Богиня парка (сборник) - Людмила Петрушевская

Эту-то религию она и отстаивала и защищала, как староверы разбивают посуду и выкидывают ложки после посторонних, которых угащивали поневоле.

Она была жрица и горела в чистом пламени своей веры, но и без партии она бы нашла как защитить от нашествия мир, ей принадлежащий, не она первая.

Культ гостя принадлежит скорей территориям и обычаям варварским, и молодежь, тоже варварский этап развития человека, отстаивает свое право принимать гостей, борется при этом с родителями, стоя на стороне любого прискакавшего с ночевкой товарища с подругой — но этап проходит, и человек сидит и не любит, когда абы какой, случайный гость сыпет пепел на хозяйский ковер.

13

Однако все оказалось преходящим, и партия и ее дары, все оно рухнуло как-то разом после смерти Сталина, Сталинку удачно переименовали в Татьянку, как раз она получила паспорт, в те поры папаша Грозный должен был замаливать прошлое и полгода ходил без работы, накоплений никаких не наблюдалось, и мамаша Грозная с холодной яростью устроилась на кафедру научного коммунизма в пединститут обучать каких-то профур, и уж тут она властвовала повсеместно, лишала стипухи, а то и выгоняла вообще, никого не жалея.

Покатилась другая жизнь, без пайков, но все в той же квартире, в той же поликлинике с коврами и креслами в чехлах, с той же больницей ЦКБ в больничном парке и с тем же женским персоналом: папаша Грозный входил в контингент, а номенклатура так просто не отпускает своих, ничем не хуже будучи королевских династий — из родни не увольняют.

Мамаша теперь сама сурово зарабатывала на жизнь семьи и отоваривалась в обычных магазинах, пока папаша Грозный не нашел уютную нишу начальника отдела в министерстве учета, и тут уже пошли опять другие продукты, так называемые «заказы», однако дети привыкли знать, что прежней жизни не будет — вам надо, вы и готовьте себе, вот сосиски, вот яйца, мать работает, надо готовиться к лекциям, все!

14

Мальчики и так росли небалованые (вспомним историю с пневмонией), по субботам их лет до десяти регулярно порол Грозный, порол по указаниям мамаши Грозной за разнообразные накопившиеся по ходу недели грехи. Мамашу-то Грозную самое в детстве пороли, как без порки.

Оказалась дружная трудовая семья, дети росли, аккуратные и трудолюбивые, девочка удалась неизвестно в кого, в Сталина, что ли, колотила маленьких братьев и ябедничала матери, по результатам тех же сообщений и устраивались порки: все как у всех, бывали даже дни рождения строго в кругу семьи, даже елки на Новый год, — но все скромно и по-спартански. Над младшим шутили тоже по-спартански, над его заиканием, мать давно махнула на него рукой и не надеялась, что кривая вывезет.

Другие двое были удачными, сильными, дочь вообще выдалась красавицей, судите сами: наденет белые банты, белый фартук, лицо смуглое, блестящее, глаза как черносливины слегка раскосые, откуда что взялось, родное лицо, вылитая дочь Сталина!

И правильно, дочь скоро нашла себе мужа, плененного именно ее внешностью.

Быстро, не закончив своего факультета, выскочила замуж скромно и без свадьбы (родители бы ни за что не пустили в дом никакую ораву гостей), причем за молодого партработника из системы ВЛКСМ (Ленинского союза молодежи), причем иностранного отдела.

Правда, он был, как и папаша Грозный и мамаша Грозная, из деревни родом, и это их сильно покоробило, да и внешне парнишка был так себе, несильно косоглазый, уши врастопыр и ноги кривоватые, однако и папаша Грозный был рябой, и мамаша Грозная косопятая, не еврей парень, и хорошо.

Сам парнишка-комсомолист потом признавался, что положил на Сталинку-Татьянку глаз, но, смущенный ее чернявостью, думал — не еврейка ли?

15

Однако все препятствия миновали, молодые расписались, после чего Сталинка уехала за рубеж по студенческому обмену через ЦК ВЛКСМ (понятно кто устроил), а новоявленный крестьянский зять начал ночевать в одной комнате с младшими Грозными (дети все трое спали как в общежитии, у каждого кровать и прикроватная тумбочка плюс письменный стол плюс один на всех шкаф, ничего лишнего, а родители, рассорившись окончательно, жили как в мечте коммуниста, каждый в своей изолированной комнате), но долго так продолжаться не могло.

Далее Пашку-международника решено было в дом не пускать, он заявился к ним как к себе избу в первом часу ночи после чего неизвестно, веселый, пустил душ на ночь глядя, ставил чайник и включил радио среди ночи (старики от возмущения не спали), сидя в одиночестве как король как в своей собственной квартире на кухне.

