Фейсконтроль на главную роль - Дарья Донцова

– А следы на коже? – напомнила я. – Сами ей мазь давали.

Матренкина на долю секунды растерялась, но потом уверенно ответила:

– Ожоги у Вали мелочь. Бенгальский огонь видела когда-нибудь?

– Довольно давно, на Новый год дочка купила, – ответила я. – Мы те палочки зажгли, а потом пожалели – еда покрылась черным налетом, и скатерть оплавилась. Не такое уж это безобидное развлечение.

– Если на кожу искры попадут, – перебила меня Матренкина, – может появиться небольшое раздражение, типа красных точек. Вот у Вали что-то похожее и получилось.

– Откуда?

– Понятия не имею. Уж не думаешь ли ты, что темные силы и в самом деле огнем действуют? – усмехнулась Матренкина. – Дьявол не газовый котел. Когда о сатанинском пламени речь ведут – имеют в виду душевные муки. Черти с поленьями в аду и раскаленные сковородки – это сказочка для простого народа, чтобы реального боялись. Ну как моим соседям про грех объяснить? Разве они знают философские понятия? А сидеть в котле с кипятком – очень доходчивый образ. У Валентины в голове чудовищная каша, понамешено разных сказок, отсюда и видения. Веры ей нет. Есть реальность, и она проста: Эрик Лаврентьев не любит жену, надоела она ему за долгий брак, но уходить от нее он не желает, потому завел любовницу. Типичное для мужика поведение. А Валентина, пока к избе на болоте кралась, от страха дрожала, у нас про старую избу Скавронской все глупости болтают, про призрак Софьи. Вот бабе и привиделось то, чего не было. Конец истории.

– А женщина с лекарством?

– Этак мы с тобой по кругу ходить будем, – рассердилась Лариса. – Любовница Эрика в доме была!

– Зачем? Кто она? Откуда узнала про легенду?

– Спокойной ночи, – отрезала Лариса и захлопнула дверь.

Я села в машину и поехала к шоссе. Ну и что я узнала от Матренкиной? Услышала пересказ местных сказочек и ничуть не продвинулась вперед. Но ничего, главное, не сдаваться. Завтра навещу Майю Водкину и попробую поговорить с ней, может, она покажет мне выход из лабиринта…

Думая о своем, я выехала на магистраль, перестроилась в левый ряд, включила «мигалку», аккуратно развернулась и тут же была остановлена гаишником, который материализовался на дороге, как кролик из шляпы фокусника.

– Сержант Ермолаев, – сурово представился он, подходя к водительской дверце, – ваши права и документы на машину. Тэкс… Нарушаем, гражданка Васильева?

Года два-три назад я до потери пульса боялась дорожной полиции. Хотя, если разобраться по сути, ну что мне плохого можно сделать? Наркотики и алкоголь я не употребляю, езжу осторожно, скоростной режим нарушаю в крайне редких случаях. Ну не расстреляют же меня за поворот в неположенном месте? Но все равно при виде парня в форме меня волнение охватывало. Потом я стала значительно спокойнее и научилась держать удар.

– Изложите свои претензии, – спокойно сказала я, – но сразу предупреждаю: шантаж не пройдет. Я законная владелица данной машины, честно купленной в большом автосалоне. Поэтому разговоры о том, что тачка в угоне, даже не начинайте. В отличие от абсолютного большинства российских водителей я пристегнута ремнем безопасности и аккуратно включила сигнал поворота. Так в чем дело?

– Разворот через две сплошные белые линии запрещен, – без всяких признаков агрессии сказал сержант.

Я высунулась из машины.

– Здесь нет разметки!

– Но она предполагается, – пропел гаишник. – Неужели непонятно: посередине магистрали всегда идет разделительная полоса.

– Не вижу ничего похожего!

– Поверьте мне, в данном месте разворот запрещен.

– Это еще надо доказать!

– Зачем бы я тут стоял, если правила разрешают маневр?

– Действительно, – нехотя признала я его правоту, – нет ни малейшего смысла просто так мучиться на шоссе.

– Рад, что мы с вами достигли понимания, – тоном дипломата заявил вымогатель.

Я вынула сто рублей.

– Держите.

– Это взятка? – с презрением поинтересовался гаишник. – Я не беру мзду.

Меня охватила тоска. Ну почему мне так не повезло? Среднестатистический сотрудник ГИБДД, прячущийся вечером на обочине в районе места, где стерлась разметка, устроился в засаде по вполне утилитарным причинам: копит жене на шубу или на новую машину, или собрался строить дачу. Такой кадр спокойно сунет вашу купюру в карман и начнет ловить новую рыбку. Намного реже попадается иной вариант: борец за правду и справедливость, и мне повстречался именно такой уникум. Сейчас придется выслушать нудную лекцию о соблюдении правил дорожного движения, затем сержант, ощущая себя вершителем человеческих судеб, начнет заполнять протокол. Застряну тут часа на два.

