Красный Дракон Империи - Евгений Владимирович Панов

графиню и обратно.

– За него не волнуйтесь. Это честный человек.

– Ну что же, – обратилась Ирина Павловна уже на русском к Стрельникову, – как я понимаю, вы хотели поговорить о съёме комнаты?

– Да, мы хотели бы узнать, свободна ли она, – продолжил он переговоры.

– Комнату я пока ещё никому не сдала, так что можете посмотреть, и если вас всё устроит, заселяться. Ведь вы, насколько я помню, новый сосед, а значит, комнату хотите снять для этого юноши?

– Да, Ирина Павловна, комната для меня и моей младшей сестры, – присоединился я к разговору. – Она нам нужна где-то примерно на полгода, может, чуть подольше.

– А вашей сестре сколько лет?

– Четырнадцать.

– И как вы, молодой человек, собираетесь жить в одной комнате со столь юной девушкой, хоть и вашей сестрой?

Я замялся. Как-то нам ничего не мешало почти две недели ехать в одном купе.

– А знаете, Виктор, я вам помогу, – вот так, с ударением на «о», сказала бывшая графиня, – у меня есть для вас прекрасный вариант. Обычно я эту комнату не сдаю, но для вас сделаю исключение. Вы поселитесь в гостиной, а там есть ещё смежный кабинет. Как раз для вас или вашей сестры. Идёмте, я вам всё покажу.

Осмотр много времени не занял, меня всё вполне устроило. Заплатив за три месяца вперёд, я с Николаем Фомичом вернулся в их квартиру.

– Странная женщина, – ответил он на вопрос о результатах наших переговоров, – вначале, видно было, хотела нам отказать, но Виктор поговорил с ней по-французски, и она сразу предложила не одну, а две комнаты.

– Она дворянка, – пожал я плечами.

– И что с того? – спросил Стрельников. – Ну, бывшая дворянка, которой понравилось немного поговорить на французском. Почему она так быстро изменила своё мнение?

– Идёмте, Николай Фомич, я вам кое-что покажу.

Я достал из сумки шкатулку с наградами отца и его погонами и завёрнутую в материю шашку. Вначале открыл шкатулку и продемонстрировал ошарашенному Стрельникову ордена и подполковничьи погоны.

– Это нашего с Настей отца.

Затем развернул шашку и протянул её Ольгиному отцу. Тот внимательно прочитал табличку с гравировкой, рассмотрел красную звезду на эфесе и одобрительно покивал головой.

– Николай Фомич, вытащите клинок.

Он попытался, но клинок был будто бы приварен к ножнам. Это я ещё в Чите запечатал шашку Силой, а сейчас провёл рукой над гурдой, снимая блокировку. Шашка легко выскользнула из ножен.

У самого эфеса на клинке красовалась искусно сделанная гравировка «Его Сиятельству подполковнику князю Головину М.Н. за беспримерную храбрость и спасение жизни от ЕИВ великого князя Михаила Александровича».

– Под звездой на эфесе «клюква». Анна четвертой степени. А табличка на ножнах – для бутафории, чтобы вопросов лишних не возникало, если кто посторонний увидит, – сказал я сидевшему с круглыми от удивления глазами Стрельникову. – Я потомственный князь. Мой отец из рода князей Головиных, а мать – урождённая графиня Шереметева. Так что теперь вы знаете о том, кто мы с Настей такие. И если вы решите, что мы должны уйти, то я вас пойму и осуждать не буду.

– Не говори ерунды, Виктор, – вскинулся Николай Фомич, – никто вас не прогонит! – И, чуть помедлив, спросил: – Ваш отец в Гражданскую воевал?

– Нет. Он с моей матерью и мной младенцем сразу уехал из Петрограда, как выпала такая возможность, и попытался выбраться в Харбин. Однако осел на хуторе в зейской тайге, где стал охотником-промысловиком, а мама всю жизнь посвятила медицине и лечила людей. Ну а я, получается, вернулся в город, в котором когда-то родился.

– Ну а раз твой отец против советской власти не воевал, значит, он не враг. И ты, значит, не сын врага народа. Но всё же о своём происхождении лучше не распространяйся, – почти повторил он слова соседки-графини.

– Да, Виктор, не волнуйтесь, – стоявшая в дверях комнаты Антонина Владимировна прижала сложенные кисти рук к груди, – вы с Настей нам стали как родные. А то, что вы дворянского происхождения, так что такого. Мало ли бывших дворян честно живут и работают в Советском Союзе.

Всё же хорошо, что удалось прояснить хотя бы часть вопросов со Стрельниковыми. Мы с Настей поселились у их соседки, бывшей графини, Ирины Павловны. Удалось решить вопрос с пропиской. Прописали нас у Стрельниковых. Пришлось немного воздействовать Силой на начальника паспортного стола.

Настю с Ольгой записали в ближайшую среднюю школу, причём в один класс. Ольга со своей болезнью много пропустила в учёбе и смогла окончить лишь семилетку. Надо будет позаниматься с ними обеими вечерами и вытягивать их на окончание школы экстерном. Дел впереди много, а времени мало, чтобы терять его на школьную программу. Стрельниковы было заговорили и о моей учёбе в школе, но после того, как я, накупив учебников за восьмой и девятый классы, начал заниматься с девчонками, все вопросы отпали.

По случаю заехал на телеграф и отправил в Шимановск телеграмму дядьке Андрею с Дарьей, что мы благополучно доехали и нашли где жить, заодно сообщил наш нынешний адрес. С дядькой Андреем мы договорились, что он при каждой поездке в посёлок будет заезжать на почту и проверять, нет ли им весточки.

Сам я устроился на работу музыкантом в кинотеатр. Тут принято за 30–40 минут перед началом киносеанса устраивать мини-концерты, часто с танцами. Многие приходят в кино пораньше, чтобы потанцевать перед фильмом. Работа мне нравилась, и не из-за зарплаты, которая была не такая уж и большая, а из-за наличия свободного времени. Зарплата как раз меня не особо волновала, ведь средств было ещё более чем много. Удалось даже исполнить несколько своих песен, которые приняли просто замечательно. Ночами сидел и записывал тексты песен и ноты. На некоторые расписал все партии для оркестра. А вообще я заметил, что теперь мне хватает поспать 3–3,5 часа в сутки для полноценного отдыха. Вот уж это действительно очень хорошая плюшка для попаданца.

Довольно часто выбирались с девчонками в походы по музеям и просто погулять по городу. Вечерами занимались учёбой или устраивали домашние концерты, благо в квартире Ирины Павловны имелось прекрасное пианино. Сама бывшая графиня тоже с удовольствием участвовала в наших посиделках, прекрасно играла на инструменте и обладала красивым голосом. Музыка и песни в моём исполнении ей очень понравились и откровенно поразили своей новизной. А после того как я сыграл вальс из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь», а Настя спела прекрасные строки из него, она категорически отказалась принимать от меня какую-либо оплату за проживание и хотела уже вернуть оплаченную сумму. Мне стоило