Беглянка (ЛП) - Элизабет Мэри

Несмотря на то, что у меня есть собака и соседка по комнате, я совершенно одна.

Текстовые сообщения Таланта, возможно, были односторонними, но это было товарищеское общение, которого я не испытывала в ином случае. Наш разговор за кофе был напряженным, и возможно, я выпила слишком много в баре и выставила себя идиоткой, но это было человеческое общение вне моей обычной рутины. Талант был отделен от Кары Смит и «Молчания» — моя собственная снисходительность.

Когда он брал трубку в одно и то же время каждую ночь, он искал мой номер. Пока он печатал слова, предназначенные только для моих глаз, он представлял себе мое лицо. И когда я не отвечала, он решил снова попытаться привлечь мое внимание следующей ночью.

В мире нет ни одного человека, который знает, каково это сидеть напротив меня в слабо освещенной кофейне, кроме Таланта. Он единственный, кто танцевал со мной под живую музыку. Он знает мою любимую китайскую еду и хотел поделиться ею со мной.

По большому счету, это может быть тривиально для кого-то с друзьями и семьей. Но для человека, живущего столь же изолированно, как и я — девушки, которая редко слышит вслух свое настоящее имя, проводит время в одиночестве и единственного человека, которого я считаю членом семьи, ради наживы продающего мое тело — одно текстовое сообщение несет в себе много смысла.

Я тоже скучаю по нему после сна без сновидений.

Когда мой разум пробуждается, но мое тело должно наверстать упущенное, одиночество хандрит в парализованные секунды, прежде чем мои глаза двигаются из-за закрытых век. Отсутствие Таланта сжимает мышцы и сухожилия, пока я не вытягиваю пальцы ног и не подтягиваюсь на мягких простынях. Я скучаю по Таланту, когда переворачиваюсь на спину и моргаю от тусклого света, проникающего в окно, так же сильно, как скучаю по нему в темноте.

Мои первые мысли — серые глаза, идеальные губы и осознание того, что я приговорила себя к одиночному заключению. Талант дал мне взглянуть на жизнь со стороны, и я отвернулась от него, осужденная жить в этом мире одна.

Но теперь я знаю, чего мне не хватает.

Я трахаюсь с пятью или шестью мужчинами в неделю, но серьезно недооцениваю важность настоящего человеческого взаимодействия.

Один человек в этом городе знает мою историю.

Двое знают мое настоящее имя.

Талант прав. Единственное, от чего мне нужно спастись, это от себя.

К счастью, я могу превратить гремящее внутри меня одиночество в низкий гул в течение дня и продолжать свою нормальную жизнь.

— Камилла, я могу войти? — я дважды стучу в ее дверь и жду. — У меня есть пара слов.

Порыв растительного аромата доносится из ее спальни, атакуя мои чувства, как только она открывает дверь. Я ошеломлена количеством свечей, которые она зажгла на таком маленьком пространстве. Но вскоре она будет нести большую ответственность, чем когда-либо. Если я не могу доверить ей несколько свечей, мне нечего делать, помогая ей стать проституткой.

Если она сожжет жилой комплекс, у нас будут проблемы.

Ее глаза встречаются с моими, прежде чем она бросается к кровати, чтобы схватить пульт и выключить телевизор.

— Мне жаль. Я не знала, что это было слишком громко.

— Наша машина будет здесь меньше чем через час. Ты успеешь подготовиться?

Ее золотые глаза расширяются, но она приглаживает волосы и кивает, не опуская взгляда в пол.

— Да.

— Расслабься, Камилла. Мы не трахаем мужчин за деньги по воскресеньям. У меня есть несколько заданий, и поскольку теперь ты живешь здесь, мы можем выполнить их вместе.

— Отлично, — отвечает она, — Я надену туфли.

Наш водитель — тот, с кем я ездила раньше. Он зарекомендовал себя как человек, который уважает личное пространство своих пассажиров и не заглядывает слишком близко без приглашения. Я попросила его, потому что хотела бы избежать хлопот по исправлению водителя, который не может контролировать себя перед красивыми женщинами. Сегодняшний день будет достаточно изнурительным и без дополнительных контактов.

