Retrum. Когда мы были мертвыми - Франсеск Миральес

В следующем кадре Альба, лет четырех от роду, старательно пыталась сыграть в пинг-понг с пожилым господином с козлиной бородкой. Я предположил, что этот немолодой мужчина — ее дедушка.

Все еще до конца не понимая, что здесь делаю и зачем Альба все это устроила, я украдкой посмотрел на нее. В глазах девушки стояли слезы. Этот факт позволил мне предположить, что дедушка, который так трогательно играл с нею там, на экране, уже покинул этот мир.

Чтобы утешить Альбу, я не придумал ничего лучше, как положить ладонь ей на коленку. Похоже, этот жест доверия и поддержки пришелся ей по вкусу, потому что буквально через пару секунд она решительно повернулась, откинулась спиной на подлокотник дивана и села так, что ее ноги оказались как раз у меня на коленях.

Уже не заботясь о том, веду ли себя правильно и достойно, я стал поглаживать Альбу, старательно убеждая себя в том, что это всего лишь массаж. Маленькая героиня тем временем увлеченно танцевала на экране какой-то детский танец. Мои ладони скользили по гладкой коже Альбы, в какой-то момент преодолели некую условную границу в виде ее коленей, прикоснулись к бедрам и продолжили свое восхождение. В тот момент, когда они подобрались к следующему рубежу — нижнему краю шортов, — я отдал приказ об отступлении, и мои руки отправились в обратный путь, к ступням Альбы.

Она полулежала, откинувшись на подлокотник дивана, закрыв глаза и блаженно улыбаясь при этом.

Тем временем Альба, мелькавшая на экране, все больше походила на ту девушку, которую я ласкал, сидя на ее диване. Девочка-подросток играла с котенком, дразнила его. Когда тот совершал решительный прыжок, она пропускала «хищника» мимо себя, делая лихой пируэт, прямо как взаправдашний тореадор. Я не без грусти взирал на эти кадры, запечатлевшие мгновения подлинного детского счастья. Именно в такие минуты мне становилось особенно отчетливо ясно, как быстро летит время и мы перестаем быть теми, кем являлись еще недавно.

— У тебя вроде бы мобильник где-то жужжит. Сработал виброзвонок, — негромко произнесла Альба, слегка приоткрыв сонные глаза.

Сосредоточившись на невеселых мыслях, я действительно не заметил сигнала о поступившем сообщении. Альба же обратила на него внимание, потому что телефон, лежавший в кармане моих брюк, упирался ей прямо в бедро. Стараясь не побеспокоить Альбу и не испортить такой замечательный момент, я ухитрился достать телефон из кармана, не поднимая с коленей ее ноги.

В списке входящих эсэмэс оказалось три непрочитанных сообщения. Все — от Алексии.

00.42 / Мы по тебе соскучились.

Ждем тебя на кладбище в Тейе.

01.25 / Крис, ты где? Не задерживайся.

У меня для тебя потрясающая новость.

02.19/Где ты?

Альба, не меняя положения и также явно не желая убирать куда-либо ноги, тем не менее посмотрела на меня с любопытством. Ей явно было интересно, расскажу ли я, кто это забрасывает меня сообщениями в такое время — глухой ночью.

Решение далось мне нелегко. Для начала я демонстративно уткнулся взглядом в экран, дав понять, что не собираюсь ничего комментировать. Моя ладонь тем временем замерла на колене Альбы, прямо как путник-паломник, забравшийся на перевал и решающий, куда идти дальше. Наконец я сделал выбор, отключил телефон и погрузился в созерцание запечатленных на пленке обрывков былой жизни — призраков из прошлого, которому уже не суждено повториться.

Падающие звезды

Когда умирает иллюзия, возникает странное чувство.

Ощущение такое, словно умер ребенок.

— Джуди Гарланд —

На этом, собственно говоря, мы и остановились. Когда получасовой фильм подошел к концу, я осторожно, преодолевая все еще не закончившееся головокружение от шампанского, встал с дивана.

Не знаю, ждала ли от меня хозяйка дома еще каких-нибудь действий, но я почему-то почувствовал, что настало время прощаться. В три часа ночи у меня в душе был намешан сложный коктейль из противоречивых, в основном весьма горьких эмоций. Грусть по поводу ушедшей навсегда жизни, слепок которой я только что наблюдал на экране, смешивалась с ощущением пустоты, которое возникло во мне после того, как я не ответил на призывное послание Алексии.

Похоже, что именно тогда я опоздал на последний поезд, который мог бы отвезти меня к счастью. Может быть, я совершил ошибку, продемонстрировав нежность и даже некоторую симпатию по отношению к Альбе, которая будет теперь тешить себя надеждами и рано или поздно переживет горькое разочарование. С другой стороны, вполне вероятно, что было бы правильным воспользоваться тем, что само идет в руки, отказаться от призрачной влюбленности и ответить на чувства, которые испытывала ко мне эта милая девочка из хорошей семьи, к тому же явно одинокая в этом мире точно так же, как я сам.

Пожалуй, в ту ночь на меня обрушилось слишком много вопросов, всяких «возможно», «наверное» и «с другой стороны».

— О чем ты думаешь? — спросила Альба, глядя мне прямо в глаза.

Она стояла передо мной, и я видел, что ее бьет мелкая дрожь. Было понятно, что Альба не знает, как быть дальше. Судя по всему, джазом на виниловой пластинке, шампанским, бутербродами и фильмом программа, которую она запланировала на этот вечер, исчерпывалась. Теперь, по совести говоря, инициатива должна была перейти ко мне.

Прежде чем ответить, я несколько секунд молча смотрел на нее. Фигура у Альбы была просто великолепная, а растрепавшиеся за вечер волосы делали ее еще более симпатичной и, главное, домашней и близкой. Она действительно мне нравилась. Но, несмотря на все это, я не хотел грубо и цинично воспользоваться ее чувствами.

Чтобы избежать тяжелых для обоих разговоров, я сразу же воспользовался аргументами главного калибра:

— Да, засиделись мы с тобой. Поздно уже, отец, наверное, с ума сходит, не зная, где я и что со мной происходит. С того времени, как погиб мой брат, он не ложится спать, пока я не вернусь домой. Представляешь себе, больше всего на свете отец боится, что я сяду к кому-нибудь на мотоцикл в качестве пассажира и со мной что-то случится.

— Я его понимаю, — сказал Альба, обнимая меня.

Она прижималась ко мне, и я чувствовал, как часто бьется ее сердце. Кроме того, Альба, по всей видимости, даже не подозревала, какой еще побочный эффект вызвал в моем теле наш столь близкий контакт. Я, по правде говоря, вздохнул с облегчением, когда она отодвинулась от меня и сказала:

— Ладно, уходи. Я… еще никогда не была такой счастливой. Все благодаря тебе!