Десять новелл - Агата Кристи

— Не мог.

— Уходя, он пожелал сэру Рьюбену доброй ночи?

— Да.

— И больше вы его не видели в кабинете?

— Нет. — Она говорила все с большим колебанием, дыхание ее становилось прерывистым, она слегка застонала.

— Сейчас проснется, — сказал вполголоса доктор. — Думаю, что большего нам не добиться.

Пуаро кивнул. Доктор наклонился над леди Аствелл.

— Вы просыпаетесь. Надо проснуться, — мягко повторил он. — Сейчас вы откроете глаза.

Несколько минут они ждали. Леди Аствелл приподнялась и поочередно обвела их взглядом.

— Я в самом деле спала?

— Совсем недолго, леди Аствелл, — ответил доктор.

— Значит, вы все-таки проделали свой фокус?

— Ну, вы ведь не ощущаете ничего плохого?

— Пожалуй, некоторую разбитость. Я устала.

Оба мужчины поднялись.

— Мы вас покинем и скажем, чтобы вам принесли крепкого кофе. Это вас подбодрит.

— А я что-нибудь говорила? — догнал их уже у дверей ее возглас.

— Право, ничего особенного. Кажется, вы беспокоились о том, чтобы отдать в стирку чехлы с кресел.

— Для этого не стоило меня гипнотизировать, — сказала она с улыбкой. Это я сказала бы вам охотно и так. А еще что?

— Вы можете припомнить, как в гостиной, сидя за кофе, мистер Трефузиус вертел в руках разрезательный нож?

— Может, и вертел, но, честно говоря, я этого попросту не заметила.

— А оттопыренная занавеска? Это на что-нибудь наталкивает?

Леди Аствелл сосредоточенно нахмурилась.

— Словно что-то брезжит в памяти… — голос ее звучал нерешительно. Но нет, ничего определенного… и все-таки…

— Не беспокойтесь, леди Аствелл, — живо произнес Пуаро. — Нет смысла напрягаться. Это уже несущественно, абсолютно несущественно!

Доктор Казалет проводил Пуаро в его комнату.

— Теперь вы нашли объяснения многому, — сказал он. — Без сомнения, когда сэр Рьюбен напускался на своего секретаря, тому стоило неимоверных усилий сдерживать себя, поэтому он так сжимал нож и стискивал пальцы. Что касается леди Аствелл, то сознательная часть ее существа была полностью занята беспокойством о Лили Маргрейв и лишь подсознательная работа мозга зафиксировала многие другие факты. То, что она называет интуицией, есть их правильное или неправильное толкование. Теперь перейдем к шторе с горбом. Это весьма интересно. Из вашего рассказа я представляю себе, что письменный стол расположен на одной линии с окном. Окно, конечно, занавешено?

— Да, на нем шторы из черного бархата.

— И амбразура окна достаточно глубока, чтобы там мог спрятаться человек.

— Пожалуй так.

— Значит, это не исключено. Но был ли это секретарь? Ведь двое видели, как он покинул комнату. Виктора Аствелла встретил выходящим из кабинета в башне Трефузиус. Лили Маргрейв тоже отпадает. Кто же этот неизвестный? Ясно одно, он должен был проникнуть в кабинет еще до того, как сэр Рьюбен поднялся к себе в башню из гостиной. А если капитан Нэйлор? Не мог спрятаться он?

— Почему же нет? — протянул задумчиво Пуаро. — Он, видимо, отужинал в гостинице, но как установить момент, когда он оттуда вышел? Хотя возвратился более точно: полпервого.

— Выходит, убийство мог совершить он, — констатировал врач. — Повод имеется, оружие при нем… Но мне сдается, такое решение вас не привлекает?

— Вы угадали. В голове у меня вертится совсем другое, — признался Пуаро. — Скажите-ка, доктор, а если на секундочку предположить, что мужа убила сама леди Аствелл, то выдала ли она бы себя во время гипнотического сеанса?

— Что? Леди Аствелл — убийца?! Вот уж никогда бы не подумал. Впрочем, и в этом есть вероятность: ведь она оставалась с сэром Рьюбеном последней и позже его уже никто живым не видел… Что касается вашего вопроса, то я склонен ответить «нет». Под гипнозом она бы выдала себя, если бы твердо решила скрыть собственную вину, не тем, что созналась, но просто не смогла бы с такой искренней убежденностью обвинить другого…

— Понятно, — пробормотал Пуаро. — Я ведь и не сказал вам, что подозреваю леди Аствелл. Одна из версий, не более.

— Дело чертовски интересное, — произнес доктор после минутного размышления. — Подозрение падает на стольких людей! Хэмфри Нейлор, леди Аствелл и даже Лили Маргрейв!

— Вы пропустили Виктора Аствелла. Он утверждает, что оставался в своей комнате, приоткрыв дверь и поджидая Чарльза Леверсона. Но мы не обязаны верить ему на слово!

