Захватывающий XVIII век. Революционеры, авантюристы, развратники и пуритане. Эпоха, навсегда изменившая мир - Фрэнсис Вейнс

обидой на родителей:

Мой отец никогда мне ничего не говорил. Он посадил меня в карету и отправил в Вену на мою свадьбу. Я оказался в доме, где было много красивых девиц, замужних или на выданье, не знаю. За столом меня посадили рядом с самыми младшими. Я услышал, как прислуга говорит, что меня собираются женить, но, когда после обеда я вспоминал все увиденное, я все еще не мог понять, кто из них приходится мне тестем, тещей или теткой и какой именно юный цветок мне предназначен. Неделю спустя состоялась моя свадьба. […] Мы не обменялись ни словом.

Его брак с четырнадцатилетней Франсуазой Мари фон Лихтенштейн, который был заключен в 1755 году, оказался относительно счастливым. Де Линь скончался в Вене в 1814 году, супруга пережила его на шесть лет. Его отношения с отцом, фельдмаршалом австрийской армии, так и остались холодными. Когда Шарль-Жозеф с гордостью поделился в письме к отцу новостью о присвоении чина полковника, то получил короткий ответ: «Сударь, мне не повезло иметь такого сына, как вы, а теперь вы еще и полковник».

Подобная ситуация сложилась и в Великобритании, где король Георг II и его супруга Каролина Бранденбург-Ансбахская не скрывали своей искренней ненависти к старшему сыну Фредерику Льюису, принцу Уэльскому. Впрочем, в британской королевской семье вообще душевности было не в избытке. Георг II, не пропускавший ни одной юбки, открыто заявил, что Фредерик «не его сын», тем самым намекнув, что его сына в лучшем случае в младенчестве подменили в колыбели. Мать называла его «отъявленным ослом, лжецом и самым ужасным подонком и монстром в мире». Когда же королева решила, что этого недостаточно, она распустила слухи о том, что ее сын, который был женат и известен любовными похождениями, – импотент, что ставило под сомнение законность происхождения ее внуков. Британцы любили «беднягу Фреда», а его мать заявляла, что от него ей «тошно». В 1751 году во время игры в теннис Фредерик получил сильный удар мячом в голову, что привело к развитию опухоли в мозге. Окончательно его убила пневмония, которая вызвала смертельный приступ кашля. Родители не проявили ни капли сострадания. Георг II впоследствии заявил, что «рад потере старшего сына». Больше того, король даже не нашел необходимости в погребении, заявив, что достаточно «бросить потроха [сына] в ящик».

Нужная подруга

В первые годы правления Людовик XV проводил практически безупречный курс при поддержке кардинала де Флери, премьер-министра, сумевшего сдержать недовольство церкви и парламента. В конце XVII и начале XVIII века его прадед Людовик XIV постоянно с кем-то воевал, но последняя война, которую вели французы, завершилась за девять лет до совершеннолетия Людовика XV и его восшествия на французский престол. Он успел стать любимым королем французов благодаря тому, что именно он повел свой народ к процветанию и благополучию после катастрофического регентства герцога Орлеанского. Но к 1744 году, через год после смерти кардинала де Флери, этот успех начал потихоньку сходить на нет. Причиной тому стал очередной европейский конфликт, известный как Война за австрийское наследство, в котором три принца претендовали на трон Габсбургов, завещанный эрцгерцогине Марии Терезии, дочери и наследнице императора Карла VI Габсбурга. Прусский король Фридрих II, которого Вольтер некоторое время называл «Северным Соломоном», ловко воспользовался этим конфликтом для того, чтобы в 1740 году вторгнуться в австрийскую провинцию Силезия и одновременно заключить союз с Баварией, Испанией, Саксонией, Францией, Швецией, Неаполем, Пфальцем и Кельном против Австрии. Мария Терезия могла рассчитывать только на поддержку Великобритании и нидерландской Республики Соединенных провинций.

Людовик XV вступил в эту войну в 1744 году и повел против австрийцев армию численностью 87 тысяч солдат. Во время похода король тяжело заболел в городе Мец. Накануне болезни он устроил бурное веселье, а ночью у него поднялся сильный жар, который никак не удавалось сбить. Людовик XV и его свита почувствовали приближение конца. Французский народ замер в напряженном ожидании. Королева Мария покинула свое уединение и вместе с дофином Людовиком Фердинандом поспешила в Мец, чтобы быть с королем в его последние минуты. Тем временем герцогиня Шатору, maîtresse royale[141], от которой у него был незаконнорожденный сын, получивший в холодных коридорах Версаля прозвище le demi-Louis[142], не отходила от одра своего любовника. У герцогини было «много сторонников и еще больше врагов», поскольку она имела немалое влияние на короля, и те, кто был против него, предпочли бы от нее избавиться. Идеальный момент для этого настал.

Во всех французских церквях зазвонили колокола, и во всех городах и деревнях отслужили мессу о спасении короля. Пока Франция готовилась к трауру, monseigneur[143] де Фитцджеймс, епископ Суассона и духовник Людовика XV, вынашивал дьявольский замысел. Будучи политическим противником короля, епископ увидел открывшуюся перед ним возможность: он совершит последние таинства над монархом лишь в том случае, если тот откажется от любовницы и исповедуется в прошлых грехах. Перечень грехов получился длинным. Некоторые жители Меца, вызванные на исповедь как свидетели, не верили своим ушам и стояли, словно пригвожденные к полу, пока Людовик XV со смертного ложа признавался в веренице своих внебрачных связей. Казалось, что им не будет конца. После этого епископ велел напечатать исповедь Людовика XV большим тиражом для чтения во всех французских церквях во время еженедельной мессы. По утрам в воскресенье тысячи прихожан с покрасневшими от смущения ушами слушали рассказ о греховной жизни короля. На смертном одре король признался, в частности, что он также спал с тремя сестрами герцогини де Шатору. Франция была потрясена. История про трех сестер вылилась в грандиозный скандал. Но никто не ожидал, что Людовик XV пойдет на поправку. Тем не менее через некоторое время жар спал. Король выздоровел. Епископ де Фитцджеймс в наказание был изгнан в свою епархию, а король в качестве компенсации за унизительные признания получил прозвище Le Bien-Aimé[144]. Эта компенсация, впрочем, никак не могла быть достаточной, поскольку Людовик XV все-таки расстался с герцогиней Шатору. Вскоре он пригласил ее вернуться ко двору, но герцогиня внезапно тяжело заболела. Умирая, она заявила, что ее отравили соперницы, но убедительных доказательств этому так и не нашли. Она скончалась в декабре 1744 года в возрасте 27 лет.

После своей публичной исповеди Людовик XV был вынужден смиренно принести извинения подданным и отказаться от поездок в Париж. Он даже приказал построить объездную дорогу вокруг столицы, чтобы ездить из Версаля в резиденцию в Компьене, не заезжая