Право вето - Александр Мееров

Окна были открыты, тянуло свежестью, зеленый полумрак, заполнявший лабораторию, действовал успокаивающе. Вид знакомых, таких нужных для работы приборов будил приятные, теплые чувства. Только теперь Крэл ощутил, как соскучился по родной обстановке лаборатории, как ее недоставало всё эти месяцы. Хотелось тотчас взяться за отладку и настройку гиалоскопа, и тут же подумалось: а для чего, для кого?

Ялко, оставляя Крэла в лаборатории, предупредил, что доктор Ваматр сможет принять его вечером, часов около шести. До этого, если угодно, Крэл может ознакомиться с отчетами, протоколами — словом, со всей научно-технической документацией лаборатории.

«Дают всё сразу — узнавай, и ты, уже связанный подпиской, становишься соучастником. Ловко».

Стопка аккуратных папок лежала на столе. Приняться за них не терпелось, но было страшновато. Что в них — объективные факты или завуалированная ложь, беспристрастный анализ или подтасовка сделанных наблюдений?

Внезапно потемнело, от налетевшего вдруг ветра в парке затрепетали, зашелестели беспокойно листья, и хлынул ливень. Теплый, летний, шумный. Крэл схватился за прутья решетки и вдохнул терпкий, пахнущий прибитой пылью воздух.

От ворот бежала Инса. Босая, с уже мокрыми от дождя волосами. На повороте к главному зданию она помахала кому-то невидимому бумажкой:

— Петер, кричи ура! Телеграмма от Лейжа — генераторы работают!

Ливень кончился, опять посветлело, а Крэл сидел за столом без движения, так и не притронувшись к папкам… Телеграмма от Лейжа, и похоже, нет ничего мрачного, гнетущего в парке, который показался Лейжу таким таинственным. Почему же Аллан Лейж сигнализировал Нолану совсем о другом? Изменили тактику, подстроили специально для меня? Ерунда, конечно…

Работа заканчивалась в четыре. Лаборатория опустела, затихла, но в седьмом часу многие помещения опять ожили. К семи часам Крэл вконец изнервничался, ожидая вызова к Ваматру, не выдержал и вышел в коридор. Тихо, пусто, застекленные двери, и за многими — свет. Сидят и работают вечерами. Кто и зачем? Что они знают, всё или каждый свое, не подозревая, каковы конечные цели? Сотрудничество здесь или, как утверждал Лейж, всепроникающая слежка, рождающая отчужденность, взаимную подозрительность?

Крэл слонялся по коридорам довольно долго, устал, и когда уже решил отправиться в коттедж, услышал звуки скрипки. Кто-то пиликал, старательно тренируясь, раз за разом выводя простенькую музыкальную фразу. Крэл пошел на звуки скрипки и вскоре попал в тупиковый коридорчик. В конце его светилась широкая, матового стекла дверь, и за ней виднелся темный силуэт.

Крэл подождал, пока скрипач закончил свои упражнения, и постучал.

— Да, да, войдите!

Навстречу Крэлу почти к самой двери подбежал щуплый, очень худой человек и, подбоченясь, уставился на него. Из-под густых бровей смотрели глубоко запавшие, опушенные неправдоподобно длинными ресницами глаза. Очень молодые, живые, пристальные. Ваматр оказался неожиданно маленького роста и не таким стройным, каким выглядел во фраке там, у Койфа.