— Тип, про которого вы мне говорили? Этот невоздержанный скандалист?

— Вот именно.

Доктор с сожалением поднялся.

— Пора возвращаться в Лондон. Вы обещаете держать меня в курсе, чертовски занимательно, какой оборот примут эти странные события.

После отъезда друга Пуаро позвонил Джорджу:

— Чашку травяного настоя, пожалуйста. Я чувствую, что превращаюсь в комок нервов!

— Сию минуту подам, месье.

Вскоре он вернулся с дымящейся чашкой, налитой доверху. Пуаро с наслаждением вдохнул аромат.

— В этой истории, мой милый Джордж, нас должен вдохновлять пример кошки. Она проводит утомительные часы перед мышиной норкой, сидит не шевелясь и не покидая своего поста.

Пуаро с глубоким вздохом отставил пустую чашку.

— Я просил вас уложить чемодан с расчетом на три дня? Завтра вы отправитесь в Лондон и привезете вещи на две недели.

— Слушаюсь, месье, — отозвался невозмутимый слуга.

Назойливое присутствие детектива в вилле "Мой отдых", казалось, раздражало многих. Виктор Аствелл заявил невестке форменный протест.

— Вы его пригласили, Нэнси, прекрасно! Но вы не знаете, что это за беспардонные типы! Он прямо-таки присосался к нам, нашел даровое жилье, устроился с удобствами чуть не на месяц, а ваши денежки ему между тем идут и идут!

В ответ леди Аствелл с твердостью заявила, что способна сама заниматься своими делами.

Лили Маргрейв пыталась не показывать волнения. Поначалу ей казалось, что Пуаро ей верит, но теперь в нее закрадывались сомнения.

Свою игру маленький детектив вел так, чтобы нагнетать вокруг нервное напряжение. Спустя пять дней после своего водворения в "Моем отдыхе" он принес в гостиную — о, только для забавы! — маленький дактилоскопический альбом. Довольно примитивный прием, чтобы снять у всех отпечатки пальцев. И никто не осмелился уклониться от этого! Едва коротышка бельгиец удалился со своим альбомчиком Виктор Аствелл вскипел:

— Теперь вам ясно? Наглец метит в одного из нас, Нэнси!

— Ах, не будьте идиотом, Виктор.

— Но какой еще смысл могла иметь его выходка?

— Месье Пуаро знает, что делает, — сказала леди Аствелл, метнув выразительный взгляд в сторону Трефузиуса.

В следующий раз Пуаро затеял получить ото всех следы подошв на белых листах бумаги. Когда затем он своей неслышной кошачьей походкой возник в библиотеке, Трефузиус так подпрыгнул на стуле от неожиданности, словно в него всадили заряд дроби.

— Простите, месье Пуаро, — сказал он с несколько вымученной улыбкой, но боюсь, что из-за вас у нас всех начнется неврастения.

— С чего бы? — невинно спросил Пуаро.

— Улики против Леверсона казались неоспоримыми, а вы даете понять, что придерживаетесь иного мнения, не так ли?

Пуаро, который подошел к окну, теперь с живостью обернулся:

— Мистер Трефузиус, я решился открыться вам кое в чем. Но разумеется, строго конфиденциально.

— Да?

Пуаро, казалось, все-таки испытывал колебания и заговорил не сразу. Вышло так, что первые слова заглушил стук входной двери и Трефузиус не расслышал их. Тогда Пуаро повторил раздельно и четко:

— Дело в том, мистер Трефузиус, что появились новые данные. А именно: когда Чарльз Леверсон поднялся в кабинет в башне, сэр Рьюбен был уже мертв. Так-то.

Секретарь с трудом оторвал от него остекленевший взгляд.

— Но… какие данные? Почему о них никто не слыхал?

— Еще услышат, — таинственно проговорил маленький бельгиец. — А пока лишь мы с вами обладаем секретом.

Он стремительно выбежал из кабинета и почти налетел на Виктора Аствелла.

— Вы только что вернулись, мистер Аствелл?

— Да. Поистине собачья погода, сырость, холодище, ветер.

— Ну, тогда я остаюсь дома, без прогулки. Я, знаете, как кошка, люблю посидеть в тепле, у огонька…

Тем же вечером Пуаро сообщил своему преданному слуге:

— Дело движется, Джордж! Они все у меня вертятся на горячих углях. Хлопотно все-таки изображать из себя кошку у норы! Однако дело стоит того, результаты просто великолепны. А завтра мы попробуем еще один ход.

На следующий день и Трефузиусу и Виктору Аствеллу понадобилось отлучиться в Лондон. Они сели в один поезд.

Не успели оба выйти за дверь, как Пуаро развил лихорадочную деятельность.

— Скорее, Джордж, за работу. Зевать сейчас некогда! Если появится горничная, задержите ее в коридоре. Рассыпайтесь в любезностях, заговаривайте ей зубы как хотите, лишь бы задержать.