Все стороны злосчастной медали - Иван Дмитриев

— Я вас понял, — ответил Вертен, взяв листок бумаги и нарисовав какую-то схему и пару цифр, — Обратитесь вот по этому адресу. Вам выдадут телефон с номером, который оформлен на другое лицо. Пользуйтесь сколько нужно и затем просто выбросьте.

— Спасибо. Было бы здорово, если бы вы дали мне свой номер. Ну и номер Ганса, если есть, потому что я остался и без контактов.

— Конечно! — сказал Вертен и дописал свой номер, а затем и номер Ганса, обратившись к телефонной книге своего мобильника.

— Позвоните мне, как всё будет готово, — ответил я.

— Думаю, мы задержимся. Возьмите еще вот это, — Вертен протянул мне конверт с деньгами.

Я еще раз поблагодарил Вертена и вышел на улицу. Облака на небе приняли подёрнутый вид, и с севера подул неприятный ветер. Я сунул руки в карманы, вздрогнул и пошел к машине. Путь домой занял чуть больше времени, чем к Вертену, потому что я не только забрал телефон, но и заехал за тортом и цветами для Эрики.

Когда я подъехал к её дому, перед гаражом стояло спортивное купе. Этот хрен вернулся. Злость моментально накопилась во мне, и я, не теряя времени, быстр о вышел из машины. Я ворвался через незапертую дверь и через пару шагов был в гостиной, где они ругались.

— Никуда ты из дома не выйдешь, ясно? — кричал он, судя по виду, пьяный.

— А ну заткнись, — крикнул я, стоя у дверей гостиной.

Он повернулся в мою сторону с бешеным видом, оказавшись крупнее, чем я представлял.

— А ты кто нахрен такой? — спросил он и сделал шаг в мою сторону.

Где-то позади в углу стояла Эрика, вся в слезах, держа руки по швам.

— Стоять, — сказал я, достав из кармана пистолет и направив на обидчика.

Тот изменился в лице и стал еще злее.

— Пойдем на улицу, поговорим, — продолжил я.

— Эрика, вызови полицию, — сказал он и, видя, что она этого делать не собирается, крикнул, — Эрика, твою мать!

— Пошел! — крикнул я, указывая дорогу к двери.

На этот раз он послушался и вышел.

— Сейчас ты сядешь в машину и уедешь к чёртовой матери. Забудь дорогу сюда. Вернешься — будет хуже, — сказал я.

— Не надейся, — ответил он, — Ты уже труп.

— Вернешься и станешь как раз им, — парировал я.

Муж Эрики сел в "БМВ" и уехал.

Я пришел обратно в дом с цветами и тортом.

— Я купил тебе тортик, толстушка, — сказал я худой Эрике, которая немного успокоилась.

— Я не ем тортики, — ответила она, — Ты ведь понимаешь, что он вернется?

— Да, — солгал я, — И получит своё. Поставь цветы.

Я отдал букет и вышел на кухню. Достав телефон, я набрал номер Ганса.

— Дружище, я ведь редко тебя о чем-то просил?

Её муж приехал вечером. И не один. За ним следовала чёрная машина, из которой вышли три человека. Я встретил всех их у гаража. Он вышел, слегка шатаясь, и еще не протрезвевшим голосом громко сказал:

— Ну что, умник? Что ты теперь сделаешь?

Трое встали в ряд немного позади него. Это их и подвело, несмотря на то, что у каждого было оружие. Автоматная очередь положила всех троих прежде, чем они успели что-то понять.

— Ах ты… — начал он, вытаскивая пистолет.

Я прервал его навсегда теперь уже своим выстрелом. Из-за красиво оформленных кустов вышел Ганс. Он подошел ко мне и сказал:

— Вот это мы натворили.

Погрузив все тела в чёрный седан, мы встали около "БМВ".

— Отгони её к гаражу, — произнес Ганс, — Будут спрашивать, куда делся этот урод, молчи. Скажи, поругались с ним, и он ушел. Я позабочусь о телах, благо, род занятий располагает.

— Да, я понимаю, спасибо, — ответил я.

— Знаешь, за что я люблю этот город? Только что мы убрали четверых, но никто не позвонит в полицию.

— Никто ничего не слышал, ага. Все боятся, Ганс.

— Блин, а про снег мы и не подумали, — ответил он, указывая на пятна крови.

— Езжай, я что-нибудь придумаю.

Когда Ганс уехал, я собрал гильзы в пакетик и сунул его в карман. Кровь занимала площадь два на четыре, и не сказать, что её было много. Я взял моторное масло из багажника джипа Эрики и вылил на окровавленный снег так, чтобы это выглядело, как утечка. Над новым пятном я поставил сам джип. Пришлось пробить масляный поддон камнем, чтобы всё выглядело правдоподобно.

Когда я вернулся к Эрике, она спросила:

— Что случилось?

