Герр Вольф - Александр Тавровский

– Хорошо, Гиммлер! Я постараюсь вам помочь! Давайте по порядку. Утром самолет доставил лам на Эльбрус. Так?

– Яволь, мой фюрер! Ламы прибыли туда точно по расписанию! Их провели к месту свершения священного обряда и…

– И они начали обряд «открытия неба». Так?

– Так точно, мой фюрер!

– Как долго длилась… процедура? – Гитлер остался недоволен последним словом, но менять его не стал.

– Около пяти часов, мой фюрер! Они сделали все, что предусмотрено их законом, но…

– Гиммлер, вы мне надоели! – Гитлер страшно захрустел пальцами. – Сразу видно, что вас никогда не гонял фельдфебель! В какой части вы служили, шайсе? Ах, да! Вы же всегда были по части… животноводства! Кстати, как там ваши гигантские кролики? Все еще растут или давно передохли? Прикажете мне говорить за вас? Так эти чертовы тибетские святоши открыли небо или нет? Только по существу, буквально в двух словах! Да или нет?! Иначе я отдам вас на растерзание доктору Мореллю! Одному мне известно, какие пытки он применяет!

– Мой фюрер, ламы открыли небо, вступили в контакт с Высшими силами и получили от них ответ!

– Ответ?! – Гитлер медленно приблизился к Гиммлеру и остановился на расстоянии вытянутой ладони: глаза в глаза. – Какой ответ? Что это было? Они слышали Его голос? Как Моисей?

– Нет, голоса не было… – как будто припоминая, выдавил Гиммлер. – Было видение!

– Видение? Вы в этом уверены?

– Мне так доложили, мой фюрер! У меня нет оснований сомневаться в своих адъютантах! Ламы видели будущее!

Гитлер предостерегающе махнул рукой. Быстро подошел к двери и, приоткрыв ее, выглянул наружу. Снова плотно прикрыл и даже запер на ключ.

– И что же они видели, Гиммлер? – зрачки фюрера расширились и матово заблестели, как два шарика ртути. – Постойте! Я знаю! Они предрекли нам победу! Они увидели танки дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» в Москве, на Красной площади, в конце сорок второго! Ведь так?!

– Это невероятно, мой фюрер, но монахи действительно видели танки…

– Вот видите, Гиммлер! Разве я был неправ?! Я не хуже ваших монахов могу предсказывать будущее!

– Это полный бред, мой фюрер, но эти мерзавцы клянутся, что во время медитации видели… русские танки в центре Берлина! В километре от рейхсканцелярии! В мае сорок пятого! Не верьте этому, мой фюрер! Этого просто не может быть!

Голова фюрера стал медленно клониться вниз. Он положил руку на плечо Гиммлера, и тому показалось, что сделал он это, чтобы не упасть в обморок. Потом шаркающей походкой пересек гостиную, и когда снова оказался лицом к рейхсфюреру, тот с ужасом заметил, что перед ним стоит совсем другой человек: плечи безвольно съежились, знаменитая челка залепила взмокший от пота лоб, уродливая гримаса, руки отчетливо дрожали. Но что более всего поразило Гиммлера – мертвое лицо, покрытое серой пылью.

«Боже, да он же совсем старик! – ударило в голову рейхсфюрера. – Но ведь только что…»

Гитлер, как черствой коркой, подавился комком горькой слюны, и в комнате глухо прозвучал его разбитый голос:

– Они все еще там?

– Кто? – не сразу понял шефа Гиммлер, но тут же поправился. – Да, конечно, там! Я жду вашего приказа!

– Монахов ликвидировать! – взорвался Гитлер. – Пророков всегда карали: неважно, за ложь или за дурную весть! А эти… принесли нам и то и другое! Расстрелять их там же, где они лжесвидетельствовали! Это будет наша кровавая жертва Высшим силам! Русские в могилу вурдалака вгоняют осиновый кол. Но мы не варвары! Выложите на их могиле из камней свастику! Лучшего памятника монахам Тибета и не придумаешь! И чтобы ни одна живая душа туда не залетела! После взятия Кавказа мы вернемся к этому вопросу! Вам все ясно, Гиммлер?

– Яволь, мой фюрер! Я сейчас же отдам приказ! Почему мы должны верить этому бреду в момент, когда наши войска вот-вот ворвутся в Сталинград и Баку?! В конце концов, мистика мистикой, а реальность реальностью! Разве не реальность превыше всего?! И разве не только то, что служит благу рейха, действительно реально?! Все остальное химера!

