Люблю всем сердцем - Элизабет Огест

«Ладно, нечего забегать вперед», – решила Минерва. Она расплатилась за лекарства и поспешила обратно.

Подойдя к машине, она обнаружила, что Джад мирно посапывает на сиденье. Ей не хотелось его будить, но страх, что он не уснул, а потерял сознание, заставил разбудить его.

– Мм… Что случилось? – застонал Джад, в его сон вдруг ворвалась боль в левом плече.

– Я просто хотела убедиться, что ты не отключился, – объяснила Минерва. – Извини, что причинила тебе боль.

– Ничего страшного, придется заплатить за свой героизм парой ночей на одном и том же боку.

– В лучшем случае, – откликнулась она. Напряжение потихоньку отпускало ее.

Когда они подъехали к дому, Минерва была уже в состоянии трезво оценивать ситуацию.

– Побудь здесь, – твердо сказала она. – Я пойду предупрежу Люси, чтобы она не выпускала детей из игровой комнаты. Им совсем не обязательно видеть тебя таким страшилищем.

Джаду ничего не оставалось, как неукоснительно следовать ее указаниям. В спальне Минерва помогла ему освободиться от одежды.

– Чего бы мне хотелось, так это принять ванну, только боюсь намочить раны.

– Сейчас я тебе помогу. – Минерва уже решила, что не оставит его одного, пока не убедится, что он уже лег в постель и ни в чем не нуждается.

– Да, представляю себе, какой я сейчас красивый.

Внутренне Минерва была не согласна с его словами. По ее убеждению, ей еще не приходилось видеть более сильного и красивого тела.

– Побудь тут, я сейчас все приготовлю.

– Да, мэм.

Минерва напустила воды в ванну и поставила посередине ванной табурет.

– Проходи, садись.

Джад вопросительно посмотрел на нее, но покорно подчинился.

Взбив руками пышную пену, Минерва вооружилась губкой и принялась осторожно смывать грязь с Джада, стараясь не намочить бинты и не причинить ему лишней боли.

А Джад сидел на стуле, всецело доверившись ее мягким и ловким рукам. И в его голове всплыло воспоминание другого события, тогда он еще был женат на Ингрид. На работе он случайно глубоко порезал правую руку. Вот так же пришел домой весь в крови и бинтах. Так Ингрид даже не вышла ему помочь, заявив, что от одного вида крови ей становится плохо. Тогда Джаду пришлось самому, неумело орудуя левой рукой, снимать с себя одежду, умываться. На следующий день Ингрид отправилась в гости к своей сестре и вернулась домой лишь тогда, когда он окончательно выздоровел. Поразительно, насколько разными могут быть женщины. Из задумчивости его вывел голос Минервы.

– Ну, вот и все, – объявила она, накидывая на его плечи огромное махровое полотенце. Джад поморщился от боли. – Что, плечо болит?

– Немного, видимо, действие обезболивающего, начинает проходить.

Каждый жест Минервы, каждое ее движение было наполнено любовью и лаской. Несмотря на раны, Джад почувствовал, что легко откликается на этот немой призыв.

– Хорошо, что самая лучшая часть моего тела не пострадала, – игриво заявил он.

– Ну, пока твои раны не заживут, тебе будет затруднительно пользоваться своей лучшей частью тела, – хмыкнула Минерва.

Джад не мог не признать, что отчасти она права. Стоило чуть повести левым плечом, как острый приступ боли давал о себе знать.

– Ложись в постель, – приказала Минерва. – А я сейчас принесу тебе воды, нужно выпить таблетки.

Минерва дождалась, пока он уляжется в кровать и укроется одеялом, после чего вышла из комнаты. По дороге на кухню она заглянула в детскую и успокоила домашних. Набрав воды в стакан, она снова вернулась в спальню.

– Я еще могу что-нибудь для тебя сделать?

Джад задумчиво посмотрел на нее. Во всем ее облике была какая-то непередаваемая нежность… То ли такое впечатление складывалось из-за чуть заметной улыбки, а может быть, из-за волос, которые каштановым водопадом струились по ее плечам и обрамляли лицо в золотистую рамку. Нет, скорее всего, секрет ее притягательной красоты кроется во взгляде. Когда она обеспокоенно смотрит на него округленными карими глазами, в его душе все переворачивается и он снова возвращается в детство. Только мама могла смотреть так: с безусловной любовью, нежностью и заботой. Он медленно стянул простыню вниз, обнажая свои раны.

– Поцелуй их – и мне сразу станет легче.

Он смотрел на нее таким проказливым взглядом, что Минерва подумала: «Прямо как мальчишка». И в тон ему ответила:

– Ну, если это поможет. – Она присела на краешек кровати и стала осторожно покрывать его тело поцелуями.

– Отлично, хорошо, очень хорошо, – пробормотал Джад, расслабляясь все больше и больше.

Минерва остановилась, когда услышала ровное посапывание. Взглянув на Джада, она поняла, что он уснул. Лицо ее осветилось спокойной улыбкой.

– Только будь в следующий раз более осторожным, мне просто невыносимо видеть тебя в беспомощном состоянии, – прошептала она. Затем легко поцеловала его в губы и вышла.

Джад во сне улыбался.

Стоило Минерве войти в детскую, как ее тут же встретили вопросительные взгляды детворы. Тройняшки, как всегда, заражались настроением Джона, а тот был обеспокоен состоянием отца.

– Я хочу увидеть папу, – заявил он. Посмотрев на него внимательно, Минерва поняла, что придется развеять его страхи.

– Отлично, пойдем, только потихоньку, он сейчас уснул.

Тройняшки было последовали за ними.

– Нет, вы останетесь здесь, с Люси, – твердо сказала Минерва. – Увидите папу перед сном.

Они посмотрели на Джона.

– Оставайтесь, – согласился он с Минервой.

В какой-то момент ей показалось, что они все сейчас разревутся, но тут Джон проявил талант воспитателя. Он попросил Генри остаться за старшего. Все внимание тут же переключилось на Генри. Минерва взяла Джона за руку, и они потихоньку вышли из комнаты. Минерву беспокоило, как бы Джон не испугался, когда увидит отца. И она решила его предупредить:

– Твой отец глубоко порезал левое плечо, его всего перебинтовали, остальные царапины смазали йодом. Выглядит все это ужасно, но на самом деле он быстро встанет на ноги.

– Я тоже как-то порезался, – сказал Джон, – было больно.

– Да, так бывает всегда, но Джад выпил лекарство.

Они потихоньку вошли в комнату. Джон на цыпочках подошел к кровати и, наверное, с минуту тревожно вглядывался в спящее лицо отца. Уверившись, что его не обманули, он осторожно отошел от него, и они бесшумно вышли из комнаты.

В коридоре Джон сам взял Минерву за руку и признался:

– Я рад, что ты вместе с нами.

– Я тоже, – ответила Минерва, пожимая его руку в ответ.

Стоило им вернуться в детскую, как в дверь позвонили. Звонок нажимали снова и снова, долго и требовательно. Минерва побежала открывать. Ей не хотелось, чтобы спокойствие Джада было нарушено.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});