Лезвие. Книга 2. И прольется кровь (СИ) - Буянова Карина

— Я в курсе, — перебил он. — Весь замок в курсе, ее вопли мертвого разбудят. Помощь будет оказана, но не тобой. Не смей высовываться, Грейнджер!

— Но… Пожалуйста! — вырвалось у Гермионы. — Я умоляю Вас!

— Ты еще спорить со мной будешь?! — возмутился Волдеморт и вдруг усмехнулся, посмотрев ей в глаза. Видимо, ужас, с которым она на него смотрела, возымел на него действие. — Да не пытаю я твою подружку, глупое создание. И не планировал. Пока, во всяком случае. Так что у вас с ней еще будет возможность пообщаться, но не сейчас. Сейчас ты отправишься к другому Уизли - Джорджу. Он очнулся, и ты должна быть рядом с ним.

— И вы пришли лично мне об этом сообщить? — спросила Гермиона, не думая о последствиях своих слов.

Волдеморт прищурился и очень внимательно на нее посмотрел. А потом проник в сознание. Какое-то время он анализировал то, что там обнаружил.

— Да, пришел сообщить лично, но тебя не это интересует, - сказал он. - На самом деле ты хочешь спросить меня, действительно ли я стремлюсь к миру после войны. Что ж, девочка. Ты на верном пути в своих размышлениях. Определенно, ты заслуживаешь участи, которую я тебе уготовил. Больше я тебе ничего не скажу - сама все поймешь уже сегодня, через пару часов. С учетом того, что я увидел в твоей голове, тебе понравится то, что я придумал. А сейчас марш к Джорджу Уизли.

Гермиона оторопела пуще прежнего, потому что Волдеморт улыбнулся ей. Это была улыбка фанатика. Позже, анализируя этот диалог, она приходила к иным выводам, и улыбка Темного Лорда совсем не казалась ей маниакальной. Напротив, судя по всему, он действительно искренне радовался своим замыслам и даже хотел ее приободрить, но тогда она не могла не испугаться. Поэтому просто кивнула и практически пулей помчалась в палату, где содержался Джордж.

Она остановилась на пороге, тяжело дыша и пытаясь собраться с мыслями и чувствами. Джордж лежал так же, как и обычно. На первый взгляд, ничего не изменилось, но Гермионе сразу бросился в глаза цвет его кожи. Он был… живым. Настоящим. Каким-то необычным, непривычным после стольких месяцев. Она медленно подошла к его кровати и осторожно села рядом. Рыжеватые ресницы юноши чуть-чуть подрагивали в такт дыханию — удивительно ровному, довольно глубокому. Мерлинова борода, да он же просто спит, как обычные люди! Живые люди.

Даже его лицо пришло в относительный порядок - или это было следствием принудительной регенерации тканей? Странное чувство. Как будто жизнь Джорджа поставили на паузу несколько месяцев назад, а теперь запустили дальше, и все силы его организма возобновили свою работу с той точки, где остановились. Как будто бы ничего и не было. Кто бы мог подумать!

Гермиона положила руку ему на лоб. Кожа оказалась теплой - опять-таки, нормальной и естественной. Бедный, бедный Джордж! В каком мире он очнется?.. Каково ему будет узнать, что из всей семьи в живых осталась только сестра - и она в плену у Волдеморта? Как, впрочем, и он сам...

Светлые ресницы дрогнули чуть сильнее, потом еще раз, и Джордж Уизли открыл глаза. Гермиона, не веря своему счастью, смотрела в эту синеву с солнечными крупинками. Он действительно ожил. И она действительно смотрит в глаза, в которые уже и не рассчитывала когда-либо взглянуть.

— Привет, — прошептала она, гладя юношу по щеке.

— Привет, — с трудом выговорил Джордж и попытался улыбнуться. — Кажется, мне придется заново учиться улыбаться. И разговаривать…

— Не волнуйся, — Гермиона улыбнулась, чувствуя, что может вот-вот расплакаться. — Я всему тебя научу… Тут столько всего произошло… Но я с тобой, и в свое время все расскажу. А пока мы будем тебя восстанавливать. Вместе.

— Я знаю, — перебил Джордж. — Я многое слышал, пока тут лежал. Честно говоря, я слышал все - просто не видел. Самое главное и удивительное, что ты жива. Я думал, что это плод моего воображения, бред подсознания, но это действительно оказалась ты. Ты была рядом. Я точно знаю, что не выкарабкался бы, если бы не ты. Твой голос. Твоя забота...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он вытащил руку из-под одеяла и попытался поднести ее к лицу Гермионы, но она бессильно упала вниз.