— Мы поговорили, и он уехал. Не бойся, он больше не потревожит тебя… нас.

— Ты убил его? — она приняла серьезный вид.

— Нет, — ответил я, — Я напугал его так, что он и близко не подойдет.

Она обняла меня, и мы пошли на кухню.

— Ну ладно, давай разрежем торт, — сказала Эрика и полезла в холодильник за моим дневным презентом.

В этот момент раздался дверной звонок.

— Я открою, — сказал я и подошел к двери.

На пороге стоял полицейский, который произнес:

— Добрый вечер. Вы слышали выстрелы?

Упс.

Глава 10. Чаевых не будет

— Н-нет, — растерянно произнес я, — Был какой-то треск. Я думал, это ворота гаража хрустят от ветра.

Полицейский смотрел на меня, как на идиота, не умеющего врать.

— А когда вы это слышали?

— Ну, может быть, минут десять назад, — назвал я точное время.

— Если потребуется дать показания, вы сможете повторить то же?

— Да, конечно. А что случилось?

— Ваши соседи заявили о стрельбе на улице.

— Ужасно, — ответил я, сделав озабоченное лицо, — Безопасно ли сейчас?

— Мы опрашиваем людей из всех домов в округе. До утра советую закрыть все двери и окна.

— Спасибо.

— Всего доброго.

Я закрыл дверь и, наверно, побелел. Нас с Гансом могли накрыть, будь мы еще медленнее. Надеюсь, он доедет без проблем.

На всякий случай я написал ему сообщение: "Позвони, когда закончишь". И даже получил ответ в виде: "Ок". Пожалуй, пока всё в порядке.

— Кто это был? — спросила Эрика, когда я вошел в кухню.

— Распространитель литературы. Мы мило поболтали, но я ничего не купил, — ответил я с серьезным видом.

— Кстати, что за шум был?

— Железный мусорный бак соседей снесло ветром и ударило об гараж, — придумал я.

— Довольно громко, — отметила Эрика.

— Мы и сами испугались, — ляпнул я про себя и Ганса.

— Кто "мы"?

— Я и моё воображение. Дай вот этот кусок, — показал я.

Оставшийся вечер прошел спокойно.

Утром я проснулся от того, что Эрика растолкала меня едва ли не с криком.

— Вставай, вставай же, мне нужны объяснения!

— А? Что? Чего так рано?

— Сколько ты меня еще будешь обманывать?

— В смысле? — я сел на кровать и уставился на Эрику, которая, судя по внешнему виду, успела уже выйти на улицу.

— Что это? — она показала гильзу.

— Гильза.

— Да ладно? — спросила, нахмурившись.

— В чем дело? — ответил я вопросом и попытался её обнять, но она отпрянула.

— Ты убил его! Убил! Я так и знала! — кричала она, ударяя меня своими кулачками в грудь.

— Что ты, Эрика, нет, — безуспешно пытался исправить ситуацию я, намеренно подставляя тело под удар.

— Убирайся! — вскрикнула она, вдруг перестав меня бить.

— Что?

— Я не хочу тебя видеть. Убийца! — рыдая, произнесла она.

Я сидел в полном оцепенении. До меня наконец дошла мысль, что она могла его любить. А я? Что со мной тогда? Очередной, уже последний, удар достиг моей ключицы, и Эрика замерла, сидя на кровати и опустив голову.

— Уходи, — говорила она сквозь слёзы, — Пожалуйста.

Я не знаю, что было со мной в тот момент. Я механически встал, надел брюки, футболку и бросил:

— Мой номер ты знаешь.

После этого я забрал телефон, куртку и вышел вон. На улице было холодно, и снег лежал всё так же тяжело. Я был зол, очень зол. Пройдя десяток домов вбок, я набрал номер Ганса и почти крикнул:

— Ну что?!

— И тебе привет. Какой-то ты злой. Дело в шляпе. Точнее, в печи.

— И я еще после этого злой. Можешь меня забрать?

— Откуда?

— Угол Вингроад и… Блин, недалеко от дома Эрики, на пересечении с проспектом. Еще тут кафе.

— Найдемся.

— Жду.

Я нервно выключил звонок и зашел в кафе.

— Двойной американо, — сказал я, положив сколько-то денег перед барменом.

У барной стойки сидел незнакомец, который повернул голову в мою сторону и долго пристально смотрел. Я не мог этого не заметить и нервно прикрикнул:

— Чего?!

— Ничего… — ответил незнакомец и уткнулся в свой пивной бокал.

Я забрал кофе и вышел на улицу. Просто потому, что не мог сидеть на одном месте.

Ганс приехал через пару минут. Я сел в теплый салон его машины и сказал:

— Мне кажется, я нихрена уже не ориентируюсь в жизни.

— Что не так? — спросил Ганс.

— Она выгнала меня.

— Кто?

— Эрика, блин! Ты совсем тормозишь.