Судьба драконов в послевоенной галактике - Никита Елисеев

- На вас - нет, - просто ответил я.

_____________ ___________________________________________________

А потом нас повезли смотреть фильм. Мы ехали в грузовике. Кроме нас, везли ребят и из других карантинов.

Я сидел рядом с Куродо, глядел на скользящий над нами серый высокий потолок подземелья, равномерно поделенный не слепящими, мягкими фонарями. Фонари напоминали гигантские груши. Они были ввинчены в потолок и набухали светом.

Машина затормозила. Из кабины выглянул сержант.

Он стоял на подножке, полуоткрыв дверь, и заглядывал в кузов.

- Так, - сказал он с непонятной веселостью, - стало быть, в последний раз вас вижу, воспитаннички, - он притворно всхлипнул, - сколько вас у меня было, - он покачал головой, - а сколько будет! Ну, - сержант вздохнул, - что было , то было - не поминайте лихом - Джона Сидорчука... Хороший я был сержант?

- Хороший, хороший, - загалдели в кузове.

Я молчал и глядел назад, на другие останавливающиеся машины.

- А, - радостно сказал сержант, - значит, мало я вас, скотов, гонял...

В кузове стало тихо.

Я увидел, как изумленно вытянулось лицо у Орландо и невольно рассмеялся.

Следом за мной прыснул Куродо.

Потом загоготали Санек, Орландо, Диего... Скоро хохотал весь наш карантин.

Сержант тоже захихикал странным щекотным смехом. Потом забрался обратно в кабину. Хлопнул дверцей.

Машины стояли. Впереди и сзади стояли машины.

- Чего стоим? - поинтересовался Диего.

- А ты, - сказал Санек, - у Джонни спроси: видишь, он в настроении. Шутит даже.

- И чего, - Диего поправил ремень, - ты что думаешь - не спрошу? Да мне теперь на него... Я теперь все - "отпетый"! Фильм погляжу - и в гарнизон! Я теперь таких, как Джончик, - на члену вертел, на челне катал и в гробу видал...

- Вали, вали, - посмеялся Орландо, - герой голубого экрана.

- Орландо, - сказал Куродо. - ну че ты его подначиваешь? Он же такой дурак - пойдет и спросит...

Диего поднялся, прошел до кабины, небрежно, легко - действительно. ни дать ни взять - киногерой.

Я хотел было остановить его, но потом подумал: "А ну его... а ну их..."

Диего забарабанил в крышу кабины.

Из окна высунулся изумленный сержант.

- В чем дело? - спросил он.

- Шеф, - развязно спросил Диего, - почему стоим?

Сержант, выпучив глаза, смотрел на Диего.

- Я спрашиваю, - повторил Диего, выдержав сержантский взгляд, - почему стоим, шеф?

- Коллега Диего, - вежливо спросил сержант, - вы плохо спали?

- Нет, - не осознав надвигающейся угрозы, ответил Диего.

- У вас - повышенная температура?

- Да нет, - Диего несколько струхнул и сдал назад.

- Давление? Гипо- или гипертония? Сердце не пошаливает?

- Нет, - смутившись окончательно, отвечал Диего, - все нормально, я здоров.

- Здоровы? - засомневался сержант. - И желудок? Желудок? Аппетит? Нормальный? Изжога? Металлический привкус во рту?

- Нету, нету у меня ничего такого, - Диего в ужасе хлопал глазами.

- И с головой все в порядке?

В кузове засмеялись.

- Галлюцинации? Видения? Вещие сны? Голоса?

- Да нет, - на лбу у Диего выступили капельки пота, - никаких видений.

- Значит, - сержант печально оглядел Диего с головы до ног, - вы просто оборзели?

- Нет, - брякнул Диего.

- Ну как же нет, когда да? - развел руками сержант. - Налицо явные признаки борзоты и оборзения, но это - излечимо. Это - лечится.

Диего стоял красный как рак.

- Вы, юноша, были у меня под вопросом, в какой вас гарнизон отправлять. Теперь вопрос решен - пойдете в северный городок, вместе с Джекки.

Сержант исчез в кабине.

