Илиотропион, или Сообразование с Божественной Волей - Иоанн Тобольский (Максимович)

Святой Иоанн Златоуст говорит: "хотение (желание) производит силу все превозмочь, как и нехотение (нежелание) делает для нас все невозможным. Нехотение является единственной причиной наших немощей. Как велика сила хотения, которая делает нас могучими во всем, чего мы желаем, и немощными во всем, чего не желаем."

Пусть кто-либо утром молитвенно произведет в сердце своем перед Богом такое настроение своего духа: "О, Господи Боже мой! Приношу Тебе всего себя в Твое благое распоряжение, готов я на принятие всего, что ни пошлешь Ты мне. Теперь я разумно и совершенно понял, что без вразумления себя святым Твоими заповедями я ничего не могу сделать доброго сам по себе, а потому даю Тебе обещание стараться всеми моими силами ни в чем не поступать против Твоей святой воли!" Но несмотря на это доброе утреннее настроение своего духа, этот же самый человек, в тот же день заходит в бесчестный дом (например шинок, игорный дом, дом терпимости и т. п). и там становится участником бесчестных игралищ и других беззаконий, делаясь безрассудно виновным перед Богом и людьми.

Как назвать поступок такого человека? — Он насмехается над Богом и людьми: одной рукой подает хлеб, а другой змею (скорпию).

Поэтому смиренно предоставлять себя, или во всем предавать, воле Божьей, и в то же время грабить чужое имущество, порочить чужое имя и честь, питать в себе зависть к другим, не уклоняться от гнева, но еще умышленно возбуждать его в себе или в других — это действия, выражающие насмешку над Богом и охотное открытие дверей своего сердца для входа в него всех страстных желаний.

Какие признаки любви найдем мы в них? Язык говорит: "люблю тебя," но на деле прими от меня пощечину. Или "не могу разлучиться с тобой," но, при случае, с этой высокой горы толкну тебя в глубокую пропасть. Того, кого незадолго превозносил похвальными речами, теперь низвергаю в бездну. Но при всех таких действиях, мы, нерадивые, извиняем себя, говоря: "я не мог иначе поступить"!

Таковым отвечает святый Иоанн Златоуст: "никто не может извиняться тем, что он будто бы хотел сделать доброе что либо, но же мог; ибо бесспорно не мог потому, что не хотел; пусть же хотящий, но будто бы не могший сделать добро, накажется как и желавший зла, а хотящий действительно добра и совершивший его да получит воздаяние своему делу — награду в царствии небесном (которое есть внутри нас самих: " ибо царствие Божие внутрь вас," ответил Христос на вопрос: "когда придет царствие Божие?").

Стяжание рая в душе

Выше приведенный разговор двух иноков между собой удобопонятен каждому для уразумения его смысла, и во истину следует сознаться каждому из нас, что никому не заперта жизненная дорога к достижению верховного блаженства, доставляемого душе миром и спокойствием, нами обретаемым в крепком, непоколебимом уповании на Бога и совершенном предании себя и своих обстоятельств в волю Божью. Для входа в этот рай ни для кого не затворена дверь. Кто во всем при любом условии постоянно желает того только, чего желает Бог, тот вошел уже в рай: отсюда не изгоняются люди никакого чина, пола и возраста. Впрочем в упомянутой беседе двух монахов заключаются два главных положения, служащих к нашему наставлению, и всякий истинно сохранивший их в своем сердце, получит от Бога все доброе.

Первое положение: Следует быть нам несомненно уверенным и твердо содержать в здравом уме и памяти, что все происходящее вообще в мире и в частности касающееся нас самих, происходит по Божественному Промыслу, который, исправляя наши погрешности, приводит в конце концов все к нашему усовершенствованию и блаженству — теми способами и средствами, какие по непостижимым судьбам Божьим Ему угодно употребить. Всякое нарушение вечных законов Божьих, через Его же Промысл исправляется и восстанавливается.

Красноречиво выражается об этом Сенека: "одна причина порождает другую и влечет за собой долгий ряд явлений как в общем мировом порядке, так и в частной жизни каждого человека." А поэтому мы должны быть мужественны и крепко терпеливы, ибо все явления и деяния человеческие совершаются не так как мы думаем и предполагаем о них, но так, как происходят они на самом деле.

