Камни раздора - Николай Иванович Леонов

Я даже собирался вам сегодня позвонить чуть попозже и сделать подробный отчет. Но вы меня опередили, и я забыл об отчете. Готов его сделать сейчас.

— А в чем вы хотите отчитаться? — спросил Гуров. — Я что-то никаких своих поручений не помню…

— Плохо, что не помните, — отвечал Старцев. — Два дня назад, когда мы спустились на берег Волги и вы нас убедили, что Юлия Егорова не разбилась, упав на острые камни, мы говорили о том, что надо проверить эту гипотезу…

— А, теперь вспомнил! — воскликнул Гуров. — Манекен! Вы хотели попросить у автопроизводителей манекен, с помощью которого они проверяют лобовые столкновения машин, делают так называемые «краш-тесты», и проверить его на волжском обрыве.

— Да, и вы просили нас проделать этот эксперимент как можно быстрее, — подтвердил Старцев. — И мы вчера все сделали. Просто тогда мы не стали вас искать, ничего говорить. Нам надо было вернуться в Самару, обработать полученные данные на компьютере. Вот, мы все обработали, и я могу сообщить результат.

— С нетерпением жду такого сообщения, — сказал сыщик.

— Значит, смотрите, что получается, — начал докладывать криминалист. — Сначала мы бросали манекен на не защищенные ничем камни. Результат получился однозначный: человек должен разбиться вдребезги. Причем частицы его тела должны разлететься как раз на такое расстояние, о котором вы говорили — примерно на шесть-семь метров.

— И доползти потом до Волги, чтобы упасть в воду, такой человек не мог? — спросил Гуров.

— Нет, никак не мог, — отвечал Старцев. — Я же вам говорю — тело должно было разбиться вдребезги, оно уже на тело человека было бы не очень похоже. Затем мы стали подкладывать различные защитные покрытия. Сначала использовали обычный матрас, потом спортивный мат, потом различные комбинации матрасов, в том числе надувных, матов и одеял. И при определенной толщине такого защитного покрытия получили результат, о котором вы говорили: человек оставался жив и даже не получал значительных повреждений. Но толщина защитного покрытия при этом получалась солидной — сантиметров сорок, не меньше.

— Наверное, пришлось вам полазить на обрыв и обратно, чтобы прийти к таким выводам! — заметил Гуров.

— Нет, лазать взад-вперед мы не стали, — объяснил майор. — Мы действовали двумя группами. Суходольский стоял наверху, на обрыве, а я с лейтенантом Теребякиным — внизу. Слышно нам друг друга было хорошо, и этого вполне хватало.

— Значит, вы пришли к выводу, что при хорошей подготовке человек, упавший с обрыва, мог остаться в живых? — уточнил Гуров.

— Да, мы подготовили такое заключение, — кивнул Старцев. — И готовы представить его в случае судебного разбирательства. Но я хочу сказать, что ведь тот человек, который задумал эту, скажем так, инсценировку, — он тоже должен был проделать такие же расчеты. А ведь у него, скорее всего, не было манекена, который можно бросать с обрыва! Значит, этот преступник должен хорошо разбираться в анатомии человека, и вообще голова у него должна хорошо соображать.

— Да уж, голова у него работает, — согласился Гуров. — Об этом говорит и то, как он воспользовался телефоном Егорова. В общем, спасибо, майор, за ваш доклад. Он мне сильно поможет в расследовании.

За этим докладом Старцева дорога до Тольятти прошла незаметно. Когда оперативники приехали в город, они стали действовать по плану, намеченному Гуровым. Правда, Юрий, который всерьез отнесся к призыву Гурова засекретить свое место жительства в городе, не стал его называть, и они договорились встретиться уже возле больницы. Гуров поднялся в кабинет главного врача, представился и объяснил цель своего приезда. Получив согласие на осмотр палаты, где лежал Егоров, сыщик повел туда свою «бригаду».

Как оказалось, в палате уже была проведена полная уборка, кровать была перестелена, все было готово к приему нового пациента. К счастью, он еще не прибыл, можно было работать без помех.

— Вы тут, конечно, не только полы помыли, но и подоконники? — спросил Гуров у нянечки, которая открывала им палату.

— Конечно, все помыли, как полагается, — отвечала та.

— И дверные ручки тоже мыли?

— Нет, ручки еще не успела, — отвечала нянечка. — А надо? Я сейчас, мигом!

— Нет, ни в коем случае! — воскликнул майор Старцев. — Это хорошо, что вы не трогали ручки. Может, и на тумбочке что-то осталось…

И он развернул свой чемоданчик, надел резиновые перчатки и приготовился искать следы, оставленные в палате. А Гуров тем временем прошел к столику сестер и начал беседовать с ними.

— Скажите, пока Вадим Егоров лежал в этой палате, кто еще туда заходил, кроме врачей и сестер? — спросил он.

Две медсестры, сидевшие за стойкой, переглянулись.

— Да вот Юрий заходил, — сказала одна из них, пожилая, указав на стоявшего рядом с сыщиком сына Егорова.

— Это я понимаю, — кивнул Гуров. — Юрий, можно сказать, тут весь день проводил. А кто еще? Может быть, сюда студентов водили, которые практику проходят?

— Нет, что вы! — всплеснула руками молодая медсестра. — В отдельные палаты студентов не водят. К тому же там больной был против того, чтобы его кто-то беспокоил. Так что в 102-ю никто не ходил.

— Ну почему же никто? — не согласился Гуров. — А санитарки? Уборку делать?

— Санитарка на этом этаже одна, вот она, Нина, — объяснила пожилая медсестра. — Она да, заходила. А больше никто.

— А соседи из других палат не могли зайти?

— С какой стати они станут заходить? У нас тут не день открытых дверей. Если кто-то начнет из палаты в палату ходить, такому сразу замечание сделают. У нас такое не принято.

— Да, я тоже не помню, чтобы к папе заходили какие-то посторонние, — поддержал медсестер Юрий.

Между тем майор Старцев закончил обрабатывать все доступные поверхности в палате № 102, в которой еще вчера лежал Вадим Егоров. А закончив, он подошел к Гурову, отозвал его в сторону и негромко сообщил:

— Могу сказать, что в разных местах в палате — на ручке двери в туалет, в душевой, на тумбочке, на спинке кровати, на подоконнике — я обнаружил отпечатки пальцев семи человек.

— Семи? — удивился Гуров. — Так много?

— Да не так уж и много, — не согласился криминалист. — В это число входят отец и сын Егоровы, врач, медсестра, санитарка… даже, наверное, две санитарки… В общем, если я смогу получить отпечатки всех перечисленных мною людей и сравнить их с полученными результатами, я смогу вам сказать, был ли в палате еще кто-то посторонний.

Гуров снова вернулся к стойке медсестер.

— Значит, эту палату убирала только одна санитарка, Нина, — начал он подводить итоги. — Из сестер заходили вы двое. Или кто-то еще?

— Нет, только мы, — ответила пожилая.

— И лечащий врач, так?

— Да, Ираклий Олегович постоянно заходил.

— Но, наверное, для консультации и других специалистов приглашали?