Капитали$т: Часть 1. 1987 (СИ) - Росси Деметрио

Николай Петрович нервно побарабанил пальцами по столу и посмотрел в окно:

— Жара сегодня. А обещали дождь. Все врут, даже синоптики.

Ну вот, подумал я. И что теперь говорить пацанам? Такой простой вопрос решить не смог... Я посмотрел на Николая Петровича. Он сидел и явно что-то прикидывал.

Глава 17

— В общем, я сам тебе помочь не могу, — сказал Николай Петрович. — А сделаем так. Отправлю я тебя к Ольге Валентиновне. Она у нас культурный сектор. И человек очень деловой, сразу тебе все объяснит — чего можно, а чего нельзя. Понял?

— Спасибо вам, Николай Петрович, — сказал я с огромным облегчением.

— Вот и дуй. В триста двадцать третью комнату. Я ей позвоню сейчас.

Николай Петрович снял трубку:

— Ольга Валентиновна? Приветствую! Тут такое дело... Да! Сейчас паренек к тебе подойдет, ты пообщайся. Да, нужно! — Николай Петрович махнул мне рукой — иди уже!

Закрывая дверь, я услышал:

— Петрова сын... Из горкома который.

Ольга Валентиновна оказалась полной грустной женщиной неопределяемого возраста. На столе перед ней стояла чашка остывающего кофе и почти пустая пачка печенья.

— Здравствуй, здравствуй, — гостеприимно поприветствовала она меня. — Звонил Николай. Алексей?

— Алексей! — подтвердил я. — Очень приятно.

— А мне-то как приятно, — вздохнула Ольга Валентиновна. — Значит, кинолюбители?

— Так точно! — отчеканил я.

— И аппарат этот есть... как его... видик-шмидик?

— Имеется аппарат. И фильмы имеются, — подтвердил я. И почему-то добавил: — Классика жанров! Хотим нести в народ искусство!

— И почем искусство для народа предполагается? — прищурилась Ольга Валентиновна.

— Недорого, — сказал я, потупив глаза. — По рублю с человека. Разве для настоящего искусства это цена?

Ольга Валентиновна задумчиво покивала головой:

— Да, для настоящего искусства по рублю — недорого. Ну ладно, Алексей... Поступим мы вот как. Вы же кинолюбители?

— Кинолюбители, — согласился я.

— Вот и прекрасно. Тогда припишем вас к клубу кинолюбителей, что в доме культуры медработников. И показывайте там свое кино сколько душе угодно. Как тебе такое решение?

— Полностью устраивает!

— Вот и отлично. Я позвоню там кому следует — выделят вам какой-нибудь закуток. Только один уговор... Чтобы никаких там... ну, ты понимаешь? Запретных тем. Антисоветчины чтобы и близко не было. И разврата всякого. Понимаешь?

— Все понял! — сказал я с комсомольским задором. — Я не подведу, Ольга Валентиновна, ничего подобного мы не допустим!

— А вот мультики там... или кинокомедии... это всегда пожалуйста, сколько угодно!

— Хорошо, — сказал я, подумав, что те же «Зубастики» вполне пройдут за кинокомедию.

— Ну и с руководителем клуба нужно будет... понимаешь?

Уж в чем наши чиновники не изменились, так это в манере говорить. Передавать информацию с помощью недосказанностей, намеков и интонаций.

— Я все понял! — заверил я хозяйку кабинета.

— Ну вот и отлично. Сегодня уже поздно, а завтра дуй в ДК, в клуб кинолюбителей. Там будет их руководитель — Кузьмич. Он тебя в курс введет. Еще есть вопросы?

— Вопросов нет. Спасибо вам огромное, Ольга Валентиновна!

— Да ладно, — улыбнулась хозяйка кабинета. — По всему видно, что парень ты хороший, порядочный. Отцу привет передавай.

— Обязательно! — заверил я ее, а про себя подумал, что навряд ли отец дождется переданного привета.

Из здания облисполкома я вышел окрыленный. Решил такой сложный вопрос, да еще практически своими силами. Хоть тень папеньки и маячила за моей спиной, но разговаривал и договаривался я сам. В общем, я был на позитиве. Не терпелось рассказать товарищам о том, как удачно все срослось. ДК медработников — это не подвал в общаге, это очень приличное место, практически в центре, мы о таком фарте и не мечтали.

Из ближайшего автомата я набрал Витька, который выслушал мою победную речь и срочно потребовал зайти к нему.

