Пепел феникса - Татьяна Корсакова

– Демос, – Анна коснулась его рукава, – не нужно мне ничего. Что это за помощь такая за деньги? Если за деньги, то это уже услуга.

– Тогда я тоже помогу, – он улыбнулся по-мальчишески широко и искренне, – помогу вам добраться до дома!

Наверное, это было неправильно. Уже потому неправильно, что Демос, несмотря на свой рост и совсем не детские манеры, на самом деле еще подросток и не должен брать на себя ответственность за взрослую почти постороннюю тетку. Неправильно, но Анна согласилась: захотела продлить эти беззаботные мгновения обычной человеческой жизни.

* * *

Барон оказался прав: имя несчастной жертвы выяснилось очень скоро. Елена Степашина – младшая дочь купца второй гильдии Макара Ивановича Степашина, человека в городе известного и уважаемого. Хватились девицу только поутру. Служанка зашла в спальню, а там – никого, постель заправлена, точно никто и не ложился. Служанка, дура, крик не сразу подняла, подумала, что у хозяйки какой-то амурный интерес вышел, решила обождать, посмотреть, чем дело кончится. Обождала…

Как дочь к обеду не спустилась, Макар Иванович начал тревожиться, послал горничную наверх, а та как бухнется ему в ноги, как запричитает…

К тому часу весть о новой жертве уже дошла до всех горожан. Наверное, любящее отцовское сердце почуяло недоброе, потому что у купца прямо там же, за столом, случился удар. Еще хорошо, что Вадим Сергеевич уже успел вернуться с места преступления и имел при себе все необходимое – буквально с того света вытащил несчастного отца. Вытащить-то вытащил, а вот обнадежить не сумел. Нашли в пепле золотое колечко, родительский подарок Елене на день ангела…

– …Значит, не разбой. – Барон фон Вид глянул на Сотникова поверх свежего номера газеты. – Видите, любезный друг, что пишут про колечко?

– Отчего ж не видеть, если эту статью я своими собственными руками написал? – Андрей Васильевич рассеянно посмотрел на свои чуть подрагивающие пальцы. С того ночного происшествия прошли уже сутки, а дрожь так и не унялась. Нервишки, однако, ни к черту… – А что про колечко?

– А то, что колечко дорогое, с рубином. Были бы разбойники, непременно забрали бы его себе. Вы не находите?

– Признаться, я об этом не думал. – Андрей Васильевич конфузливо улыбнулся и тут же утешил себя мыслью, что допущен в святая святых барона – в его рабочий кабинет. А такое особенное доверие дорогого стоит. Наверное, почувствовал барон в нем родственную, склонную к авантюрным приключениям душу. А иначе чем же объяснить такое-то особое расположение?

А кабинет какой знатный! Даже в Санкт-Петербурге Андрей Васильевич не видывал ничего подобного. Стол огромный, резного красного дерева. Кресло так и вовсе царское. За креслом – шкаф, доверху заполненный книгами: и современными инженерными, и старинными фолиантами с позолоченной арабской вязью на корешках. А еще на открытой полке – всевозможные приспособления, предназначение которых Андрею Васильевичу оказалось совершенно неведомо. Но самым интересным, тем, от чего он глаз оторвать не мог, был огромный напольный глобус на массивной деревянной подставке. Ну до чего ж искусная вещица! И видно, что древняя, с историей. Вон, в районе Аравийского полуострова потертость, а на Индийском океане так и вовсе трещинка…

– …Значит, не разбой, – многозначительно повторил барон.

– А что ж тогда? – всполошился Андрей Васильевич. Еще не хватало, чтобы гостеприимный хозяин заподозрил его в равнодушии.

– Всякое может быть. Нужно выяснить, что объединяет наших жертв.

– Так ничего не объединяет! Одна – богатая купеческая дочь, вторая – бесприданница. У одной и матушка, и папенька имеются, у второй – только пьющий отец.

– И только-то? – усмехнулся барон. – Что ж, совсем никакого сходства в девицах не находите?

Андрей Васильевич крепко задумался, но в голову ничего стоящего так и не пришло.

– Обе барышни были очень красивы, обе без женихов… – Максимилиан фон Вид говорил и рассеянно поглаживал глобус, аккурат в районе Аравийского полуострова.

– Вы предполагаете, что имело место физическое насилие? – выдохнул Андрей Васильевич и залился стыдливым румянцем.

– К сожалению, достоверно судить об этом нет возможности, но я бы не стал исключать такую возможность. – Барон с силой крутнул глобус.

– А что говорит господин Косоруков?

– А что может сказать этот фигляр?! Мол, преступник будет найден в самое ближайшее время и примерно наказан.

– Одного уже нашел, – не без злорадства ввернул Андрей Васильевич.

– У того, кого нашел, алиби: в момент совершения второго злодеяния он отлеживал бока в каталажке. Да вы это не хуже моего знаете, господин Сотников. Не там косоруковские ищейки землю роют.

– Точно не там! – Андрей Васильевич приосанился, добавил голосу солидности. – Сдается мне, что злоумышленника нужно искать не среди коренных жителей, а среди приезжих.

– Это отчего же?

– Оттого, что раньше-то в нашей губернии, слава богу, все было тихо-мирно, даже в некотором смысле скучно.

– Скучно? – барон посмотрел на Сотникова с интересом.

– Ну, не в том смысле, что я радуюсь произошедшему, – от смущения на щеках опять вспыхнул румянец, – просто призвание обязывает находиться в курсе событий. А какие ж тут раньше были события?! Даже и не припомнишь.

– Не оправдывайтесь, Андрей Васильевич, я вас прекрасно понимаю. – Барон грустно усмехнулся. – Про скуку – это вы очень верно сказали, считай, вся жизнь человеческая – сплошная скука. Родился, крестился, женился, помер… Так вы думаете, что из приезжих кто-то? – безо всякого перехода спросил он.

– Из приезжих, – Андрей Васильевич кивнул, – и не из самых низов, сдается мне.

– А это отчего же?

– Да оттого, что не удержался бы простой мужик от такого-то соблазна, как золотое колечко, непременно бы с собой прихватил. И убийства эти, вы уж простите мою прямоту и некоторый цинизм, какие-то уж больно затейливые, прямо театральные. Кому нужны все эти представления, – Андрей Васильевич брезгливо поморщился, – если проще тело жертвы просто закопать или в реке утопить.

– Ваша правда, господин Сотников. – Барон поставил на стол шкатулку красного дерева, придвинул к Андрею Васильевичу. – Угощайтесь!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});