За кулисами (СИ) - Лётная Марина

Швейцар предусмотрительно распахнул передо мной дверь, и на этот раз я любезно поблагодарил его, а когда торопливо выскочил на улицу, мне предстала картинка со свистом разворачивающегося такси и спортивной сумки, расположившейся на бордюре. Чёртов ублюдок!

Прежде, чем охрана и разукрашенные прохожие, прогуливающиеся среди патрулирующей город полиции, сочли мои вещи боевым подкладом, я подбежал к дороге и схватил брошенную сумку с асфальта, пугливо озираясь по сторонам. Неужели, и я стал так доверчив к посторонним людям, что позволил таксисту уехать с моими деньгами, не закончив маршрут? Видимо, пьянки действительно больше не моё… Издав тяжелый звучный вздох, едва справляясь с разочарованием сегодняшнего, никак не заканчивающегося дня, я бросил взгляд на наручные часы, убедившись, что сейчас глубокая ночь. Дела как всегда превосходны… Силы меня покинули под лавиной внезапно накатившей усталости и агрессии: номера машины я не рассматривал, а потому даже не смогу пожаловаться на смывшегося водителя.

Снова искать и ждать такси… Я было мельком подумал наведаться в алкогольный магазин, чтобы добить себя перед выходными или хотя бы согреться, но ведь время перевалило за двенадцать. Иди пешком до дома было полчаса по оживлённым улицам… Всего полчаса по холоду в пьяном бреду. Но тут я залез в сумку, нащупывая паспорт, с коварной догадкой и невыносимым облегчением вдруг обернулся на горящую вывеску пятизвёздочного отеля с видом на Центральный парк и подумал, что артист труппы Крэга Макарти может себе позволить остановиться и здесь.

В третий и последний раз за сегодня я взобрался по лестнице, вальяжно и непринуждённо нарушив тишину в холле, намереваясь лечь спать в ближайшие пятнадцать минут. Администратор уже устала вставать и здороваться; встретила меня ещё большим непониманием, чем в предыдущих два раза, явно не понимая, что теперь-то я забыл в их стенах, но я измученно швырнул на стойку документ и деньги, облокотившись головой о ближайшую колонну, и опустил сумку на мраморный пол. Девушка закопошилась в компьютере. Спустя пять минут улаживания всех организационных вопросов, я начал клевать носом, а работница, наконец, принялась готовить мне ключ.

―… Предпочтителен вид на Центральный парк или Пятое авеню, мистер Форд?

Администратор всё что-то спрашивала и спрашивала, нарушая мою подступившую дремоту. Я тяжело вздохнул, пытаясь понять, какие ещё у меня есть предпочтения помимо крепкого сна…

― Хочу номер рядом с мисс Грэхем, ― девушка чуть вскинула брови, слабо контролируя неожиданный интерес к развитию событий, но тут же понятливо кивнула. Наверное, уже сделала все очевидные и неочевидные выводы.

Пара мгновений и консьерж уже вёл меня по коридору к лифту именитой Плазы. Сквозь приглушённый свет и слипающиеся веки я рассматривал не без удовольствия расписные потолки, витиеватые люстры с увесистыми переливающимися камнями, и всё больше наслаждался спонтанным решением остановиться по соседству с лапулей. Будь я доставлен по адресу, бессонница в стенах моей квартиры на Риверсайд уже бы испортила мне и без того странный вечер, но исправить ситуацию оказалось проще, чем могло показаться на первый взгляд.

На тринадцатом этаже двери лифта плавно и бесшумно распахнулись, мы дошли по тусклому спящему коридору до моего номера, приложив к датчику ключ: консьерж убедился, что дверь открылась, а я тут же нашёл взглядом двести семидесятую комнату, прямо напротив своей.

Мужчина пожелал мне "спокойной ночи" и уехал на лифте, а заглянул за порог номера и, не долго думая, закрыл его. Замер у двери, за которой, наверное, уже спала Мишель…

Со дня мастер-класса я успел вызвать её на танцевальный поединок, устроиться в паре на работу, переспать и замучаться угрызениями совести за приятно проведённое время, пообещать хранить это в тайне, чтобы напиться и показать, что мои слова не стоят и цента. Я был "хорош", и это ещё не предел.

― Тук-тук, мисс Грэхем! ― Я настойчиво постучал, рассчитывая разбудить девушку, как обычно, совсем не подумав о последствиях. Постучал и тут же осёкся, представив себе, как прервал крепкий тёплый сон, как Мишель сползает с кровати и видит на пороге меня, не понимая, зачем я притащился. Велит мне убираться и захлопывает дверь… И ведь я сам искренне не знал, зачем это делаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

― Да?

