Избыток целей - Федор Московцев

Традиционная одежда местных, это джеллаба – длинное мужское платье до полу, иногда дополненное чалмой, у женщин – абайя, платье-покрывало, покрывающее тело с головы до пят, открытыми остаются лишь глаза; на ногах – шлепанцы-бабуши.

Времяпровождение оказалось достаточно насыщенным, учитывая то, что нужно было заниматься детьми, а также то, что Андрей, как всегда на отдыхе, занимался рабочими вопросами – звонил с переговорного пункта, отправлял сообщения по электронной почте. (вначале он это делал из гостиницы, но потом нашел бизнес-центр в городе, в котором те же услуги стоили на порядок дешевле).

Чтобы получить более полное представление о стране, взяли напрокат машину. (от коллективных экскурсий единогласно отказались). Поездки сами по себе доставляли – пейзаж вокруг просто великолепен: пустыня во всех своих возможных проявлениях, оазисы и редкой красоты горы Атласа.

Насчет Касабланки тоже предупредили: в этом огромном многомиллионном мегаполисе, деловом центре страны, делать совершенно нечего. Тем более что от Эс-сувейры до него более 400 километров.

А по поводу Марракеша двух мнений не возникло, невозможно обойти без внимания этот город. Все здания в нем оранжево-красного, терракотового цвета, других домов здесь строить нельзя. Старый город Марракеша, его медина – это сплошной гудящий рынок с тысячами работающих ремесленников и обилием товаров, от пряностей до ковров; словом, ожившая восточная сказка. Стоял полумрак – небо перекрывали навесы бесчисленных лавок, на землю ложились странные тени от раскачивающихся тростниковых и деревянных перекладин и перекрытий, и повсюду развешанных тканей. По торговым аллеям, образующим огромный лабиринт, проносились угрюмые мужчины с тележками, доверху наполненными горячими лепешками, бараньими тушами, сухофруктами, мешками с кус-кусом, овощами. На узких улицах медины сталкивались лбами ослики и мулы, и погонщики, беззлобно поругиваясь, пытались разрулить пробки.

К запахам плесени и пыли, вырывающимся из лавок, подмешивались угольный дым, ароматы свежего хлеба и специй, вонь свежекрашенных кож и овечьей шерсти. В антикварных лавках вонь благородная, там, где продают специи – удушающая, у красильщиков кож – непереносимая. Над рядами, где торгуют сувенирами, висят ароматы дешевых духов и пота взмыленных туристов.

Медина – это сложный живой организм. Её структура поражает своей мудростью. Существует разительный контраст между толкотней и суетой базаров и спокойствием извилистых улочек, на которых расположены жилые дома. Здесь слышны лишь детские голоса и зазывные крики торговцев овощами и свежей мяты. Монотонность глинобитных стен изредка нарушают тяжелые обитые медью двери, за которыми царит умиротворенная тишина затененных двориков.

К рынку примыкает площадь Джемаэль-Фиа, заполненная музыкантами, танцорами, акробатами, колдунами, заговаривающими амулеты, бродячими толкователями корана, нищими, заклинателями змей с их дудками и кобрами, и туарегами – кочевниками из Сахары в синих одеждах. Тут же – накрытые длинные столы, валит дым из из котлов, в которых варится и парится всевозможная снедь, минаретами возвышаются лотки с восточными сладостями.

Над площадью возвышается минарет мечети Кутубия – главный городской ориентир, видный отовсюду. Название площади Джемаэль-Фиа переводится как «собрание мертвецов», это было местом казни, и здесь же выставлялись отрубленные головы. В центре города когда-то располагался крупнейший невольничий рынок. Стена, опоясывающая медину, вся испещрена отверстиями, сделанными для того, чтобы приковывать рабов.

Андрей, Мариам, Марина, и Даша с Аликом, устав от домогательств продавцов, гидов, попрошаек, а особенно от заклинателей, сующих своих шипящих змей прямо под нос, не рискнули пообедать на площади и поспешили к своей машине. Трапеза состоялась в более привычном европейскому глазу заведении.

За стеной медины начинаются парки и широкие проспекты, расходящиеся от мечети Кутубия. Это совсем другой город – современные супермаркеты, отели, модные клубы, бутики, утопающие в садах и пальмовых рощах пригороды. Марракеш, несмотря на средневековый колорит старого города и великолепие колониальной архитектуры нового, показался местом с тяжелой энергетикой. Возможно, из-за тотального красного цвета, вызывающего тревогу.