— Ну вот, а я совсем забыл. Понимаю, понимаю, вы — Крэл. Здравствуйте. — Резко, даже откинув руки немного в стороны, Ваматр сомкнул их за спиной. — Руки я не подам. Может статься, что протянутая мной приветливо, она будет отвергнута вами, и тогда… Посудите сами, в каком положении я окажусь! Оскорбиться, указать вам на дверь после стольких усилий, потраченных на то, чтобы вы, наконец, оказались здесь? Нет-нет, рукопожатий не надо. Вы ведь уверены, что проникли в стан врага и теперь стоите лицом к лицу с врагом номер один. Вы обязались — перед богом, чертом или в силу чего-то там еще очень возвышенного — уничтожить меня. Испепелить. Так ведь? Можно не отвечать. Испепелить еще успеете. А пока посмотрите мою скрипку. Вам когда-нибудь приходилось видеть инструмент, созданный в Кремоне? Видеть не в музее, конечно, — там таблички: «Не трогать!» Довелось ли вам в руках держать непревзойденное творение мастеров Позднего Возрождения? Николо Амати, Страдивари, Гварнери, прозванного еще при жизни дель Йозу — от Иисуса. У меня Гварнери.

Ваматр, так и не дав Крэлу скрипку, подошел к нему вплотную и тихо спросил:

— Вы уже были в башне? Нет? Очень хорошо. И не ходите туда. Вам нельзя. Именно вам. Можете заглядывать куда вам вздумается, но к ним… Лейж слишком много бывал у них. Тогда мы еще не знали, а сейчас у нас в клинике… Чего же мы стоим? Давайте сядем.

Крэл опустился на предложенное ему кресло и стал терпеливо ждать, что станет делать Ваматр дальше. Ваматр молчал. В руках у него уже очутился большой блокнот, и он писал, не обращая больше внимания на посетителя. Он часто вскидывал голову и, закрыв глаза, выставив вперед острый подбородок, замирал. Потом, медленно опустив голову, продолжал писать. Тогда Крэлу видны были только гладко зачесанные назад черные с проседью волосы и кончик внушительного носа с горбинкой.

— Клиника небольшая, можно сказать, крохотная, но наша собственная. Каких трудов стоило ее организовать, сколько потребовалось средств. Современное оборудование, расходы на персонал… Деньги, деньги. Вечно проклятые Деньги… Мы непременно пойдем с вами туда и проведаем Кирба. Знаете, врачи обнадежили меня. Всё уже идет как будто на лад… Скажите, Крэл, Альберту удалось приохотить вас к энтомологии?

— Я изучал энтомологию в университете и, кроме того…

— Пустое! Надо знать ее как следует, по крайней мере знать всё, уже описанное в литературе, и параллельно с этим постоянно знакомиться с нашими работами. Только тогда вы поймете, что такое насекомые. Нет, не поймете. Никто из нас пока понять ничего не может. Если бы я был умнее в сто раз и прожил еще сто лет, то и тогда не разрешил бы загадок, решить которые так необходимо… Пожалуй, Кирба мы проведаем с вами сегодня же. Если разрешат врачи, конечно.

Ваматр схватился за телефонную трубку.

— Доктор Рбал? — Крэл вздрогнул при упоминании имени палача, терзавшего Лейжа. — Это я. Добрый вечер. Скажите мне, дорогой, скажите хотя бы несколько слов утешения. Мне ведь нельзя нервничать, вы сами об этом говорили, советовали мне… Не буду, не буду. Стану серьезным и послушным. Ну как? — Ваматр слушал, не перебивая, удовлетворенно кивал головой и, прижав трубку к уху, непрерывно перебирал разбросанные на столе мелочи. Спасибо, спасибо, дорогой Рбал… За добрую весть благодарю!

Трубку Ваматр положил на рычаг бережно, засунул руку между колен, съежился, стал совсем маленьким и говорил тихо, внимательно поглядывая из-под густых, какие бывают только у юношей, ресниц.

— Метаморфоз — вот что дало нам возможность получить совершенно не известные на Земле виды. Вы знаете об этом, Крэл. Но учтите, насекомые, особенно выведенные нами, имеют еще много совершенно удивительных, только им присущих свойств. Они общаются на расстоянии, перестраивают себя, меняя форму, это известно, но вот что примечательно: они могут на расстоянии, подчеркиваю — на расстоянии, влиять на процессы, протекающие в организмах других особей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});