— Я как червяк без костей, тьфу ты, — он нахмурился. — Ну ничего, ничего. Худшее позади. Ты жива, и я жив… тоже. Просто чудо какое-то!

Джордж опять заморгал глазами, и Гермиона почувствовала, как ее сердце сжимается от счастья и щемящей боли одновременно. Он был таким беззащитным, таким трогательным… таким родным и тем не менее словно вышедшим из прошлого. Единственной ниточкой к той позабытой, позапрошлой жизни, которая когда-то у нее была, но сейчас в это слабо верилось.

— Гермиона, — вновь заговорил Джордж, — правда, когда я впервые после ранения в том бою услышал твой голос, то подумал, что умер. Знаешь, я столько времени мечтал снова тебя увидеть, представлял, какой бы ты была, если бы осталась в живых… А теперь вот смотрю и понимаю, что все представлял неправильно. Ты совсем не такая - ты еще лучше…

— Джордж, я вовсе не лучше, чем ты думал. Я хуже, гораздо хуже. Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, и сколько я всего наделала, — не сдержалась она. — Когда ты все узнаешь и поймешь, то никогда не сможешь воспринимать меня так, как сейчас, и тем более как раньше. Так что, пожалуйста, не надо…

— Ты ошибаешься, — возразил он и подмигнул - совсем как тогда, до злополучного рейда в Министерство. — Ничто и никогда не изменит моего мнения о тебе. На войне мы все и герои, и негодяи, всех нас она искорежила и изменила. Я тоже через многое прошел. Я сражался и убивал. Парень, которого ты помнишь, такое не мог и в страшном сне представить. Но главное - то, что у каждого из нас внутри - не изменилось. Сейчас я смотрю в твои глаза и вижу ту самую Гермиону, в которую был влюблен. Мою Гермиону. Именно она вернула меня к жизни. А значит, в этом мире еще не все потеряно.

Гермиона глубоко вздохнула и вновь провела рукой по лбу юноши. Все-таки, придется открыть ему правду. Пожалуй, лучше даже прямо сейчас. Рано или поздно он все равно узнает - так есть ли смысл тянуть. Ведь неизвестно, сколько им вообще осталось жить.

— Джордж, — начала она, — послушай меня. Я действительно ухаживала за тобой, была рядом и всячески старалась улучшить твое самочувствие. Но не моя заслуга в том, что ты вновь жив и разговариваешь сейчас. Тебя вернул к жизни кто-то другой. Возможно, сам лорд Волдеморт.

Лицо Джорджа перекосилось ненавистью, а руки сжались в кулаки. Гермиона отшатнулась. Все-таки между ней и Джорджем лежала пропасть. Он был по ту, правильную сторону баррикад, а она проделала огромный путь вперед. Сможет ли он когда-нибудь взглянуть на все иначе? Наверно, нет. Конечно, нет - особенно когда узнает о гибели родителей и братьев. Не стоит даже надеяться, что он когда-нибудь поймет поступки Гермионы и простит ее за содеянное.

— Значит, безносый ублюдок теперь еще и вершитель судеб, — сплюнул Джордж. — Решает, кому жить, кому умереть. Зачем?! Зачем я ему понадобился?! И, что еще интереснее - ты-то ему зачем?! Он ведь таких, как ты, вообще за людей не держит! Вы же для него мусор, грязнокровки!

Сказал - и тут же осекся, но было уже поздно. Гермиона прямо-таки ощущала, как все ее сознание - и тело - наполняется обидой.

— Спасибо, что напомнил, — холодно произнесла она. — Да, в сухом остатке ты абсолютно прав. Я грязнокровный мусор, а он вершитель судеб. Я - как и ты - жива лишь по его воле и продолжаю жить по ней же. Хочется верить, что так и будет. Прав тот, кто жив. Надеюсь, ты это когда-нибудь поймешь, потому что мертвые уже ничего не могут сделать, ни за кого не могут отомстить, никаким шансом не могут воспользоваться. А мы живы. И тебе сейчас нужно отдыхать. Твой путь обратно в мир живых был долгим и непростым.

Гермиона поднялась с его кровати и направилась к выходу, стараясь не расплакаться. На этот раз это были бы слезы ярости, но все же.

— Гермиона! — Джорджу пришлось приложить усилия, чтобы ее окликнуть. — Пожалуйста, прости меня! Я не хотел тебя обидеть. У меня просто в голове это все не укладывается…