Собачья сага - Гера Фотич

— Ну и как?

— Честно говоря, Александр мне понравился больше, чем щенок! — улыбнулась Елена. — Подумала, а чем черт не шутит — вернется, мы с ним и подружимся. И мне щенок счастья принесет.

— Ну что, принес?

— Наверное, ума принес, — усмехнулась она, — видите, мой Бакс из дорогущего терьера в исконного дворянина превратился, хорошо, что в кавказца не вырос.

— Значит, Александр Вам дворнягу пристроил, а сам скрылся? — улыбнулся Павел. — Он что, друг бездомных собак?

— Да если бы скрылся, наверное, было бы лучше. Через пару недель позвонил мне и сказал, что вернулся. Похоронил бабушку. Я еще тогда подумала, что он уезжал-то дедушку хоронить. Но решила, что он просто расстроен был. Конечно, назвала ему свой адрес, чтобы забрал щенка. Он приехал с цветами, конфетами, бутылкой дорогого коньяка. Целую корзину роз привез. Потом я фотографировалась с ними и с Александром.

— Фотки-то остались?

— Если бы, — Елена замолчала. У нее навернулись слезы на глаза, и она отвернулась к окну. Стала усиленно гладить собаку на коленях. Потом пальцами правой руки едва дотронулась поочередно до век и снова повернулась к Павлу. — Остался на ночь. А утром я проснулась на голом паркете в обнимку с собакой. Ничего в квартире не осталось. Даже ковер с полу снял и розы увез. Розы-то ему зачем? Все равно завянут! Решил, наверное, посмеяться.

— Милицию-то вызывали?

— Да что ее вызывать? Я же сама его пустила, сама доверилась. Он же не грабил меня, не отбирал ничего. Даже собаку подарил. В милиции так и сказали, что у нас гражданские отношения. Может, я их в заблуждение ввожу, а сама с сожителем нажитое делю! Записали, правда, все, обещали найти.

— Ну и как, нашли? — с насмешкой спросил Павел.

— Да я сама его нашла. Года три прошло. На московском вокзале он билет покупал, а я в отпуск собиралась на юг. Подошла к нему. Если бы Вы видели, как он обрадовался. Сказал, что скучал по мне сильно, но стыдно было возвращаться. Беда у него приключилась — бандиты наехали и на счетчик поставили. Откуда хочешь, оттуда деньги и бери. Ну, вот и пришлось ему меня обокрасть. Обещал через месяц деньги собрать и приехать ко мне. Честно говоря, я ему поверила.

— Там же на вокзале милиции немерено! — возмутился Павел. — Это был шанс! Такое бывает раз в жизни! Неужели не могла позвать кого-то, или попросить мужчин его задержать.

— Да мне этого не надо было. Поверила я ему. Не может же человек так искренне раскаиваться и потом не сдержать обещаний. У него слезы на глазах были.

— Да уж, будут слезы, когда тебе пять лет тюрьмы корячится. Ну что, приехал за щенком?

— Нет, не приехал, — огорченно произнесла она, выпуская собаку на пол, — наверное, у него снова что-то случилось. Есть такие люди, понимаете, у которых постоянно неприятности случаются.

— Мне кажется, что, скорее, от таких людей у всех вокруг неприятности случаются. Слава богу, все уже закончились.

— Что значит закончились?

— Что значит, что значит. То и значит, что умер твой якобы Александр. Вез еще одного щенка какой-то подружке, но, видать, ей повезло больше, чем тебе.

— Что Вы такое говорите! Вот видите — он просто несчастья притягивал к себе.

— Не несчастья, а милицию он к себе притягивал. И тюрьму. Но, жалко, не притянул. Спасибо большое за разговор. Все же посоветовал бы Вам придти написать заявление о краже. Хоть вещи Вам не вернем, а дело возбудим и еще одну статью на него повесим посмертно, как медаль!

Дома Павел стал внимательно рассматривать своего щенка, пытаясь понять, какой он породы и каких размеров достигнет в будущем. Но, поскольку знаний на это не хватало, он снес собаку знакомому ветеринару в лечебницу. Тот сообщил, что это обычный французский бульдог, правда, немного великоват. Больших размеров не достигнет. Килограмм десять — пятнадцать от силы.

Вскоре пришли дальнейшие результаты проверок погибшего Александра. Искали его за многочисленные кражи из квартир одиноких женщин. Метод кражи был всегда одинаковый. Знакомился с девушкой в ресторане, узнавал о ее семейном положении и, если его все устраивало, рассказывал, что ему надо срочно лететь на пару дней в командировку, а щенка оставить не с кем. Давил на жалость. Когда возвращался за своим подопечным, приезжал прямо на квартиру к хозяйке. Там во время чаепития добавлял ей в чашку клофелин. Наутро в квартире девушек оставалась только одна ценность — маленький щенок на память.

