Район-55 - Дмитрий Манасыпов

– Что это, товарищ капитан? Я такое только в кино видел, ох, епта…

– Отставить, Снисаренко. Что ты как первогодок, право слово?

– Извиняюсь, не сдержался. Да-а-а, вырыли мы очередной тоннель для Росрезерва…

– Так, а ну отошли, бойцы! Кому сказал?! Снисаренко, выставь караул. А я к особисту. Но, бля, охеренная штука, я согласен. Ну все, давай будь бдителен тут.

Рычинов пошел по прокопанной экскаватором траншее в сторону строительного городка. Поправил спецовку с надписью «ТрансГаз», думая о том, что сообщать начальству. Официально они работали якобы на прокладке нефтепровода. По сути – так оно и было, поскольку его тянули рядом. По факту же…

По факту одно из подразделений инженерно-саперных войск РФ, которое само себя величало не иначе как «Росметрострой», расширяло и увеличивало хранилище Росрезерва России. Самое первое, созданное здесь еще в шестидесятых прошлого века, было немного маловато. А если быть более точным – не подходило для хранения законсервированных углеводородных продуктов и прочих производных. Сам городок с ласковым названием Радостный строился изначально именно под данную задачу. Но пришло время, и, применяя все возможные методы конспирации, нужно было расширять площади. Благо стихшие в лихие девяностые нефте– и газодобывающие местные предприятия снова работали на раз-два.

Именно поэтому батальон капитана Рычинова, состоящий исключительно из специалистов-контрактников, находился здесь и рыл траншеи, которые в дальнейшем должны были перейти в тоннели, соединенные с основным старым комплексом. Самый сложный этап работ – создание искусственных каверн и резервуаров – еще был впереди.

И вот сегодня, отваливая очередной пласт земли, экскаваторщик Семенов приостановил работу и вызвал его, своего командира. Потому что под ковшом открылось нечто. Оно было, судя по видимой части, далеко не самых малых габаритов. И еще оно было настолько странного искусственного происхождения, что Слава сразу вспомнил сериал про неугомонного американца, твердившего: «Я хочу верить». Да и было с чего…

Покрытое буроватым глиноземом нечто выпирало выпуклым боком. И был этот бок то ли сварен, то ли склепан настолько хорошо, что казался абсолютно монолитным и целым. Без единого видимого шва, без какой-либо трещины. Материал был похожим на металл, да только металлодетектор на него никак не реагировал.

Тоже еще та ситуация. И данные геологоразведки, и результаты прочих исследований, проведенных Институтом, во всю ивановскую кричали: нет здесь ничего!!! А оно было, вон, так и выпирало зеленоватым, со стальным отливом покрытием. Рычинов вполне представлял себе, что теперь будет. И от этого ему становилось нехорошо.

Да, его ребята ни разу не нарушили всевозможные подписки, которые давали, заключая контракт с Минобороны. Но сегодняшний-то случай, как ни крути, не подпадал под них. И как теперь начнет суетиться и дергать ГБ, можно было себе представить. Слава был, конечно, далек от мысли о том, что к ним применят тот самый способ, которым надежно закрываются любые возможности «слива» информации. Не то на дворе время, «воронки» не катаются. Но мандраж все равно присутствовал, и никуда от него было не деться. Потому капитан Рычинов и оттягивал последние минуты перед свиданием с особистом Сергеем.

Но известно: человек предполагает, а Господь располагает. Когда капитан остановился покурить, особист сам вышел из вагончика, бодро протопал в курилку и присел рядом с Рычиновым. Оба задымили и с глубокомысленным видом начали обычное соревнование: кто больше колец пустит. Выиграл, как обычно, наследник несгибаемого Феликса, хитро улыбнулся и спросил в лоб:

– И чего у тебя, любезный камраден, случилось? Неужели нашел клад адмирала Колчака, который прикопали драпавшие через эти места белочехи? Или чего поинтереснее?

Рычинов покосился на довольно скалившегося чекиста, отметил про себя, что хоть тот и ржет, но глаза у него как у робота-супостата из ремейка «Терминатора», вздохнул и начал рассказ. Много времени он не занял. По окончании особист сорвался с места, да так, что капитан еле успел его догнать. Результат…

Работы не были прекращены, и даже никто не удалил с территории объекта подразделение Рычинова. Так что он оставался до того самого момента, пока обводная траншея не состыковалась с ближайшим отростком системы подземного сообщения объекта Росрезерва «Радостный-1». Хотя, как понимал умница-капитан, рядом с его площадкой появилась еще одна, которую в документах обзывали не иначе как «Радостный-55», а промеж собой ловкие и склизкие парни с глазами пламенных борцов за дело революции называли «зоопарком», «инкубатором» или «зеленкой».

