Город небесного огня - Кассандра Клэр

— Все в порядке, Амабель, — сказал он. Его голос не был доброжелателен, но был вежлив. — Магнус Бейн, не так ли? Высокий Чернокнижник из Бруклина? Майя Робертс говорит, что я могу тебе доверять.

— Можешь.

— Отлично, но у нас срочное дело здесь. Чего ты хочешь?

— Тебе звонили, — Магнус указал на телефон, — Это был Люк? Что-то случилось в Аликанте?

Бэт покачал головой, выражение его лица было безмолвным.

— Тогда очередная атака на Институт? — спросил Магнус.

Он был одним из тех кто знал ответы на все вопросы и ненавидел ничего не знать. И пока Нью-Йоркский Институт был пуст, это не означало что другие Институты были не в безопасности — то есть, не было сражения — во что Алек обязательно себя втянул.

— Нет, не Институт, — ответил Бэт.

— Это была Майя по телефону. Штаб-квартира Притора Люпуса была сожжена до тла. По меньшей мере сотня оборотней мертвы, в том числе Притор Скотт и Джордан Кайл. Себастьян Моргенштерн напал на нас.

6 БРАТ ИЗ СВИНЦА И СЕСТРА ИЗ СТАЛИ

— Не бросай…пожалуйста, только не бросай. о, Боже, он все-таки бросил ее, — смиренно констатировал Джулиан, когда ломтики картошки пролетели через всю комнату, едва не задев его ухо.

— Ничего не задето, — заверила Эмма. Она сидела, повернувшись спиной к кроватке Тэвви, и смотрела, как Джулиан кормит полдником своего младшего брата. Тэвви уже достиг того возраста, когда он мог выбирать, какую еду ему лучше есть, а что не нравится, мог просто выбросить на пол.

— Картофелина немного задела лампу, вот и всё.

К счастью, хотя весь остальной дом Пенхаллоу был очень элегантным, чердак, где жили с момента прибытия в Идрис «дети войны» (собирательный термин для детей Блэкторнов и Эммы) был чрезвычайно прост, функционален и прочен в дизайне. Он занимал весь верхний этаж дома: несколько смежных комнат, маленькие кухня и ванная, беспорядочно расставленные кровати и разбросанные повсюду вещи. Хелен спала внизу с Алиной, хотя и была наверху каждый день. Эмме, как и Джулиану, была предоставлена отдельная комната, но он едва ли когда-либо ею пользовался. Друзилла и Октавиан до сих пор просыпались каждую ночь и плакали, поэтому Джулиан спал на полу у них в комнате, свалив свою подушку и одеяло рядом с кроваткой Тави.

Никакого высокого стула не было, поэтому Джулиан сидел на полу напротив малыша, сидевшего на покрытом едой одеяле, в его руке была тарелка, а на лице отражался отчаянный взгляд. Эмма подошла и села напротив него, взяв Тавви на колени.

На его маленьком лице отражалось несчастье.

— Мемма, — произнес он, когда она подняла его.

— Поиграй в поезд «чух-чух», — посоветовала она Джулсу. Она думала, сказать ли, что у него в волосах соус спагетти. Вообще-то, если задуматься, вероятно, не стоит.

Она наблюдала, как он, играя, кружил еду по кругу, прежде чем поместить ее в рот Тэвви. Малыш захихикал. Эмма попыталась побороть свое чувство потери: она вспомнила, как ее собственный отец терпеливо отделял еду на тарелке, одно время, она вообще отказывалась, есть все, что было зеленым.

— Он ест не достаточно, — сказал Джулс тихим голосом, когда отправил хлеб с маслом на пыхтящем поезде и Тэвви потянулся за ним липкими руками.

— Ему грустно. Он ребенок, но все равно понимает, что случилось что-то плохое, — сказала Эмма. — Он скучает по Марку и твоему отцу.

Джулс устало потер глаза, запачкав томатным соусом щеку.

— Я не могу заменить Марка или папу. — он положил кусочек яблока в рот Тэвви, а тот выплюнул его с выражением мрачного удовольствия. Джулиан вздохнул. — Я должен пойти проверить Дрю и близнецов. Они играли в Монополию в спальне, но ты никогда не узнаешь, когда там станет жарко.

Это было правдой. Тибетцы, со своим аналитическим складом ума, как правило, побеждал во многих играх. Ливви не была против, но Дрю, была хорошей конкуренткой, и часто любая игра заканчивалась обоюдным тасканием за волосы.

— Я схожу — Эмма вернула Тэвви и уже собиралась подняться, когда в комнату вошла Хелен, выглядела она мрачно. Когда она увидела двоих из них, здравомыслие сменилось тревогой. Эмма почувствовала, как волосы у нее на затылке встают дыбом.

— Хелен, — сказал Джулиан. — Что случилось?

— Люди Себастьяна напали на лондонский Институт.

Эмма увидела, как Джулиан напрягся. Она почти чувствовала его, как будто его нервы были ее нервами, его паника — ее паникой. Его лицо — уже слишком худое, казалось, напряглось еще сильнее, хотя он продолжал так же бережно и нежно обнимать ребенка.

— Дядя Артур? — спросил он.

— Он в порядке, — быстро сказала Хелен. — Он был ранен. Это задержит его прибытие в Идрис, но он в порядке. На самом деле, со всеми из Лондонского института все хорошо. Нападение было неудачным.

— Насколько? — голос Джулиана был почти шепотом.

— Мы пока не знаем, точных сведений нет, — сказала Хелен. — Я собираюсь в Гард с Алиной, Консулом и остальными, чтобы попытаться выяснить, что случилось.

Она опустилась на колени и погладила рукой по волосам Тамми.

— Это хорошая новость, — сказала она Джулиану, который выглядел ошеломленным сильнее всех. — Я знаю, что это страшно, что Себастьян снова атаковал, но он не выиграл.

Взгляд Эммы встретился со взглядом Джулиана. Она почувствовала, что должна бы радоваться хорошим новостям, но внутри нее было неистовое чувство — ужасная зависть. Почему жители лондонского Института выжили, в то время, когда ее семья мертва? Разве они дрались лучше, или сделали больше?

— Это несправедливо, — сказал Джулиан.

— Джулс, — сказала Хелен, вставая. — Это поражение. Это кое-что значит. Это значит, что мы можем победить Себастьяна и его людей. Можем взять над ними верх. Мы можем изменить ситуацию. Это заставит всех меньше бояться. Это очень важно.

— Я надеюсь они поймают его живым, — сказала Эмма, не сводя глаз с Джулиана.

— Я надеюсь, что его убьют на Площади Ангела, чтобы все могли увидеть, как он умирает, и я надеюсь, что его смерть будет медленной.

— Эмма, — сказала Хелен шокировано, но сине-зеленые глаза Джулиана смотрели на нее без капли неодобрения. Эмма никогда не любила его так сильно, как в тот момент, момент отражения ее самых темных чувств из глубин своего сердца.

Оружейный магазин выглядел роскошно. Клэри никогда не думала, что станет описывать подобное место, как «роскошное» — скорее, закат или же яркую ночную линию Нью-Йоркского горизонта, — но не лавку, переполненную булавами, топорами и шпагами в виде трости.

Снаружи, в форме колчана висел металлический знак, на котором вьющимися письменами было написано название магазина — «Стрела Дианы». Внутри магазина были разные клинки для любителей золота, стали и серебра.