По прозвищу Чумной - Миранда Грин

него. Забавно, что при всём этом он себя воспринимает живым, даже более живым, чем раньше, пусть и не забывает ткнуть окружающих в то, что давно умер.

— Не хочешь размяться? Интересно сравнить свои силы с кем-то одарённым, — Кодэх вынырнул из-за угла внезапно, будто в коридоре рухнула стена.

— Через пару часов. Всё-таки это ты у нас, хех, намоленный.

— Я тебя услышал. Тогда после прыжка, не будем создавать помехи на входе.

Зиланделиксиец кивнул: у него было немного времени на сбор силы. К тому же, ему тоже было интересно сравнить себя с кем-то посильнее рядовых бойцов. Обычных людей он отпугивал чисто аурой, естественный для живых существ страх, особенно для обладателей не слишком крепкой воли. А вот зам был более крупной величиной, инквизитор же признавал значимость более сильного противника как повода для роста над собой.

Уже в каюте вытащил из вещей мешочек с могильной землёй: та, подчиняясь его воле, образовала идеальный круг, в который Ликс и уселся, скрестив ноги. Не совсем привычные способы, но выбирать не приходится. По шее ударила не слишком толстая и совсем короткая коса, волосы пришлось отрастить искусственно, потому что даже на цепочке под одеждой амулет переставал давать силы, превращаясь в пустое украшение. Зато после вплетения казалось, что он весит слишком много для своих габаритов. Похоже, волосы отращивали просто для того, чтобы те могли удерживать эту тяжесть, чтобы не дать амулетам превратить голову колдуна в плешивый шар.

Некромант медленно задышал, не чувствуя, как на несколько градусов падает температура в помещении. У сильных колдунов с Зиланделикса в комнате для медитации иногда локальная зима наступала, а у него пока так, даже не заморозки. Зато ощущение чьих-то пальцев было слишком чётким. Кир успел рассказать достаточно интересных деталей о взаимоотношениях божеств и жрецов, но для понимания местной специфики следовало бы поговорить с Кодэхом. Только Ликс пока не знал, как к нему подступиться. Пусть они и соблюдали нейтралитет, но воспоминания о первой встрече были слишком свежими. Да и силы-покровители были противоположными.

Всё, хватит. Слишком много думает.

Магия раскармливает эго, превращая своего адепта в раба.

Магия становится слугой там, где эго умирает.

Пожалуй, этот же принцип можно переложить на отношения с разумными силами. Если ты стремишься к ним для достижения своих целей, они подсаживают тебя на свою энергию, не давая возможности уйти. Если ты следуешь их воле по собственному почину, без поиска выгоды — они расплачиваются с тобой мирскими благами.

Ощущение чужого присутствия становится слишком явным, а мертвенно-холодные пальцы, схватившиеся за волосы, заставляют запрокинуть голову. Он не может раскрыть глаз, но даже через закрытые веки видит Её. Двуликая злится, и сейчас на него смотрит жуткая старуха, классическая ведьма из ужастиков.

— Мальчишка... И вот что мне с тобой делать?

— Понять и простить? — вырывается вперёд разума и Ликс просто надеется, что ему сейчас не отгрызут лицо. — Был не прав, действовал на эмоциях, обещаю исправиться.

— Испугался? — голос становится скорее сухим, чем раздражённым, но и выдирать клока волос из него больше не пытаются. — И правильно, таким как ты положено бояться смерти. Уже окончательной...

— Есть такое... Могу я как-то, — извиняться всегда тяжело, а уж тут и вовсе слова приходится из себя давить волевым усилием, — загладить свою вину?

— Наглец, — Двуликая молодеет визуально лет на тридцать, — но я подумаю.

Она исчезает, резко обрывая поток силы, до того заполнявшей помещение, будто пробки вышибло. Ликс, однако, чувствует себя переполненным некротикой до краёв, словно он сам по себе — огромный могильник. Нечто, стоящее одной ногой в мире живых, а другой — в мире мёртвых. Хотя сравнение не совсем верное, но чувство причастности к какому-то огромному, бесконечному потоку одуряет. Теперь он хоть немного понимает, к чему стремился предшественник. Что ж, ему дали шанс, и шанс надо не просрать.

Земля возвращается обратно в мешочек, теперь тоже напитанная энергией, сдержать которую покрытая глифами ткань не может.

Его трясет, мышцы горят как после огромной нагрузки, полученной без малейшей подготовки, даже без разминки по сути. Ликс даже распрямить ноги не может, пока в голове не всплывают слова Кодэха о том, что нужно перестать сопротивляться силе. И он позволяет себе обмякнуть, растекаясь на полу, пока перед до боли сомкнутыми веками мелькают картинки отдельных ритуалов, слова заклинаний, врезающиеся в память раскалённым железом. Некромантов обучает сама сила, которой они служат. Нет, какую-то базу, конечно, сородичи преподают, больше подготавливая сознание к приёму знаний напрямую, но степень посвящений зависит только от Двуликой. Иногда в семьях, где множество поколений были приближёнными жрецами, рождается отвергнутый, неспособный вернуться в этот мир после первой смерти, не пришедшийся по вкусу божеству.

А иногда в опальных семьях по типу его собственной рождаются вот такие. Почему, как предугадать и добиться нужного результата — не знает никто. Вот и остаётся хорошо служить и надеяться, что повезёт именно тебе.

В бытность Чумным его могло бы и вывернуть от некоторых образов, да и ритуальный нож бы вряд ли лёг в руку, хотя он и не пробовал, может кровь Басмановых взяла бы верх. Но сейчас он более чем уверен, что сможет если не с первого, то максимум с десятого раза воспроизвести всё в точности.

Нажравшийся дармовой энергии Константин сыто ворчит. Пёс заметно прибавил в габаритах, а вот шерсть местами словно поседела до костяной белизны. Он устраивается у рухнувшего на спину Ликса под боком, чтобы не пропустить ни капли из той энергии, что ему нужно будет сбросить. Потом, когда возникнет необходимость, питомец вернёт её хозяину, а пока будет хранить и приумножать, используя на их общее благо. Например, на защиту такого пока слабого двуногого. До некромантов древности тому ещё слишком далеко, но Кост проследит, чтобы его новый владелец благополучно добрался до этого времени. Он не зря его выбрал и имеет полное право возлагать надежды. Тем более, что Двуликая тоже решила дать мелкому наглецу шанс, а это что-то значит для её верного создания. Кто он такой, в конце концов, чтобы оспаривать подобные решения? Всего лишь полуразумный элементаль, слуга, который должен нести волю Покровительницы и направлять на путь истинный как её последователей, так и