Приемыш - Анвар Ишемгулов

(пол часа спустя)

Так, вроде разобрался. Точнее, включил комп, и в сети нашел нужную информацию. Что я вынес из опыта подключения электрогитары к сети, так это то, что никогда нельзя прислонять гитару к колонкам. Звук был такой громкий и противный, что Белла, уже прикорнувшая на диванчике возле барной стойки, взвизгнув, аж подпрыгнула от испуга. Что уж она, я сам труханул так, что на пару секунд впал в панику, не зная, что делать, пока не додумался сдвинуть ползунок основной громкости микшера. Ну хоть не пришлось самому будить Беллу, да-а.

Настроив гитару на слух, уселся на кресло и вопросительно взглянул на женщину, сидящую в ожидании на том же диванчике, но уже с бокалом чего-то в руке.

— Ну я не знаю какие песни ты любишь и знаешь, поэтому сыграй что-нибудь на свой вкус, но романтичное или лиричное, пожалуйста.

— Да, конечно, как пожелает леди. — сымитировал я поклон, не вставая с кресла.

Романтичные и лиричные песни я знал во множестве, но все, или почти все, были на русском языке. Ну, значит вариантов нет. Романтика — это к Эду Ширану. Как-то услышал я его песню в фильме Хоббит. Она так мне понравилась, что я её даже выучил с аккордами. Интересно, а книги про хоббита в этом мире написаны?

Аккуратно добавил громкость на ползунке микшера, дернул струны, проверив, не слишком ли громко. Убедившись, что все нормально, гитара строит, я начал петь.

Коль суждено погибнуть,

мы в огне сгорим все вместе.

Ты увидишь сам, как пламя рвется ввысь.

Да помогут предки,

бой принять с честью.

Склоны древних гор в ночи огнями

Зажглись.

И если смерть придет, вместе в эту ночь умрем Так наполни кубки в последний раз вином. Вознеси молитву, страху дай отпор! Полыхнут огнями склоны древних гор, Станет пустошью небес простор! И все в огне: леса и долины. Он горит в сердце горы. Это пламя кровью по ветру Забирает души в иные миры, Но будем друг о друге помнить мы...

(Кто хочет послушать как это звучало, примерно так: https://youtu.be/lMhWGQKDK24)

Пока я пел, в комнату спустился Джеймс, кивнул мне, и уселся рядом с женой. Дослушав песню, они похлопали мне, Белла даже прослезилась.

— Спасибо, Мэтт, за песню. Она очень близка мне по духу. И похожа на те песни, что пели мои предки в Шотландии.

Хм, и верно, если не петь начало, где поётся про Дурина и его сынов, песня вполне подходит для горцев — шотландцев.

— Ну как тебе наш подарок? — ко мне подошел Джеймс и поздоровался за руку.

— Очень понравился. Спасибо, Джеймс. — кивнул я ему. Кидаться на шею не стану, перебор.

— Я очень рад. И песня твоя тоже очень красивая. Сам написал?

И что ему ответить? Не хочется рисковать, ведь вполне возможно, что эта песня существует и в этом мире. А если скажу, что где-то слышал, а её вдруг решат найти и потом не найдут? Тоже риск. Эх, надо прошерстить сеть и проверить такие моменты, дабы не загнать себя в ловушку. А пока…

— Я не помню, Джеймс, после амнезии иногда всплывают вот такие моменты, как песни. Возможно я их где-то слышал, возможно написал сам, но точно не скажу, пока сам все не вспомню.

— Ну хорошо. — он похлопал меня по плечу, утешительно подмигнул и громко объявил:

— Прошу, баронетесса Белла Виллис, мистер Мэттью Грей, в обрядную залу! Сегодня в роду Виллис родится наследник! — и, взяв жену под руку, направился к выходу из комнаты. Мне ничего не оставалось, как последовать за ними.

Обряд проходил, как ни странно, тоже в подвальном помещении. Большая зала, размерами чуть ли не сам дом, по краям был украшен черными гранитными полуколоннами высотой метра в три, вплоть до потолка цвета красной глазури. Пол тоже был красным, но намного более тёмным. Между колоннами проглядывала белая мраморная стена, и общая композиция мне больше напоминало зебру, перевернутую наизнанку. У дальней стены от лестницы, по которой мы спустились, стояло пятеро человек, одетых в белые одеяния, с накинутыми на головы капюшонами и вложившие руки в рукава у живота. Посередине залы, в правильно очерченном треугольнике, с ребром в пару-тройку шагов, со странной, на вид бронзовой, глубокой тарелкой в центре, стоял еще один человек, судя по фигуре — высокий толстый мужчина, только одетый в черную мантию и в золотой маске с мужским лицом, чьи волосы, усы и борода, как лучи солнца, обрамляли лицо. Остальная часть головы так же была закрыта чёрным капюшоном.

Увидев весь этот маскарад, у меня аж ладони вспотели, а сердце порывалось, как и я сам, впрочем, свалить отсюда подальше. Но я переборов свой неожиданный страх, медленными шагами пошел вслед за четой Виллис, искренне надеясь, что эти милые люди не ведут меня на заклание какому-нибудь божеству или демону.

Джеймс и Белла заняли ближайшие два угла треугольника и припали на колени. Мне мужик в маске указал на место между ними и встал на оставшийся угол треугольника.

— На колени! — приказал Маска, глядя на меня. Голос его внушал, как раскаты первого весеннего грома, как сход камней с горного склона, как шум воды, что бьется о скалы. Я даже не заметил, как встал на колени перед ним. А он продолжил:

О Мать и Дева! Старуха Мудрости полна!

Триада пребудет с нами всегда!

Во тьме согрей, даруй нам побед.

Триада пребудет и укроет от бед!

Слава тебе, Дану, Мать!

Взгляни на отрока младого!

Ты, Дану, Матерь Богов!

Дай силы сплотить семью кровным родством.

Запомни его, твоего ребенка любви и благости!

В этот день и во все дни всех времен!

Во все дни помни о нем!

Морриган! Дадб! Махи!

Даруйте силу во полях сражений!

Славная Бригита, в тени своих яблонь

Спаси его от ран и напряжений!