В полной мере насладиться оранжево-красными закатами, великолепием пейзежей и потрясающей древней архитектурой Андрею не позволили многочисленные сложности, оставшиеся дома. Именно на это время выпала основная часть переговоров по новому кредиту в Волгопромбанке. Конечно, куда приятнее вести переговоры, находясь на крепостной стене, созерцая панораму Эс-сувейры (место настолько красиво, что именно здесь американский режиссер Orson Welles снимал своего «Отелло»); или же из затерянного в песках берберийского шатра-кафе, в котором можно даже ничего не заказывать, такой стоит кумар от кальянов, что от всей этой дури обрушивается мозг; но лучше было бы просто отдыхать вместо того, чтобы забивать свою голову всякими шарадами – чем заткнуть очередную дыру, и как договориться насчет очередного кредита.

Тот управляющий Кировским филиалом Волгопромбанка, который делал первый кредит, с позором вылетел с работы, и даже попал под следствие. На этой работе он находился постольку, поскольку нужно было сделать кредиты своим людям. Непогашенных кредитов – на десятки миллионов рублей, управляющий держался до последнего, но в конце концов его правлению пришел конец. И соответственно, под подозрение попали все фирмы, которые при нем получали кредиты. Конечно, Совинком – это не пирожковая, и не шиномонтаж на трассе (типичные клиенты, которым выдавали многомиллионные ссуды), но все же. Ценой неимоверных усилий Верхолетову удалось договориться с новой управляющей насчет нового кредита на 400,000 рублей, – опять же под 10 % комиссионных. Юрист с готовым приговором (его могли привлечь не только как соучастника мошенничества и подделку документов, но и за хранение и употребление наркотиков), а также с готовым некрологом (кислотно-грибные путешествия в неизвестные науке измерения становились всё более затяжными и стремились к бесконечности) допек банкиршу просьбами, напоминавшими похмельные ламентации.

Вопрос решили, и на очередном кредитном комитете уже гарантированно должны были утвердить новый транш, но… отказали из-за того, что в залог предоставлено такое ненадежное обеспечение, как товар в обороте. Конечно, все понимают, что Совинком – это надежно, как Швейцария (Верхолетов напел, что фирма не просто находится под крышей главврача кардиоцентра, более того – это его собственная фирма, а кредит берется для развития аптечного бизнеса – что отчасти было правдой, часть кредитных средств предполагалось потратить на закупку медикаментов для аптеки). Все это понимали, все доверяли Халанскому, но недаром сказано: верь слову, но бери в залог ценности. И начальник кредитного комитета (не филиала, а всего Волгопромбанка) вернул документы с пометкой: «ненадежный залог».

Из надежного Андрей мог предложить только машину. Ну не квартиру же, к тому же принадлежащую жене (это подарок ее отца). Об этом вообще не могло быть речи. Квартира на «Морском фасаде» также не могла стать предметом залога, так как дом не сдан (а если б даже был сдан, Андрей бы не решился отдать ее в залог).

А Вольво недостаточно стоила, чтобы быть залогом для кредита в 400,000 рублей, для этого нужна машина в два раза дороже. И нужное решение было принято: нашли оценщика, который составил нужный акт оценки, написав о наличии сверхдорогого тюнинга. (в залог необходимо предоставить только оригинал ПТС, но не само транспортное средство, плюс подписку о невыезде – расписку в том, что автомобиль на время действия кредитного договора будет находиться в пределах города Волгограда. Впрочем, это уже ерунда, так как исполнение данного пункт никто проверять не будет, это просто нереально).

Кое-как решение протолкнули в филиале, и на предварительных переговорах в головном офисе. Настал день кредитного комитета. Андрей лежал на пляже как на иголках, тревожно поглядывая на телефон. 400,000 рублей были уже распределены до копейки, и обещаны конкретным людям. Про такие моменты говорят: деньги были нужны еще вчера. И даже позавчера.

…И вот телефон зазвонил. Услышав веселый голос Верхолетова, Андрей облегченно вздохнул: сегодня вечером нажрусь от радости. Но уже через несколько секунд понял, что нажираться будет с горя – документы завернули из-за того, что в последний момент вылез какой-то умник, некий безусый йуноша, состоящий в должности эксперта, который по собственной инициативе, не обязанный это делать, пробил стоимость пятилетней машины, и обнаружил, что заявленная цена слишком завышена.

Впрочем, руководство Волгопромбанка настроено доброжелательно, беды никакой нет, хоть этот йуноша жаждет славы и требует провести служебное расследование по факту подачи на кредитный комитет подложных документов. А не проверить ли остальную документацию Совинкома – возможно там тоже липа и надо отозвать предыдущий транш.