Я и мое отражение - Тихонова Карина

Глаза у нее стали совсем круглыми от злости. Все, хватит. А то я, действительно, не смогу ничего подписать.

– Ладно, не буду, – ответила я тоном хорошей послушной девочки.

– Умница!

Тетушка перешла с кресла на диван и уселась рядом со мной. Отодвинула на другой конец стола поднос, взяла у меня из рук стакан с соком и отправила его туда же. Положила передо мной папку, сунула в руки перьевую ручку с зажимом в виде стрелы.

«Паркер». Видели, знаем…

– Подписывай, – сказала тетушка. – Можешь не читать, я все проверила.

Она открыла папку. Мне в глаза бросилось слово «Доверенность», отпечатанное сверху крупными буквами.

– Подписывай! – сказала тетушка железным голосом. – Ты это миллион раз делала!

Я крепко сжала ручку и склонилась над столом.

«Я, Борщевская Евгения Борисовна, доверяю…»

Тетушкина рука незаметно и сильно ущипнула мой локоть.

– Ой!

– Тебе плохо? – забеспокоилась тетушка. – Может, поедем к врачу?

Я быстро расчеркнулась в правом нижнем углу и отодвинула от себя папку.

Только не к врачу! Только не это!

Тетушка взяла папку и бросила взгляд на мою подпись. Не знаю, получилась ли она достаточно качественной, но тетушка осталась довольна.

– Ну вот, умница! – сказала она, захлопывая кожаную обложку. Протянула папку толстячку, вполголоса велела:

– Переведите сейчас же, я подожду.

Толстячок метнулся к своему столу и вполголоса заговорил с секретарем по интеркому. Через пять минут в кабинет вошла девушка в форменной одежде. Она принесла несколько разграфленных листов бумаги, на которых поочередно поставили свои подписи тетушка и толстячок.

После чего девушка удалилась, бросив на нас любопытный взгляд.

Я к таким взглядам уже привыкла, поэтому снесла его не дрогнув. Виски начало оказывать на меня свое благотворное действие, настроение из упаднического стало праздничным.

– Ну, вот и все, – подвела итог тетушка. Поднялась с дивана, протянула руку толстячку.

– Спасибо, Игорь Маркович.

– Что вы, что вы! – засуетился толстячок. – Это вам спасибо! Такие клиенты!.. Кстати, Елена Борисовна…

Он помедлил.

– У Женечки скоро день рождения…

– Приглашаем, приглашаем! – вклинилась тетушка.

– Благодарю, непременно. Я о другом хотел спросить. Основной капитал… Где он будет размещен? Там же или…

И толстячок деликатно умолк.

– Этот вопрос мы с Женечкой сейчас обдумываем, – дипломатично ответила тетушка.

– Елена Борисовна!

Лицо толстячка стало торжественным, он приложил правую руку к груди, словно давал клятву.

– Мы можем предложить вам исключительные, эксклюзивные условия…

– Позже, позже, – оборвала его тетушка. – После дня рождения.

Толстячок молча поклонился.

– Вставай, Женя. Нам пора.

Я поднялась с дивана. Предметы обстановки закружились перед глазами в неритмичном пародийном вальсе.

Я осторожно обогнула журнальный столик, покачнулась и чуть не свалилась. Рука толстячка быстро подхватила меня под локоть.

– Осторожно!

Я хихикнула. Подобное движение совершают, когда хватают на полпути к полу хрустальную вазу.

– Все нормально, – сказала я небрежно и освободилась от поддержки.

– Я провожу, – вызвался толстячок и побежал к двери. Распахнул ее перед нами, застыл в почтительной позе.

В общем, до машины мы добрались без приключений.

Толстячок усадил нас в салон, приняв все меры предосторожности и дверцу пошире распахнул, и сиденье платочком обмахнул, и поддержал дам под локоток… Любезный такой.

Дверца захлопнулась.

– Домой, – сказала тетушка железным голосом.

Машина тронулась с места. Толстячок замахал ладошкой. Я повернулась и помахала ему в ответ.

– А почему домой? – спросила я, усевшись поудобней. – Я в город хочу!

– Замолчи! – велела тетушка. – Ты пьяна!

Она повернулась ко мне, наклонила голову и негромко отчеканила:

– Еще один такой спектакль – и я не знаю, что я с тобой сделаю. Поняла?

