Мы вернулись - Иван Хомич

⎼ Гляди, Микола, их черт принес за чужими пайками, аж с третьего этажа!

Дальше погони за нами не было, мы вошли в общую уборную, передохнули а через некоторое время, наконец, выбрались во двор.

Днем я пробовал уснуть, мне казалось, что после ночных треволнений я просплю весь день. Товарищу по нарам ⎼ Филиппу я сказал:

⎼ Филипп, кажется, я крепко заболел, ты не буди меня.

Филипп ни в чем не усомнился:

⎼ Известно ⎼ простуда, одежда-то у нас плохонькая. До обеда я лежал, но сон не шел, покоя не давали мысли: что будет ночью?

День был очень томителен, к обеду время двигалось медленно, а после, похоже, ⎼ совсем остановилось. Когда человек занят, быстрей проходят недели, чем прошел этот день.

С полудня похолодало, мог даже выпасть снег, но это было бы весьма некстати ⎼ на снегу остаются следы. Черные тучи закрыли небо, поднялся ветер. Мы опасались, как бы он не разогнал тучи и не повторилась бы вчерашняя история, но... шел дождь и было темно.

Вечером мы снова собрались во втором блоке. Роман Александрович был выдержанно спокоен. Поздоровавшись со мной, он сказал:

⎼ Хорошо, что вчера не пошли, сегодня и бог перешел на нашу сторону, темно как по заказу!

Когда часовая стрелка перевалила за 21 час, Лопухин, не спрашивая меня, сказал Павлу Антоновичу:

⎼ Спускайтесь вниз, готовьте выход!

Через час и мы с Романом направились к подкопу. И тут на меня надвинулась серьезнейшая опасность.

Мы спустились вниз, вошли в подсобную кладовку, откуда начинался подкоп, Роман спросил:

⎼ Кто пойдет первым? Я ответил:

⎼ Положено мне, но я не вижу входа. Стоявший тут же санитар сдвинул кадушку, и в глиняном полу обнаружилась, небольшая дыра. Роман сказал:

⎼ Вот вход.

При моих габаритах было просто немыслимо поместиться в этой дыре.

Я усомнился, решив, что наш врач шутит, и стал рассматривать небольшое отверстие, стараясь уразуметь ⎼ как я туда пролезу? Заглянул вниз, там было темно, тянуло сыростью подземелья. Я просто растерялся.

Лопухин сказал:

⎼ Давайте, я пойду первым.

Я попробовал спустить в дыру ноги, но санитар остановил меня и сказал:

⎼ Надо вытянуть руки и в подкоп спускаться вниз головой.

Я попробовал так сделать, но мой крупный корпус все равно не вмещался в дыру.

У меня ноги подкосились ⎼ что же делать? Они уйдут, а я должен остаться?

Товарищи тоже заволновались. Отчаявшись, я сбросил шинель, сунул голову и руки в подкоп, стал, как крот, буравить землю. Песок за ворот сыпался, но земля не резиновая, и отверстие не расширялось. Я решил: "Всю одежду сброшу, хоть и стужа и дождь. Голый, да уйду".

В следующий натиск я перекосил туловище, вытянул руки, Роман подтолкнул меня, корпус подался вниз, и я очутился в подземелье. Кругом было темно и сыро. Я пополз вперед и через некоторое время очутился в первой подземной "станции" славутского "метро". Горел тускловатый свет, можно было разминуться двум ползущим навстречу людям, можно было посидеть, по-восточному подобрав ноги под себя. Немного передохнув, я почувствовал руки и голову ползущего за мной Романа. Стало чуточку веселей, я снова пополз вперед.

Всего проползти надо было девяносто метров. Я двигался, пока не уткнулся в чьи-то ноги. Уткнувшись, остановился, прислушался. И вдруг услышал странно измененные земной толщей голоса. Наверху говорили, но кто ⎼ немцы или полицаи ⎼ в подкопе трудно разобрать.

Да, признаться, оно было и неважно. И те и другие были для нас одинаково опасны. Продвигавшееся впереди меня первое звено отряда "Восток" во главе с Павлом Антоновичем потому и залегло, что тоже услышало голоса охраны. В подкоп они спустились часом раньше, а к работам по открытию горловины все еще не приступали.

Лежавшие впереди люди молча тяжело дышали. Наверно, не у одного меня мелькнула страшная мысль: а вдруг засада? Вылезешь из подземелья, а тебя стук по голове! ⎼ и потащат в гестапо. А утром для устрашения и назидания на воротах "Гросс-лазарета" повесят.

Когда в подкоп спустились еще несколько десятков человек, доступ воздуха почти совсем прекратился и люди стали задыхаться. Надвигалась катастрофа, мы без всякого гестапо могли погибнуть под землей от удушья. Свет в подземелье погас. Я передал в хвост:

⎼ Двоим последним выйти к проволоке и посмотреть, что происходит.

Ответа мне не передали. А разговор над нами не прекращался, слышался и смех. Как же горько было его над собой слышать!

Тянулись бесконечно долгие минуты тяжкого томления, многие были близки к обмороку. Казалось, мы в подземелье лежим уже целую, вечность. Я слышал стоны:

⎼ Задыхаюсь... дайте воздуха...

Но никто никому не мог помочь, все лежали плашмя, впритык, ни повернуться, ни подняться не позволял диаметр норы. Выход был один: открыть горловину, но мы медлили и ждали, никому не хотелось попадать в лапы гитлеровцев. Я сам боялся потерять сознание и, прильнув губами к сырому песку, пытался высосать из земли хоть чуточку воздуха и свежести.

В такую тяжелую минуту ни в коем случае нельзя терять управления своими чувствами, и я старался рассуждать: "Разговор и смех охраны... Значит, это не засада. В засаде должна быть тишина. Да, но вдруг они так уверены в успехе, что даже не считают нужным скрывать? Может быть, и так..."

Вся жизнь, что любил, за что боролся, ⎼ все промелькнуло в уме, пока мучились мы в подземелье.

Наконец голоса вверху умолкли, почему-то стало легче дышать. Потом выяснилось ⎼ десятки людей выползли назад, тоннель опустел и стал поступать воздух. Я передал Роману: "Узнайте, кто ушел и что происходит у проволоки". Ответа снова не последовало. Спустя немного времени мне передали: "Сзади осталось не больше пяти человек, остальные уползли в корпус".

Наверху было тихо. Я передал команду: "Приступить к работам!" Прошло еще много тяжелых минут, но дышалось уже легче. Наконец, Павел Антонович сообщил: "Горло открыто, иду наверх".

Я передал Роману: "Все наверх!" Словно дрожь прошла по тоннелю. Как только открыли горловину, люди ожили. Жизнь возвращалась! Мы поползли вперед.

Уткнувшись головой в земляную стену, я почувствовал струю свежего холодного воздуха. Я уже приподнял было голову, как вдруг чья-то рука цепко схватила меня за ворот и с силой толкнула вниз. По телу у меня мурашки поползли.

Еще раз попробовал поднять голову ⎼ нет, держат за шиворот цепко!

И вдруг эта же рука сильно потянула меня теперь уже наверх. Последней мыслью было: "Будь, что будет..." Я подтянулся последний раз, встал на ноги и ⎼ очутился наверху. Холодный ветер, дождь и много свежего свободного воздуха.

Нащупав рядом Павла Антоновича, я вздохнул облегченно. Кругом было темно, от забора доносились удаляющиеся шаги охраны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});