Чеченец. На разрыв - Ульяна Соболева

чтобы увидеть мою реакцию, просто повернулся и направился в ванную комнату. Я осталась лежать, чувствуя, как внутри меня растет протест. Каждое его слово, каждый его жест напоминали мне о моем положении здесь – о том, что я лишь марионетка в его руках, вынужденная подчиняться его капризам и желаниям. Плевать что его сделало таким. Он сволочь, он тварь, которая ни во что не ставит человека. Глядя на утренний свет, пробивающийся сквозь шторы, я думала о своем будущем. С каждым днем моя жизнь здесь становилась всё тяжелее и тяжелее. Я понимала, что не смогу так долго выдержать. Мне казалось, что каждый момент, проведенный в этой золотой клетке, отнимает у меня частичку моей души. Я знала, что должна что-то предпринять, что-то изменить. Мои мысли вновь вернулись к той самой флешке, к тайным посланиям, которые я нашла. Возможно, это был мой шанс вырваться отсюда, мой шанс начать всё сначала. Пусть это риск, но это лучше, чем ни черта не делать. Когда-то в детстве я читала притчу о двух жабах, которые попали в чан со сметаной. Одна сдалась и утонула, а вторая перебирала лапками и сбила сметану в масло, а потом выпрыгнула из чана и спаслась. Если я сложу лапки, то меня сломает…я утону в вязком болоте. Что будет со мной потом, когда Марат наиграется? Наступит же момент, когда я стану ему не нужна. Он вышвырнет меня на улицу я даже в этом не сомневаюсь. Ему будет наплевать на меня. Поэтому я лучше рискну, чем захлебнусь собственным бессилием. Но с каждым шагом, который я планировала, моя тревога только усиливалась. Я понимала, что любая ошибка может стоить мне слишком дорого. Я должна была действовать осторожно, продумывая каждое свое действие, чтобы не вызвать подозрений. Когда Марат вернулся из душа, я уже начала готовиться к завтраку, пытаясь скрыть свои настоящие чувства под маской спокойствия.

Он бросил на меня удовлетворенный взгляд, когда увидел, как я застегиваю пуговицы на белоснежном элегантном платье. В такие моменты моя ненависть буквально топила меня, заставляя судорожно сжимать пальцы и терпеть.

Сидя за столом напротив Марата, я чувствовала, как напряжение между нами растет с каждой минутой. Он ел быстро и с аппетитом, в то время как я безразлично ковырялась в тарелке. Когда он спросил, вкусно ли мне, я машинально кивнула, не желая провоцировать его раздражение. Но вдруг Марат ударил кулаком по столу, заставив меня вздрогнуть. Его взгляд был полон дикой ярости.

- Если тебе что-то не нравится, то скажи, – рявкнул он. - Приедет другой повар, и еще один, и еще. Попроси, скажи чего ты хочешь. Не кивай как кукла. Я с трудом подавила в себе желание промолчать. Его слова были полны презрения и ярости.

- Ты хотел покорную куклу, разве нет? – тихо произнесла я, не в силах сдержать иронию в своем голосе. Марат смотрел на меня, его глаза полыхали, они казались горят изнутри, словно в его зрачках беснуется дьявольский огонь, который может спалить меня дотла.

- К тебе разве плохо относятся? – его вопрос звучал почти как обвинение. – В чем-то отказывают? Не выполняют твои прихоти? Попроси и все будет! Я молчала, не зная, что сказать. На самом деле я чувствовала себя заложницей его чудовищной властности и вздорного взрывного характера, на самом деле для него мои желания и нужды ничего не значили. Внезапно Марат схватил мою тарелку и со злостью вышвырнул всю еду на пол. Затем он оттолкнул свою порцию, встал и ушел, оставив меня одну с разбросанными остатками завтрака. Я сидела в молчании, пытаясь сдержать слезы. Подняв чашку с кофе, сделала несколько глотков. На самом деле завтрак был вкусным, но в тот момент это уже не имело значения. Меня трясло. В такие моменты я дико его боялась. Мне казалось, что выйдя из себя этот человек может переломать мне все кости одним ударом. А еще я не понимала, чего он от меня хочет…Разве не молчания и покорности? Я должна бежать отсюда, вырваться любой ценой иначе сойду с ума.

Больше я ждать не буду. Всё было продумано до мелочей: я уже знала, что Марат хранит флешку в среднем ящике своего рабочего стола. Моя рука не дрогнула, когда я осторожно заменила настоящую флешку на другую, внешне неотличимую от оригинала, которую я нашла в одном из магазинов вчера. Настоящую я спрятала в свою сумочку, которую тщательно убрала в самое укромное место.

А еще просмотрела несколько дорогих магазинов, а точнее видео к ним, пытаясь понять расположение примерочных и что там внутри. На несколько из них был сделан обзор и блогеры подробно показали, где и что расположено в магазине. Я выбрала один из них с небольшим складом, черным ходом, ведущим на другую сторону улицы, а рядом стоянка таксистов. Оставалось только продумать как отвлечь Валида. Но у меня была идея…Когда-то мы с Никитой и нашими друзьями разыгрывали друг друга по телефону, используя приложение для изменения голоса. Я даже помню, как сама повелась на дурацкий розыгрыш Вероники, которая мужским голосом заявила мне, что нашла мой кошелек с документами. Мы тогда много смеялись…А теперь это приложение поможет мне сбежать. После этого мне не удавалось заснуть. Я переворачивалась с боку на бок, поглощённая мыслями о последствиях своих действий. В моей голове мелькали сценарии того, как Марат узнает об обмане, и какие меры он предпримет. Страх заставлял мое сердце биться быстрее, но в то же время, я чувствовала и странное облегчение от того, что наконец-то сделала шаг к своей свободе. Только под утро, когда ночная тьма начала сменяться первыми лучами рассвета, мне удалось ненадолго уснуть. Усталость взяла своё, и я погрузилась в беспокойный сон. Я даже не услышала, как Марат встал с постели и ушел из комнаты. Но в какой-то момент мне показалось, что кто-то нежно гладит меня по волосам и аккуратно укрывает одеялом. В полудреме мне показалось это таким реальным, что я даже попыталась тронуть эту руку, но когда открыла глаза, рядом со мной никого не было. «Наверное, это был просто сон,» – подумала я, пытаясь снова уснуть. Но я и правда была укрыта, хотя часто раскрываюсь ночью…Никита никогда не укрывал меня, чаще это делала я, потом мы начали спать под разными одеялами, потому что он говорил, что ему со мной тесно под одним. Я больше не уснула. Потому