Издревле принято говорить: о чем плачешь, и чему радуешься? Ведь хотя жизнь каждого человека разнится от жизни других весьма многими отличиями, но каждый, как один, так и другой, все равно умирают. Будучи сами бренными (слабыми, разлагающимися в прах), мы и от других терпим все такое же бренное, ничтожное (делаемые нам неприятности — ничтожны). Зачем нам так негодовать, зачем роптать? К этому мы готовы: будем терпеть всякое уничижение, всякое расстройство в жизни. Пусть вещественная наша природа распоряжается нашим телом, как своей частью по своему неразумному влечению. Мы остаемся радостными и мужественными в бессмертной своей душе, помышляя и твердо веря, что ничто не погибает из нашего духовного существа, из того, что называем нашим я.

Второе положение: Мы обязаны делать все то, что содержится в бессмертной и разумной нашей душе, чего требует наш здравый разум, совесть и наше сердце, предоставляя все прочее, внешнее, в распоряжение Божественного промысла. Мы должны быть довольны своим жребием (т. е. всем, что дано нам Богом, не стремиться к лучшему положению людей, более нас знатных и богатых, и никому не завидовать). Такое расположение нашего духа доставляет нам ничем невозмутимое, ненарушаемое ничем спокойствие и душевный мир: защиту, так сказать, всех добродетелей.

Никогда не достигают этого любящие те гибельные, скоро преходящие блага, ради которых думают любители их быть уважаемыми всеми, вследствие чего они более надеются на собственные успехи, чем полагаются на промысел Божий, которому они мало доверяют. Такие люди, когда приключилась малейшая обида, падают духом, унывают и печалятся, когда они подобно неразумным и легкомысленным детям, потерявшим свои побрякушки, лишились и своих ложных и непостоянных благ и утех.

Напротив, человек, непревозносящийся своими преимуществами, и неунывающий не только при ущербе, но и при совершенной потере этих благ, не падает духом, будучи крепко уверен в Божием о себе промысле, и огражденный в сердце своем щитом всех добродетелей — невозмутимым спокойствием — мужественно противостоит всем искушениям и желает только того, что Богу угодно делать с ним и относительно его

II. Невозможно избежать скорбей

Скорбей и неприятностей не избегает даже и тот, кто сообразует свою волю с Божественной волей

Соломон, эта бездна человеческой Мудрости, удивительно разумно провозгласил: "не годится (неприлично) для праведного ничто неправедное," по другому же переводу выражено это изречение так: "не приключится праведнику никакого зла" (Притч. Солом. 12:21).

Мудрый царь о приключениях, постигающих доброго человека против его воли, случайно, говорит так: произвольно нами сделанное зло — либо грехопадение и другие провинности, — огорчают каждого порядочного человека, исполняют его сердце сожалением о сделанном и сокрушают печалью. Но внешние происшествия — несчастье, насмешки, лишение имущества, несправедливое отнятие чести и достоинства, повреждение здоровья, смерть любезных нам лиц — не могут сильно смущать и печалить праведного мужа.

Ибо такие испытания часто считает он за благодеяния и вменяет их за милость Божью к себе, за намерение Божье приучить его к терпению, и благодарит Бога за ниспосланное. Рассудительному человеку всякое злоключение дает повод к внимательности, (осмотрительности) и становится причиной добродетели. Поэтому некто из учителей мудро изъясняя это, говорит: "случай есть то, что и присуще и не присуще человеку, кроме того, что он (случай) причиняет вред простому человеку, т. е. невежде. Подобно этому и действительная скорбь или беда присутствует и не присутствует, кроме того, что она производит беспокойство (покаянные размышления) в душе праведника."

Впрочем, что праведный человек принимает всякое приключающееся ему зло с мужественным и радостным сердцем, тому является верным свидетелем святой Апостол Павел, который говорит: "я исполнен утешением, изобилую радостью при всякой скорби нашей" (2 Коринф. 7:4). "Радуюсь, говорит он, не только в алчбе и жажде, не только в узах, темницах и ранах, не только в бедах и тесноте, и во всякой скорби нашей, и не только исполняюсь небольшим утешением, но переизбыточествую радостью, изобилую весельем, когда бьют меня палками, когда побивают меня камнями, когда терплю кораблекрушение и целые сутки нахожусь в пучине морской."