Дома Витя выглядел усталым и хмурым.

— А я телек в ателье возил, — сказал он мрачно, — и вот что я тебе скажу, дорогой друг... Не тем мы занимаемся! Не тем!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Рассказывай! — потребовал я.

— Знаешь, сколько мне мастер в ателье зарядил за работу? Вот угадай! — Витя кипел негодованием.

— Неужто четвертной потребовал, гад?

Витя грустно рассмеялся.

— Четвертной?! Полторы сотни, Лёша! Сто пятьдесят рублей! Как тебе?

— Не хило, — сказал я.

— И ведь что самое обидное — мы за свои бабки хоть минимально, но рискуем — при плохом раскладе и закрыть могут и грабануть. А этот хмырь в ателье делает по пятьсот колов в день, и ничем не рискует вообще!

— Так телек сделали или нет?

— Хрен там, — ухмыльнулся Витек, — у него очередь. Очередь, мать его, на три дня! Через три дня будет готово, но бабки вперед!

— Ну а что ты хотел? — сказал я примирительно. — Он же знает, что видик минимум две штуки тянет. Если две штуки нашел, то и еще полтораста найдешь, не развалишься. У них, Витя, своя логика.

— Ладно, хрен с ним. — Витя начал потихоньку остывать. — А ты, я так понимаю, удачно сходил?

— Удачно! — подтвердил я. — Теперь мы члены клуба кинолюбителей. Все официально. Завтра пойдем оформляться.

— Да, — сказал Витёк довольно. — ДК медиков это тема! Это то, что нужно. Сейчас бы отметить это дело. Но не будем. Некогда.

— А что, — удивился я, — у нас еще какие-то планы на сегодня.

— Вот у тебя точно планы, — отвечал Витёк. — Сейчас дуй в «Софию» и договаривайся со Щербатым, чтобы по его линии все было ровно. Бабки есть?

— Где-то полтинник остался, — развел руками я.

Витёк тяжело вздохнул, куда-то ушел и принес купюры.

— Вот тебе сто пятьдесят. Полтинник свой доложишь, как раз двести будет. Дашь Щербатому и расскажешь, что к чему. Скажешь, что каждый месяц будем столько давать, а нужно только одно — чтобы все было тихо и спокойно. Больше двухсот рублей не предлагай. Неизвестно, как там еще дела пойдут. Разберешься, короче.

— Разберусь, — сказал я. В «Софию» идти не хотелось. И общаться с уголовниками тоже. Хотелось завалиться на кровать и забыться с книжкой. И вообще — я выпускник. Мне полагается думать о вступительных экзаменах и будущей профессии. Мне полагается думать о девушках, а не об этом всем...

— Чего сидим? — требовательный голос Витька привел меня в чувство. Порой меня удивляла настойчивость и целеустремленность моего товарища.

В «Софию» я приперся уже в начале девятого вечера. Там, как всегда, был аншлаг — шумно, людно и дымно. Я, не теряя времени, поднялся на второй этаж и отправился в уже знакомый мне укромный уголок у пальмы, где обычно заседала честная компания.

Компания оказалась в сборе, но в немного расширенном составе. Кроме уже знакомых мне Щербатого, Швили и Магадана, сидел еще один мужчина — худощавый коротко стриженный брюнет лет тридцати. Компанию джентльменам составляли три девушки.

— О, пацанчик! — узнал меня Магадан. — Ну чего ты не подходишь, давай-давай, за стол!

— Добрый вечер, — поприветствовал я присутствующих.

— Привет, — улыбнулся Саша. Он, похоже, был слегка выпивши. — Ну рассказывай, вернул тебе этот балбес часы?

— Вернул все, как договаривались, — сказал я. — На следующий же день. Благодарю!

— Да ладно... — Саша махнул рукой. — Этого Кузю закрыли уже менты. А у нас праздник сегодня! Товарищ вернулся... Из дальней и продолжительной командировки. Толян, прошу любить и жаловать.

— Алексей, — кивнул я коротко стриженному. Тот улыбнулся, продемонстрировав золотые фиксы.

— Мне бы поговорить с вами пару минут, — в полголоса обратился я к Щербатому, — по делу.

— По делу? — усмехнулся тот. — Ладно. Пойдем, покурим тогда.

Мы пошли в сторону бара.

— Ну рассказывай, что там у тебя за дело, — сказал Саша. — Опять, что ли, хулиганье обижает?

— Мы с друзьями видеосалон открываем, — сказал я. — В ДК медработников.