– Вы абсолютно правы, дорогой Генрих! – Гитлер истерично ударил себя кулаком в грудь. – Мы не должны впадать в уныние из-за бабьей болтовни выживших из ума отшельников! К тому же не исключено, что их просто подкупили англичане, чтобы они своими черными предсказаниями посеяли среди нас смуту! Сейчас все взяли себе за моду общаться с Космосом! Я слышал, что во время битвы под Москвой по приказу Сталина специальный самолет с мощами Железного хромца, Тамерлана, делал облет русских позиций, чтобы вселить в дикарей уверенность в победе! Гиммлер, какое отношение имеет азиат Тамерлан к русским медведям? Д-да… под Москвой имело место серьезное разочарование… Но это было последнее испытание перед подлинной духовной победой! Это говорю вам я, Адольф Гитлер! Только я один способен предсказать будущее этой войны! И вы уже слышали мое предсказание: танки дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» пройдут по Красной площади в конце сорок второго! Все остальное, как вы точно выразились, химера!

Глаза фюрера на мгновенье вспыхнули и тут же погасли.

– Но поймите, Генрих, – плаксиво сморщился он, – сама идея, само понимание Вселенной терпит поражение! Вместе с нами духовные силы будут побеждены! Близится час Страшного суда!

Ошарашенный Гиммлер покорно кивал фюреру головой. Он уже ничего не понимал!

Глава 37

30 августа 1942 года. Подножье Эльбруса

К вечеру Муса с отцом пригнали овец в село. Короткий зимний день стремительно уходил за перевалы. Где-то в горах приглушено ухнуло, как будто рождалась лавина. В последний раз перед сном вскрикнули пролетавшие над селом птицы. К ночи, словно учуяв волков, тревожно разлаялись собаки. Потом все смолкло, словно затаилось до утра.

Мать позвала Мусу ужинать. Он уж было собрался идти к столу. Отец не любил опоздавших и запросто мог лишить ужина. Завтра рано вставать, а значит, завтракать они будут уже на пастбище сухим пайком, как по-военному шутил отец.

И вдруг со стороны урочища Джилы-су отчетливо прогремела автоматная очередь, потом другая, потом автоматные очереди загрохотали, как камнепад, – без разбора.

Война уже приучила жителей гор к перестрелкам и орудийным раскатам. Но эти автоматные очереди были не похожи на далекий бой. Буквально через несколько минут они оборвались, и почти сразу защелкали одиночные пистолетные или винтовочные выстрелы. Стреляли методично, не спеша, словно выбирая цель и тщательно прицеливаясь.

Мусе мгновенно расхотелось ужинать. Он сам не заметил, как очутился на полпути к урочищу. Возвращаться назад было поздно. И он решил хотя бы одним глазком посмотреть на то, что там творится, – и сразу же домой. Скорее всего, родители еще не успеют отужинать и на его долю тоже кое-что останется. Да и мать никогда не позволит, чтобы ее любимец лег спать голодным.

Урочище Джилы-су, или «теплая вода», куда уже через пятнадцать минут прибежал любопытный Муса, находилось у северного подножья Эльбруса. Нарзанные и серебряные источники в верховьях реки Малки миллионы лет пробивались здесь из-под земли, а сама Малка с высокими обрывистыми берегами, левый приток яростного Терека, брала начало на северных ледовых полях Эльбруса.

Рядом с источниками пенились сорокаметровый водопад «Султан» и другой, двадцатисемиметровый, – узкий и стремительный, падающий в такое же узкое ущелье.

И, конечно, нерукотворная «долина замков» – испещренная каменными пирамидами, похожими на средневековые замки, и «поляна каменных грибов», плоские шляпки которых теплы в любую погоду.

Прячась за грудой первобытных камней, Муса увидел, как в свете ярчайших зенитных прожекторов на замерзшей земле в беспорядке лежали те самые узкоглазые и бритоголовые, которые всего день назад один за другим выходили из спустившегося с небес самолета. Только теперь их белые до пят одежды были измяты и покрыты бурыми пятнами, а лица белы и холодны, как снег на вершинах Эльбруса.

Рядом с ними с пистолетами в руках стояли те самые – в черных мундирах с золотыми черепами в петлицах. Иногда они склонялись над лежащими на земле пришельцами, как будто пытались заглянуть им в глаза.

Тем временем над урочищем сгустилась беспросветная ночь. Но площадка, на которой лежали люди в белом и стояли люди в черном, была залита все тем же жесточайшим светом зенитных прожекторов, не оставлявшим места ни тени, ни надежде на спасение.

Муса видел, как тех, в белом, стали по одному сносить к вырытой невдалеке огромной яме и сбрасывать вниз. Затем туда же высыпали какой-то белый порошок, густой, как песок, – много порошка. Яму быстро зарыли и утрамбовали.

Затем зачем-то долго громоздили над ней большие черные камни, долго их перекладывали и поправляли. И наконец лучи прожекторов, скользнув в последний раз по этим камням, оторвались от земли и на мгновение ударили в небо – все вдруг! И небо над урочищем вспыхнуло ледяным огнем, как во время салюта.