Диего, расстроенный, уселся обратно на свое место. Воспитанники дружно реготали. Грузовик дернулся, поехал.

- О, - крикнул Санек, - гляди, ребята, шеф сказал - и мы поехали!

- Распорядился! - сквозь смех сказал Орландо.

Диего, насупившись, молчал, а потом бросил через весь кузов мне:

- Это все ты, пидор, виноват!

Я уже привык к несправедливости в подземелье и, наверное, промолчал бы и на этот раз, но оскорбление "пидор" для подземельных было не просто оскорблением, поэтому я быстро поднялся со скамьи и, прежде чем Диего успел заслониться, дважды съездил ему по физиономии.

Диего было рванулся, но его удержал Орландо.

- Тихо, потом разберетесь. Будет время. В один гарнизон идете.

- Молодец, - одобрил Санек. - правильно, что за наглость, что за оборзение?

- А он решил, - подал голос Порфирий, что раз сержант его испугался и послушался, то он может всех посылать.

Диего сопел и ненавидяще глядел на меня.

Мне сделалось не по себе. Куродо посылали в южный, а мне было бы лучше одному, чем с этаким... однокорытником.

...Мы услышали нарастающий гул.

Туннель постепенно расширялся и становился похож на площадь, накрытую потолком.

Площадь белую-белую, освещенную неистовыми, яркими театральными софитами.

Грузовики притормаживали, останавливались. Я осматривался.

- Куродо, - спросил я, - это же развод?

- Неа, - сказал Куродо, - непохоже.

- Джекки, - Порфирий выскочил из грузовика, отворил дверцу и подал руку выходящему из машины сержанту, - это точно не развод. Другая площадь.

Сержант встряхнулся, оглядел нас и приказал:

- Ну, орлы... Давай на землю.

Мы спрыгивали с грузовика.

Диего постарался поставить мне подножку, и я едва не расшибся о бетонный пол.

Рядом с нами строились, вытягивались в длинную цепь другие карантины.

Подземная площадь была широка. Прямо перед нами тянулась белая стена со множеством дверей.

Из одной двери вышел человек со стеком и несколько "отпетых". Один из них нес микрофон на блестящей железной стойке, другой - провод.

Микрофон установили в центре площади. "Отпетый" пощелкал по микрофону; над площадью раздалось сухое пощелкиванье и легкий гуд. "Отпетый" подкрутил что-то и сказал:

- Раз, раз...раз...

Отошел в сторону и показал этак рукой начальнику школ, дескать, все в порядке...

Начальник школ кивнул и подошел к микрофону.

- Это что, - тихо спросил Куродо, - концерт? Петь будет, да?

Санек пихнул его, и Куродо замолчал.

Сержант чуть скосил глаза и укоризненно покачал головой.

К моему удивлению, человек со стеком действительно запел. Он пел горлом, широко раскрыв рот.

В белый потолок потоком лились клокочущие взрывающиеся звонкие звуки.

- Галория, галория и гоп... - и снова: - Галория, галория...

Воспитанники стояли навытяжку, сержанты тоже.

- Ну вот, - зашептал Куродо, - я же говорил - концерт...

- Это - начальник школ, - так же тихо объяснил я ему.

- Воспитанники, - спокойно сказал начальник школ, прервав пение, - вы слышали эту песню? У нее нет смысла, но звуки ее чисты. Ваша душа, начальник школ покашлял, прочищая горло, - ваши души, - поправился он, должны быть чисты, как эти звуки, они должны так же опасно переливаться, стремиться вверх, ввысь! - начальник школ стеком указал на потолок, - но они должны быть наполнены высоким смыслом, отяжелены, утяжелены благородной целью. Вы - убийцы, - человек со стеком сделал паузу, выждал и продолжил: мы - убийцы. Нас учат убивать, и мы учим убивать. Так будем же тем более, тем паче чисты и нравственны, безукоризненны и честны, раз мы знаем, для какого дела нас готовят и мы готовим... В кинозале рассаживаться по номерам карантинов, - человек со стеком повернулся и громко сказал: Отпирайте двери.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});