Я приложила пальцы к правому виску. В него только что ударила молния бессильной ярости.

Но привычка к лицемерию пришла мне на помощь, я опустила руку и кротко подтвердила:

– Поняла.

«Ничего, мы ей все припомним, – сказал рассудительный гангстер внутри. – Месть – это блюдо, которое лучше есть холодным».

Вот именно.

Дома я сразу поднялась в свою комнату, содрала с себя Женину одежду, смыла грим и разлохматила волосы. Почему-то меня начало напрягать сходство с незнакомым мне человеком.

Я – не она! Я сама по себе! Вполне полноценная и самодостаточная личность!

Конечно, не такая богатая, но это и к лучшему. Побывав в шкуре богатенькой наследницы, я поняла, что хочу как можно скорей вернуться в свою собственную.

Я завернулась в халат, упала на кровать и закрыла глаза.

– Побрякушки верни, – сказала тетушка прямо мне в ухо.

Я открыла глаза. Тетушка возвышалась надо мной, как олимпийская богиня над простой смертной.

– Почему вы не постучали? – спросила я.

– Потому что я у себя дома, – ответила тетушка.

«Раз, два, три, четыре, пять», – медленно отстучал мозг.

Я стиснула зубы. Подняла руки, вынула из ушей сережки, содрала с пальца тяжелое кольцо. Не швырнула их на пол, как хотела, а аккуратно сложила горкой в тетушкину ладонь.

– Мне бы хотелось съездить в город, – сказала я кротко.

Тетушка немного поразмыслила.

– Ну, что ж… Ты хорошо поработала, так что…

Она пожала плечами.

– Можешь съездить. Завтра.

Я возликовала.

– Но теперь ты будешь ездить в город с телохранителями!

Сердце сделало кульбит и упало на дно глубокого колодца. Однако мне удалось сохранить на губах радостную улыбку.

– Хорошо! – согласилась я.

Тетушка еще немного посверлила меня пристальным взглядом. Хотела что-то сказать, но потом передумала. Пожала плечами, обвела взглядом мою комнату и ушла.

А я снова упала на кровать и закинула руки за голову.

Итак, поразмыслим, Лерка. Поразмыслим.

Что же сегодня произошло? А произошло следующее: я подписала доверенность, по которой моя драгоценная тетушка имела право что-то «перекинуть» на свой счет. Кажется, именно так выразился толстячок Игорь Маркович. Он же управляющий банка. Он сказал: «И подпишем, и перекинем».

Да, все правильно.

А что можно перекинуть со счета на счет? Загадка для слабоумных: разумеется, деньги!

Значит, я доверила тетушке какие-то деньги. Интересно, какие? Прочитать документ до конца я не успела, тетушка не позволила.

Странно. Очень странно. Тетушка сказала мне, что Женя ее наследница. Выходит, всеми своими средствами тетушка должна распоряжаться сама, без разрешения племянницы. Но ей отчего-то потребовалась доверенность. Настолько сильно потребовалась, что она заставила меня научиться копировать подпись Жени.

Интересное кино. Выходит, не Женя зависит от тетушки, а совсем наоборот, тетушка зависит от нее?

Выходит, так.

А сейчас, пока Женя в больнице, тетушка зависит от меня?..

Мысль была настолько неожиданной и соблазнительной, что я присела на кровати. Плотней запахнула халат на груди, затянула пояс.

Да. Получается именно так.

Выходит, тетушка должна меня холить и лелеять. Почему она этого не делает? По одной простой причине: боится, что я догадаюсь, как сильно она от меня зависит.

Боится, что я догадаюсь, в чем именно она от меня зависит. Значит, я должна догадаться. Должна вычислить слабое место в обороне противника.

– Или расспросить дядюшку, – вклинилось благоразумие.

Точно! Дядюшка по каким-то причинам желает со мной объединиться!

Впрочем, осторожно, Лерка, осторожно… Вполне возможно, что это часть игры, спланированной тетушкой. Что-то подобное я видела в детективах: плохой следователь и хороший следователь. Один давит и унижает подозреваемого, второй ведет с ним задушевные беседы. Естественно, подозреваемый тянется к «хорошему» следователю и попадается на крючок.