Она вдруг открыла. Такая сонная, уставшая. Облокотилась о косяк, часто моргая, пытаясь привыкнуть к свету в коридоре. Сосредоточившись на мне, Мишель испуганно закопошилась, потуже завязывая халат, пока её глаза раскрывались всё шире от изумления. Я замер, осознавая всю нелепость недоразумения.

― Сколько время? ― Меньше всего ожидая такой вопрос, я растерянно пожал плечами и бросил взгляд на наручные часы. Без пятнадцати час…

― Поздно, пустишь поспать? ― Изо всех оставшихся сил я хитро улыбнулся, бесцеремонно следуя внутрь номера без приглашения и оставляя сумку на тумбе у входа в надежде воспользоваться растерянностью танцовщицы.

Девушка совершенно убито осмотрела меня с ног до головы, лишаясь остатка сонливости на помятом личике, и медленно закрыла дверь изнутри. Женские брови неумолимо нахмурились, губы раскрылись в немом недовольстве и затаенных вопросах, но Мишель напряженно выдохнула и смолчала. Значит, пустила. Я благодарно улыбнулся и плюхнулся на застеленную сторону двуспальной кровати, подмяв под голову пуховую холодную подушку.

― Ну чего ты стоишь? Выключи свет и ляг, ― танцовщица совсем не моргала, не находясь, как прокомментировать моё появление. Я решил ускорить процесс её неминуемого смирения. ― Я буду вести себя прилично.

Её реакцию на мои слова я не рассмотрел во внезапно окутавшей комнату темноте. Шоркающие шаги оказались совсем вблизи, затем послышался странный лязг, и на моё лицо упал лунный свет, заставляя сощуриться. Мишель раскрыла плотные шторы и осторожно легла на край кровати, с подозрением заглядывая мне в глаза.

― Не понимаю, что он в тебе рассмотрел?! ― Её ровные русые волосы рассыпались по подушке.

― Кто? Макарти? ― Девушка задумчиво закусила губу, а пепельного цвета глаза пристально рассматривали моё смутившееся от негодования лицо. ― По-твоему, я плохо танцую?

― Нет. Ты просто какой-то легкомысленный, ― наконец, Мишель озвучила в мягкой форме то, что обычно хотят донести до меня остальные, обзывая рогатым скотом. То, что она умалчивала, но всегда подразумевала, глядя на меня вскользь во время репетиций на том самом полу, где мне отдалась. ― Разве тебе подходит играть серьёзную роль принца?

― Не знаю, со стороны виднее, ― я равнодушно хмыкнул в ответ на сомнения в моём профессионализме. Какой толк сравнивать личную жизнь с работой… ― Зато ты у нас — злодейка! С этим ты согласна? ― Девушка, расположившаяся на подушке напротив моего лица недовольно поджала губу.

― Странно, что эта роль не твоя… ― Мишель задумалась над своими же словами. И я вдруг тоже задумался, хотя из раза в раз слышал подобные вещи от посторонних людей: но перед танцовщицей мне сделалось стыдно. Она продолжительное время напряжённо молчала, заставляя меня мысленно рыться в оправданиях, ведь судя по всему назревал серьёзный разговор. Я хотел было спросить, считает ли меня Мишель злым, но она вдруг мило улыбнулась. ― Но со стороны виднее.

Сна не было ни в одном глазу.

― Что бы Крэг ни говорил, это всего лишь работа. Наша и его. Макарти ничего не стоит убедить тебя в правильности какой угодно роли, если ты превосходно танцуешь, ― я вдруг поймал в глубине души теплящееся удовольствие, почти как тогда, когда Мишель взялась предупреждать меня о сплетнях. Ведь я уже привык разговаривать с танцовщицей односложными предложениями то время, что она держала меня на расстоянии, обмениваясь дежурными "любезностями".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

― Я? "Превосходно" танцую? ― Девушка как-то скептически уставилась на меня, ожидая подвоха в приободряющей речи.

― Ну конечно, тут даже я вынужден признать. Ты думаешь, стал бы я задираться и приглашать кого попало на баттл? ― Едва разговорившись, Мишель снова замолкла, что-то усердно анализируя и явно ища подвох в моей шутке. А потом резво вскочила с подушки, напугав меня своим громким разоблачающим открытием.