«Очередной предполагаемой жертве повезло, — подумал Павел, — куда же теперь девать щенка?»

Решил посоветоваться с Антониной Ивановной. К тому времени она стала уже заядлой собачницей. Блэк разбудил в ее душе любовь к его четвероногим собратьям. В голосе у нее появилась повелительная интонация, правда, немного визгливая, но Блэк понимал ее с полуслова. Так что повышать голос приходилось редко. Ее узнавали на площадке для выгула собак и считали матерью Павла. Если несколько дней его не видели, справлялись о здоровье. Соседка с гордостью говорила, что Павел на службе и очень занят. Она чувствовала, что собака объединяет их в одну семью, и, поскольку родственников у нее здесь не было, с удовольствием ощущала груз ответственности, свалившийся на нее, и не разубеждала владельцев других собак в своем родстве с Павлом. Узнав, что в их семье ожидается прибавление в виде Клепы, возражать не стала.

— Где один, там и двое! — сказала она в ответ. — Им будет веселее.

Клепа, оказавшись французским бульдогом, стал бессовестно, как Наполеон, завоевывать пространство. Для него не было условностей как первое время у Блэка, которому пришлось заслужить расположение соседки. Клепа бегал, где хотел, лез, куда желал, жевал, что давали. Это было странным — он ел все то же, что и люди.

Если Антонина Ивановна готовила себе кашу — он ел кашу. Если варила компот — он доедал из него вываренные сухофрукты и даже разгрызал абрикосовые косточки, выплевывая скорлупу. Об овощах и говорить не приходилось. Он лопал соленые огурцы и помидоры без разбору. Выедал арбузы под самую корку так, что оставалась тоненькая зеленая полоска кожицы. С удовольствием поглощал бананы, стараясь содрать со шкурки все, что возможно. Вгрызался в нее, выскабливая передними резцами до такой степени, что она становилась почти прозрачной. Этому способствовали его зубы, растущие, как у акулы, в несколько рядов и торчащие в разные стороны.

Рос щенок не по дням, а по часам. Превращался в круглый лоснящийся бочонок на кривых ногах. Складки вокруг носа стали явно выражены, как меха от концертино. Из-за своего оригинального уродства он казался очень милым и, видимо, это чувствовал. Наглости его не было предела. Буквально на следующий день после своего появления в квартире он в присутствии Блэка залез в его миску и, вытащив оттуда косточку размером с его самого, стал пытаться грызть на глазах у всех. Он так усердствовал в данном процессе, что минут через тридцать устал и уснул прямо подле нее.

Блэк спокойно взял Клепу в пасть и отнес к себе на место. А потом принялся за недоеденный масел. Иногда Клепа сам устраивался на чужом матрасе, и тогда Блэку приходилось осторожно сворачиваться вокруг него колечком, словно защищая от возможных напастей.

Наверное, потому, что все ему разрешалось, Клепа рос бесцеремонным и наглым настолько же, насколько заботливым о нем был Блэк. Однажды, придя из магазина, Павел оставил на кухонном столе свежие баранки и пошел переодеваться в комнату. Блэк мирно спал на своем месте. Через некоторое время с кухни донесся тихий знакомый скулеж. Павел не обратил на это внимания, а Блэк вскочил и выбежал из комнаты. Скоро звук прекратился, и Паша решил заглянуть на кухню. Каково же было его удивление, когда он увидел на полу Клепу, грызущего баранку, и Блэка, сидящего рядом и умиленно глядящего, как щенок расправляется с ароматной сдобой. Увидев Павла, Блэк извиняюще опустил голову и прижал уши. Но поскольку ругательств не последовало, приободрился и, покосившись на хозяина, лукаво повел бровями, заглянув ему в глаза, словно говоря:

— Ну что поделаешь, не удержался! Он ведь такой маленький и очаровательный! Я снял со стола ему баранку. Но это не для меня! Сам же я не ел. Я понимаю, что нельзя…

После этого Блэк наклонился и стал подбирать с пола крошки, оставленные Клепой. Изредка оглядываясь на Павла, он словно говорил, что делает это не ради того, чтобы набить желудок, а чтобы в кухне было чисто!

Прошло больше месяца, а владельцы собаки не появлялись. На письма участкового, в чьем производстве находился материал, никто из родственников погибшего не отвечал. Установленные потерпевшие и свидетели ничего о щенке не знали.

Выпал снег. В одну из своих прогулок Антонина Ивановна поскользнулась около подъезда и сломала ногу. Хорошо, что рядом были соседи, которые вызвали скорую, а затем сообщили о случившемся Павлу. Старушку положили в больницу.