Проехали и этот этап, Пашка, выгнанный снова в общагу, быстро сообразил что к чему и выхлопотал назначение шпионом в посольство в ту же братскую страну, где стажировалась Сталинка, и этот вопрос прихлопнулся.

Молодые зажили за границей (кстати, тоже мечта семьи, дети живы, но их нет дома, а приезжают, тут же почет и уважение, потому что скоро уедут).

16

После Сталинки женился самый младший, то есть он хотел жениться, но в самый день свадьбы, когда он уже пытался выйти из дома, обнаружилось, что пропал паспорт, родители утянули из кармана. А без паспорта никто не женит.

Терпеливый младший все понял, собрал чемоданчик, прихватил свои книжки по физике и математике, Ландау и Лившиц, Выгодский, все имена чуждые, и ушел жить в комнатку к жене, 11 кв. м., а расписались они спустя месяц, когда паспорт по размышлении им вернули из родительского дома.

Вскоре после этого женился старший из близнецов, и в уже освободившуюся детскую комнату пустили жить теперь уже эту семью старшего сына, даже устроилось у него что-то вроде быта, но на кухню теперь выходили две хозяйки, старая и молодуха, и готовили каждая свое, так что Грозная не удержалась и выгнала теперь уже эту молодежь в особенно торжественный момент, невестка находилась буквально на сносях, роды были объявлены через неделю и уже приезжала та мать помогать и сидела с беременной на всякий случай, а брюхатая девушка относилась к будущему событию хладнокровно и методически подрубала пеленки-распашонки и вязала чепчики-носочки, видимо, чувствуя себя будущей хозяйкой: то есть как это так — и Грозную опять повело чуть ли не врукопашную.

Но пока что она вошла в комнату вся кипя и вежливо сказала выметаться, и сразу же разочарованная в высшей степени беременная, не доводя дело до мордобоя, позвонила на работу вызвала мужа, они оба мрачно стали собираться и увязывали узелки, муж распластал гардероб на доски, собрали скудное добришко в виде одеял-простынок и отвалили на грузовом такси глубоким вечером того же дня, и невестка начала рожать уже по дороге.

Грузовик сделал заезд в роддом, где через час появился на свет чудесный мальчик с глазами как звезды и бровями как крылья ласточки.

Но, с другой стороны, повторяем, что если вообразить себе что Грозная пустила бы жить Сталинку с Пашкой, раз; младшего сына с его женкой и ребенком, два; и старшего сына с той и еще ребенком, и все в одну комнату, так что же выходит? Та же общага в одной комнате. Простынями перегораживаться и стоять в очереди в туалет.

Плюс мамочку Грозного с двумя этими воронами, плюс своих братьев-дальнобойщиков ночевать, плюс слепого отца с зарядом на кавказское долгожительство и его какую-нибудь жену, спасибо.

17

Тут уместно напомнить, как она все-таки позже, спустя три года, взяла к себе в квартиру младшего сына, который все скитался по больницам парализованный, и когда его наконец стали выписывать и встал вопрос куда — то не в одиннадцать же метров ему было ехать к жене и детям со своей специальной кроватью и набором баночек-скляночек (больные почки), и мать сказала: да, беру к себе, но никакой семьи! Никаких посторонних!

Назревал новый устный рассказ о героизме Матери, взявшей на себя полное обслуживание неподвижного больного, взвалила на плечи инвалида.

Правда, она довольно скоро начала покрикивать на него, делать справедливые замечания относительно своей загруженности в институте и т. д. и что все в конечном счете сваливается на нее, только на нее: так что бедный больной стал тихо, по телефону, разузнавать насчет дома инвалидов и лежал задумавшись, а с женой переговаривался все время, и с детьми, и что они там говорили, Грозная не слышала, но телефон вечерами бывал все время занят, что волновало и сердило родителей.

Какие-то, видимо, вынашивались планы помимо их воли, как всегда.

Мать покрикивала все чаще, особенно когда сын выговорил себе свидание с семьей, и они в полном виде явились и закрылись у больного в комнате, как будто ему тут что-то принадлежало.

И так оно и произошло, как было предсказано, т. е. вечер уже давно наступил, в марте темнеет рано, а гости и не подумывали об обратной дорожке, Грозная торкнулась к беседующим мирно супругам (под предлогом ужина, а их дети спали в соседней кровати оба, с какой-то стати спали в чужом доме!) — и тут же получила сообщение, что у детей высокая температура, видимо ветрянка, в детсадике эпидемия, вот те раз!