И как-то автоматически потом получилось у Рычинова стать майором, которого, правда, никто не двигал на должность подполковника, а скорее – задвигали подальше от населенных районов страны. Вместе с подчиненными, которых к тому же постарались разбросать кого куда. Увольнялся он из Сибири, подписав напоследок кучу бумаг, суливших ему почти мгновенную смерть в случае, если захочется потрепаться.

В Интернете он нашел нескольких ребят, даже переписывался. Пока…

Пока, около года назад, ему не позвонила жена Снисаренко. Паша умер. Скончался вместе с несколькими друзьями в гараже, распив бутылку водки после работы. А потом случайно Рычинов узнал про смерти еще троих ребят из батальона. И с тех пор прекратил все связи с бывшими сослуживцами.

А потом были репортажи оттуда, из Радостного. Возбужденные лица репортеров, верещавших об экологической катастрофе, связанной со взрывом газа, который приобрел какие-то там свойства. Смазанные кадры, показывающие странные тела животных. Вертолеты на бреющем полете, ров и линия оборонительных сооружений. И потом был звонок. С той самой площади. И он запил, захлебываясь по ночам слезами. Его похоронили через полгода. В закрытом гробу. Вернее, не его, а то, что осталось после прыжка с десятого этажа.

Взгляд вперед – 5

– А я сказал…

– Рот закрой. – Большой пригнулся прямо к лицу «туриста». – Пока я его тебе сам не закрыл. И слушай, что тебе говорит умный человек. Наш старшой весьма толерантен и дипломатичен. В отличие от меня. Усек?

Нельзя было сказать, что упертый «турист» не понял. Другое дело, что он не хотел терять лица перед товарищами. Хотя чего там было терять? Если они только и делали на протяжении всего разговора, что пытались изредка ему подперднуть и занимали героические и пафосные позы. Которые, правда, сдулись очень быстро, стоило вместо Скопы зайти Большому. Сложно их не понять, когда рядом с тобой находится этакая громадина, которая весьма убедительно ломает кусок стены просто для того, чтобы пройти дальше по бывшей мастерской «восьмерки», то есть одной из городских школ, некогда носившей номер восемь, как не трудно догадаться.

Спор имел место быть, этого не скроешь. И наши подопечные, несомненно, были правы в своих «предъявах». Даже с точки юриспруденции они были правы на сто процентов. Даже на сто десять.

Уговор был прост: идем охотиться на голема. Согласен, что именно так оно и было. Да вот только как доказать этим в принципе неплохим ребятам, что не все так просто. Хотя, конечно, говнюки они изрядные. Не мое, конечно, дело, но тело товарища, разорванное травой, они могли бы потащить домой. Ну, на крайний случай могли и нас попросить. И дело не в деньгах, которые я бы с них затребовал. Просто не по-людски это – вот так бросать человека. Да и что я тут мучаюсь нравственными дилеммами?

Вот только как втолковать этим кускам дебила, что в любом договоре имеет место такая фиговина, как форс-мажор. И Крюка, с которым невозможно было не считаться, нужно отнести именно к этой категории? Ну что я сделаю с этими глупырями, как достучусь до них? Как бы Большой ни корчил страшные рожи, которые легко угадываются даже за матовым стеклом забрала, это делу поможет только в крайнем случае. А до него мне и товарищам не хрен доходить. Становиться персоной нон-грата и болтаться на веб-доске МВД с подписью: «Живым или мертвым. Награда сто тысяч миллионов монгольских тугриков» – мне не улыбалось. Да и славу дипломата, давно и заслуженно приобретенную в среде рейдеров, надо было поддержать.

– Слушай, Коля… – Я сделал многозначительную паузу, желая дать имбецилу возможность проникнуться серьезностью момента. – Я все понимаю, но ты тоже постарайся понять. Есть такая тема, как голем Крюк. С этим страховидлом даже врагу не посоветую враждовать. Мало того, что он один из самых старых местных обитателей. Так он еще и страшен, как полк Псковской десантно-штурмовой. Причем – один. Если он сказал, что нельзя заезжим барам желать охотиться на голема и бить его в глаз из штуцеров-слонобоек, то так оно и есть. То есть – так тому и быть. Точка. Аллес. Конечный конец. Компренде муа?