Эль, наш водитель, открывает передо мной дверь и только кивает, когда я сажусь во внедорожник. Я ожидаю, что Камилла последует моему примеру, но ясно, что она учится словесно, и все нужно будет говорить вслух.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Спасибо, что забрали нас, — говорит она Элю с очаровательной улыбкой, — Мне нравится ваша шляпа.

Он смотрит на меня, чтобы узнать, как действовать дальше, и я коротко качаю головой в ответ. Если и есть что-то, что я узнала о Камилле за то короткое время, что мы вместе, так это то, что она умеет устраивать шоу. Настоящая Камилла — это человек, который не смотрел бы на меня, когда разговаривал неделю назад, но которая проецирует фальшивую личность на посторонних, таких как водитель. В конечном итоге это сыграет ей на руку, но ей нужно совершенствовать свое ремесло и отдавать свою энергию только нужным.

— Первый урок, — я закрыла перегородку между Элем и нами, — Не разговаривай с водителями, Камилла.

— Я просто была вежлива.

Ее смущение ощутимо. К сожалению, поскольку Камилла учится на словах, мне придется чем-то жертвовать, чтобы регулярно использовать свой голос. Я не привыкла объяснять или формулировать то, что у меня на уме, и мне трудно говорить без резких тонов. Это не то, чего я хочу. Я не желаю, чтобы она боялась меня.

Как будто слова застряли у меня в горле, я выковыриваю их по одному и говорю.

— Мы не разговариваем с помощниками, потому что не хотим, чтобы они обращали на нас слишком пристальное внимание. Выбранная нами профессия незаконна, Камилла. Крайне важно, чтобы ты держалась подальше от неприятностей, и лучший способ сделать это — скрыться с радаров и быть незаметной для всех, кто не платит за твою компанию. В противном случае они становятся любопытными и суют свой нос куда не следует. Если не те люди смотрят слишком долго, они заметят то, что мы не хотим, чтобы они видели.

— О, — шепчет она, но ее глаза не отрываются от моих.

— Мы не работаем на углах улиц. Мужчины не могут нанять нас, позвонив по номеру телефона на движущемся рекламном щите. Мы не торчим в барах ради возможности сделать какому-нибудь случайному мужику минет под столом за сотню. Если ты решишь работать с Инес, ты первоклассная — ты чертовски золотая. Не отдавай ни одну часть себя бесплатно. Даже водителю.

Мы не бесценны, но мы дороги.

Камилла понимающе кивает и отворачивается, чтобы обдумать то, что она узнала.

— Кара, — уточняет она, — Здесь нет «если» я решу работать с Инес. Здесь «когда» она позволит мне. Я сделаю это.

У меня нет сил снова говорить, и остаток пути мы едем молча.

Наша первая остановка — парикмахерская. Я никогда не чувствовала необходимости менять цвет волос — они экзотические и соблазнительные от природы, но один и тот же стилист подстригает их каждые восемь недель, как по часам. У меня не складывается впечатление, что Камилла всю свою жизнь стриглась где угодно, кроме как в салоне сети скидок. У нее естественная красота, но она станет неотразимой, когда ее мышиные волосы осветлят и придадут им новую форму.

— Добро пожаловать в салон «V», — приветствует нас администратор при входе. Как только она понимает, что это я, она тепло улыбается, — Добро пожаловать, мисс Смит, я вас зарегистрирую.

— Встреча назначена на двоих, — напоминаю я ей. На прошлой неделе Инес позвонила и записала Камиллу на то же время, что и меня.

— Кара, — шепчет Камилла, когда мы усаживаемся в приемной, — Я не могу позволить себе сделать здесь прическу.

Это не допускает реакции. Все, что нужно Камилле до того момента, когда она начнет ходить на приемы, оплачивает Инес. Наш босс списывает это как инвестиции, и Камилла вернет ей это в стократном размере. Она собирается заработать Инес Риччи больше денег, чем может себе представить, и как только она это сделает, то сразу привыкнет к роскоши, такой как стрижка за триста долларов в салоне, которая подарит ей лучший фурор в ее жизни, пока она потягивает дорогое шампанское.