенное на минимальную мощность ядро. Где-то шуршал грунт, сквозь трещины внутрь корабля просачивались струйки песка.

«Ну вот, еще один день».

Она поднялась, остро ощущая уже ставшую постоянной тоску. Перед маленьким зеркалом осмотрела свои руки и плечи — шершавую кожу и обмякшую плоть на истончившихся костях. Оделась, вскрыла пакет с концентратом, и, не разогревая, съела, равнодушно глотая липкую массу. Единственным устойчивым вкусом во рту оставалась легкая горечь — побочный эффект сыворотки. «Я не имею права на слабость. Только не сейчас. Не на глазах у моих людей».

Закончив завтраком, Нечаева обула ботинки на липучке. От берцев пришлось отказаться еще полгода назад — ослабевшее зрение и дрожь в руках мешали их шнуровать. Зеркало отразило новый, ложный облик — еще худая, но крепкая женщина средних лет, несгибаемый командир Сопротивления. За пределами каюты в полумраке искривленного коридора замер почти невидимый часовой.

— Сириус!

— Опоссум!

Пароль и отзыв меняли каждый день, словно в этом была необходимость. Парень, узнав Нечаеву, отсалютовал. Она ответила поспешны жестом и вцепилась в перекладину вертикальной лестницы, начиная мучительный подъем. «Раз, два, три… пятнадцать, двадцать… Только бы не свалиться. Случись перелом — кости не срастутся. Двадцать один, двадцать два, двадцать три… Времени мало, Патрик уже ждет».

На середине пути она остановилась, тяжело дыша, прижимаясь к стальной вертикали. Потом кое-как закончила подъем, и двинулась дальше по горизонтальному проходу— мимо раскуроченных кают, разбитых мониторов и пустых шкафов, в которых когда-то хранились скафандры. Добравшись до выхода на грунт, Нечаева сдвинула брезентовый полог и очутилась под открытым небом, в зоне видимости охранника в скалах.

— Опоссум!

— Сириус. Привет, Джо. Как ты? — спросила она по-английски.

— Дела идут отлично, капитан, сэр. То есть, извините, капитан, мэм.

Нечаева кивнула. Джо был местным уроженцем, пареньком из депрессивного поселка, он попросился на «Алконост» год назад. Молодость, веселый нрав и крепкий организм замедляли развитие феро.

— Новости от родителей есть? Твою сестру вернули?

— Нет, мэм. Если кого-то продали в Карсон-Сити, это уже навсегда. Отец хочет поймать вора и пырнуть его в живот. Мама говорит — ничего не делай, все равно Саманта найдет себе мужа.

— А ты что про все это думаешь?

— Я бы поубивал ублюдков-работорговцев, но не могу уйти с «Алконоста». Товарищ