Оранжевая страна. Фельдкорнет - Александр Башибузук

— Почти сотня винтовок Мартини-Генри, патроны к ним…. — Ла Марш запнулся. — Много… еще не успели пересчитать. И…

— Около пяти тысяч фунтов в банкнотах и монетах… — Шнитке шлепнул об стол внушительную пачку. — Мальчишка знал, где главарь хранит свою захоронку и показал нам.

— Личный состав знает о нем?

— Нет, только мы с Адольфом, — Ла Марш самодовольно прищурился. — И Степан Наумофич.

— Для чего я сейчас это спросил? — мне показалось, что капралы не так меня поняли. — Наумыч, ты как думаешь?

— Г-м… — крякнул Шнитке. — Ну-у…

— У вас какие-то свои планы, мой капитан? — попробовал догадаться Ла Марш.

— Да неча народец в искус вводить… — спокойно прокомментировал Степа. — Деньга, может такой морок навести, что ей-ей и батяню своего порешишь. Поделить канешно можно, а воевать кто будет? Разбегутся же ей-ей…

Я перевел капралам слова Степы и добавил:

— Я претендую из этих денег ровно на свою долю и ни пенсом больше. Думаю вы тоже. Но раздавать народу эти деньги считаю неразумным. Все случится, как сказал Степан Наумович. Кем мы тогда воевать будем. Лучше им установить небольшое ежемесячное жалование, да на эти деньги поправить экипировку.

— Еще чего, раздавать… — фыркнул Шнитке. — Тут этот прохиндей Марко, сегодня полностью очистил отрядную кассу. Мы даже к нему в долги влезли…

— Полностью согласен, нечего раздавать, — Ла Марш энергично кивнул. — Свою часть отделим, остальное в резерв и пополним отрядную кассу. Мы все правильно поняли капитан, не сомневайтесь…

— Вот и хорошо… — я немного успокоился. Денежные вопросы, они такие вопросы, не одну теплую компанию сгубили.

— Но это еще не все… — Шнитке с Ла Маршем вышли из комнаты и с трудом втащили внутрь небольшой, но судя по всему очень тяжелый сейф. — Тут еще вот такая хрень. Но про него все знают. Тяжелый зараза…

— Ого… — я крутнул колесико на градуированной шкале сейфа. — Так просто не откроешь.

— Скубент, — лаконично высказался Степа. — Ентот шельмец чего хошь пропалит.

— Точно!

— Герр капитан, ну мы будем фотографироваться или нет? — в кабинет ворвался Марко. — Фотограф уже почти час ждет. — Интендант ради такого случая даже волосенки свои расчесал и напомадил.

— Иди сюда… — я поманил его рукой. — Еще раз ворвешься без стука, пристрелю собственной рукой скотина. Понял?

— Понял герр капитан… — сконфузился интендант. — Больше не повторится.

— То-то же. Идем господа, запечатлеем себя для истории.

Запечатлели, а потом я в приватной беседе с фотографом, американцем Сэмом Дулитлом, выяснил, что он совсем не против подработать. А если речь будет идти о том, чтобы каким либо образом причинять вред британцам, то будет работать бесплатно, только за компенсацию расходных средств. А прохиндей Марко, заявил что может за очень малую денежку, подделать любой почерк. И вообще, очень любит сочинять письма.

Дальше распределили деньги, а затем я приказал загрузить в фургон все винтовки Мартини-Генри, Ли-Метфорда и боеприпасы к ним — поедут сейчас к папаше Мюллеру на продажу, а сам направился к лаборатории Веника.

Вениамин сидел на табуретке в позе Роденовского "Мыслителя" и неотрывно смотре на чугунную бомбу лежавшую на верстаке. На меня не обратил никакого внимания. Совсем.

— Вениамин Львович?

— Как? — Веня внезапно яростно стукнул себя ладонью в лоб. — Как соорудить из нее мину? — и заорал. — Черт! Черт! Черт!

Я осторожно подошел к верстаку:

— Вениамин Львович, вы будете не против, если я вам объясню?

Веня небрежно махнул рукой, типа: валяй, все равно не сможешь.

Я взял карандаш, начертил простенький чертежик и сунул его под нос Вениамину:

— Дальше надеюсь не надо объяснять? Все необходимое, я завтра закажу в механических мастерских.

— Ну-у… — Веник почесал затылок. — Это, конечно просто… э-э-э… но я хотел пойти другим путем, более оригинальным…

— Не сомневаюсь. Но нам сейчас не до оригинальности. Сколько ты сможешь сделать бутылок со своей сгустительной смесью за три дня? Помощников выделю. И еще, давай подумаем над ракетой в ее зажигательном варианте. И вообще, тебе предстоит поработать взломщиком. И это… есть на примете одна красотка…

К Мюллеру удалось вырваться совсем под вечер, засиделся в лаборатории, но зато, если студент не подведет, завтра уже можно будет кое-что испытать. Сейфом Веня пообещал заняться, как только — таки и сразу, в общем, когда руки дойдут. Ну и ладно, хотя меня уже просто распирает от любопытства.