– Что будем делать? – плотоядно поинтересовался мучитель.

– Оформляйте нарушение, – грустно ответила я.

И тут сержант меня удивил:

– Бланки кончились, – вздохнул он, – мало захватил.

– Так вы меня отпустите? – не веря своему счастью, воскликнула я.

– Не положено.

– Мне придется ждать до утра, пока привезут формуляры? – ужаснулась я. – Возьми деньги, будь человеком.

– Предлагающий взятку отвечает перед законом наравне с берущим, – пропел Ермолаев. – Под статью попасть хотите?

Все ясно. Я столкнулась с самым ужасным видом гайца – садист с принципами.

– Не советую вам вступать в конфликт с законом, – журчал мучитель, – можете оказаться под следствием. Я взяток не беру!

– Уже слышала.

– Бланки тю-тю!

– Знаю.

– Хотите календарик?

Я вздрогнула.

– Что?

Лицо сержанта Ермолаева украсила простодушная улыбка крестьянского парня.

– Календарик, – вкрадчиво пояснил он.

– Какой? – ошалело поинтересовалась я.

– Карманный, очень удобный, на нем можно нужные даты отмечать. Допустим, обвести день рождения мужа кружочком, – терпеливо объяснял мне гаишник. – Я человек добрый, понимающий. Ну пересекла женщина двойную сплошную, подвело ее зрение, не сработало соображение. Зачем же зверствовать? И бланки тю-тю, не на фуражке же мне протокол оформлять. Придется вас отпустить, по доброте душевной.

Я растерялась – поведение Ермолаева не укладывалось в привычную схему.

– Вы разрешите мне уехать?

– Неужели я буду держать женщину ночью на дороге? Вы поди устали, за рулем-то сидя, – проявил невиданное милосердие парень. – Свидетелей вашего нарушения нет, никто не пострадавши, один я наблюдавши, да глаза закрою.

– И денег не возьмете?

– Гражданка Васильева, – вздохнул гаишник, – уже ведь говорено про взятку, успокойтеся. Лучше купите календарик, хорошая вещь. Приобретение печатной продукции не является актом подкупа должностного лица. Я назначаю цену – вы соглашаетесь или протестуете, предлагаете свою. Уголовный кодекс такие действия разрешает. Ясно?

Тут только до меня дошел смысл странного диалога.

– Ах, календарик!

– Да.

– Я его у вас куплю?

– Верно.

– За названную цену?

– Точно.

– Хорошо, давай.

– Фу… – с шумом выдохнул Ермолаев. – А я уж подумал, мама с папой у вас жирафы, так долго доходило. Другие водилы моментом просчитывают: в машине календарик нужная вещь, никуда без него. Вам какой?

– Они разные?

– Глянцевые и матовые.

– А цена?

– Тыща.

– С ума сошел? В любом ларьке такой десять рублей стоит.

– Киоск посреди шоссе на сплошной двойной не стоит, – засмеялся сержант. – Если я в своей машине пороюсь, может, и найду пустой протокол. Ох, прав лишиться легко, а назад их получить геморройно! Сто календариков можно купить.

Я скрипнула зубами, выудила из портмоне тысячную купюру и высунула в окно.

– Вот.

Ермолаев начал нежно складывать бумажку, я завела мотор.

– Эй, а календарик! – встрепенулся гаишник.

– Я уже заплатила, – прошипела я. – Или они парами идут?

– Десятками, – на полном серьезе заявил Ермолаев, – но это не ваш случай. Вы не взяли купленное!

– Дадите мне календарь?

– А как же иначе? Получите.

Я взяла календарик и не удержалась от критического замечания:

– Очень некрасивый, какие-то фигуры на обороте. Нет бы с цветами или с животными.

– Пжалста! Выбирайте! – радостно завопил Ермолаев и как фокусник выудил из воздуха целую стопку печатных изданий.

– Предусмотрительно, – только и смогла произнести я.

– Человек должен получать товар по вкусу, – кивнул сержант. – Ой, а голая девка тут случайно! Они у меня для мужиков предназначены. Хорошо идут, нарасхват. Собачку желаете? Во, прикольная!

– Это чи-хуа-хуа, – закапризничала я, ощущая себя вип-посетительницей ларька, – у нас дома другие породы. Поищи мне мопса, ротвейлера, питбуля или йорка с пуделем.

– Всех взять хотите? – выпучил глаза Ермолаев. – За тысячу? Не пойдет.

– Одну выберу, – успокоила его я. – Вот, нашла.

– Ладушки, езжайте без происшествий.

– А тебе спокойного дежурства, – не осталась я в долгу и нажала на педаль газа.