Папаша Мюллер решил купить все что мы ему привезли.

— Мартини пойдут по три фунта… — старик ловко клацнул затвором и заглянул в казенник винтовки. — А за Метфорды, дам по пять.

— Да как тебе не стыдно борода?! — взвился с табурета Марко. — Новенькие же стволы!

— Стыдно у кого видно, — совсем по-русски ответил папаша. — Цена оптовая…

Я не стал вмешиваться в торговлю и взял в руки коробку из ореха, лежащую на столе в подсобке. Ух-ты…

На зеленом бархате лежал длинный пистолет, а рядом магазин к нему. Очень тщательная работа, идеальное черное воронение, скупая, но очень красивая серебряная гравировка, на рукоятке щечки из слоновой кости и удивительно архаическая конструкция. Да, это первый самозарядный пистолет разработанный дядюшкой Джоном Мозесом Браунингом, тот самый, знаменитый Кольт модели 1900 года[50]. Стоп, тут что-то не сходится; насколько я помню, он поступил в коммерческую продажу всего восемь дней назад… да, семнадцатого февраля тысяча девятисотого года. Тогда, как он попал сюда? Хотя… точно! Его начали выпускать небольшими сериями еще в тысяча восемьсот девяносто восьмом году и у них, как раз, целик выполнял роль предохранителя.

— Папаша, как к тебе эта штука попала?

— А? Что? — Мюллер увлекся руганью с Марко и не сразу понял, что я от него хочу. — Какая штука?

— Этот пистолет? — я сунул ему коробку под нос. — Как попал к тебе?

— А… этот… — старик довольно осклабился. — Продал один хлыщ из Америки. Проигрался стервец, до нитки. Врал что ствол подарил его папаше сам Браунинг. Хочешь купить? Двадцатка и он твой. Патроны такие у меня есть, но всего сотня. Так что бери все.

Не обращая внимание на осуждающие взгляды интенданта, я молча кивнул. Маузер с собой таскать — еще-то удовольствие — тяжелый зараза. К револьверам, я так и не привык, так что Кольт будет в самый раз. Опять же, вроде как легендарный пистолет. Лестно мне, что из самой первой партии.

— Давайте подбивайте итоговый счет и разбегаемся — у меня времени нет. И сил тоже. Стоп… папаша, полсотни пар сапог, столько же шляп и три бочки спирта купишь? Подковы и ухнали тоже есть… и консервы…

В итоге мы разбогатели еще на девятьсот пятьдесят фунтов. Мюллер всю сумму выплатил незамедлительно — при деньгах стервец оказался. Достаточно загадочный тип.

Теперь у меня скопилась совсем неприличная по нынешним временам сумма наличных. Думать надо, думать. Может скупить здесь по дешевке земельку, а когда этот ералаш уляжется, продать с прибылью? А что, весьма разумно. Надо бы еще припомнить какие предприятия стартанут в начале века и вложится в акции. Черт… скоро башка лопнет. Все, стакан вискаря, легкая любовь в исполнении сестричек мулаток и баиньки. Утром вставать ни свет ни заря, куропаток для любимой Лизхен стрелять.

— Борода, а подари-ка мне пару десятков патронов десятого калибра с мелкой дробью…

— Шиллинг два пенса пачка…

— Сдурел?

Глава 16

Оранжевая Свободная Республика. Блумфонтейн. Отель "Эксельсиор". 26 февраля 1900 года. О4:00

Я дописал последнее слово и подошел к окну. По улице, громко топая сапогами прошли трое патрульных. Мои орлы. Вид конечно расхлябанный, но вполне бравый. Надо будет им повязки организовать, чтобы отличались от остального множества вооруженных людей наполняющих Блумфонтейн. Но это потом, совсем потом… а то и вообще никогда… Не это главное.

— А что главное? — поинтересовался я сам у себя, раскурил сигару и сел в кресло. — Не знаю… — ответ прозвучал как-то обыденно и безразлично. — А вообще, какая разница? Ты и так уже вляпался в эту войну по самые уши.

Действительно вляпался и с каждым днем погружаюсь в эту грязь все глубже. Что характерно, абсолютно сознательно, без каких либо понуканий.

"Да ладно Миха, плюнь на все, бритты может и сами притормозят. Вывезешь Лизхен в безопасное место и все! — радостно предложила наиболее сознательная половинка разума. — И шло бы оно все лесом. Буры, бритты — нам без разницы, главное устроится потеплее."

— Почему бы и нет? — ответил я ей вслух. — Так и сделаю.

"А какого хрена тогда ты эту кашу заварил придурок? — возмутилась самая совестливая часть мозгов. — Поматросил и бросил? Развлекаешься в исторических масштабах? Нет братец, такого за тобой еще не было замечено. Взялся за гуж, не говори что не дюж. И не надо отмазываться, что ты помогаешь этим бурам только из-за Лизы. Тут все гораздо сложнее и благородней. И вообще, подумай о перспективе, так сказать — в глобальном, историческом масштабе. Разве не интересно, что получится?"