Чёрная топь - Юрий Нестеренко

Сергей замер, ни жив, ни мертв. Все, что он мог сделать — приподняться на локтях, отстраняя лицо от решетки; если бы он попытался уползти, его бы услышали. Того же мнения был и Петька, строивший ему страшные глаза.

Зверев сделал несколько шагов в направлении вентиляционной решетки, глядя вверх. Еще двое тоже поднялись со своих мест и принялись рассматривать потолок.

— Зажгите полный свет! — велел Березин.

Кто-то шагнул в сторону, пропадая из сузившегося поля зрения Сергея, и затем ярко вспыхнула люстра. И в этом ярком свете Коржухин, наконец, отчетливо увидел их лица.

Некоторые из них выглядели вполне обычно, так же, как днем. Но лица других явно не были лицами живых людей. Бледная, без кровинки, какого-то даже синеватого оттенка кожа, сиреневые губы, заострившиеся скулы… На лицах некоторых явственно проступали трупные пятна; особенно хорошо таковые были заметны на лбу и щеках Кузьмы Емельяныча, кожу которого, вдобавок, покрывал тонкий налет плесени. И поверх этого ужаса у многих сохранялись полосы нормальной розовой кожи.

«Это не кожа, — понял Сергей, — это остатки грима. Днем они гримируются. А здесь все свои, и стесняться нечего. Хотя, наверное, они все же не зря обычно заседают в полумраке — все-таки их представления об эстетике сформировались тогда, когда они были живыми среди живых…»

Кузьма Емельяныч сделал еще несколько шагов, поднимая к вентиляции свое жуткое лицо несвежего трупа. Сергею казалось, будто этот… это… смотрит ему прямо в глаза. Словно подтверждая его догадку, Зверев подмигнул ему.

Но в следующий момент Сергей, сердце которого колотилось уже с какой-то ультразвуковой частотой, понял, что монстр не видит его. Это было вовсе не подмигивание; Кузьма Емельяныч попросту моргал левым глазом, словно туда попала соринка. Наверное, так оно и было, ибо он снял очки и потянулся к глазу левой рукой, собираясь, вероятно, его потереть.

Но прежде, чем он успел это сделать, Сергей увидел нечто более кошмарное, чем все, что ему доводилось видеть до этого. Глаз Кузьмы Емельяныча большой белой студенистой каплей вывалился из глазницы, дрябло дрогнул на щеке и шлепнулся в подставленную вовремя руку. В ярком свете люстры Сергей отчетливо увидел внутри пустой глазницы мокрый волосяной ком, в котором шевелились черви. Коржухину даже показалось, что он чувствует трупное зловоние, хотя, возможно, это была всего лишь игра воображения.

Это продолжалось какое-то мгновение; затем Зверев наклонил голову и закрыл рукой с глазом глазницу. Двое стоявших на ногах устремились к нему.

Сергей порывисто выдохнул, осознав, что перед этим он не дышал. В тот же миг Петька ткнул его кулаком в плечо и, когда Коржухин поднял на него глаза, показал жестом — мол, ползти надо. Сергей, не пытаясь развернуться в узкой трубе, задом наперед пополз обратно.

Должно быть, ему все же удалось сделать это достаточно бесшумно, пока те, внизу, были отвлечены происшествием со Зверевым. Он еще слышал в отдалении их голоса (уже не различая слов), когда Петька сказал вполголоса: «Теперь жми быстрее, как можешь!» Сергей послушно заработал руками и ногами, уже меньше заботясь о тишине.

Через пару минут они выбрались из квадратного отверстия на чердаке и устремились к двери. На сей раз Петька не зажигал фонарик, и Сергей все-таки треснулся головой о балку. Шипя сквозь стиснутые зубы, он выскочил вслед за опередившим его мальчишкой на лестницу и, хватаясь за перила, побежал в темноте вниз, надеясь, что к шишке на лбу сейчас не прибавятся переломанные конечности.

Они выбежали на улицу.

— Ну, удружил, твою мать! — ругался Петька, закрывая дверь черного хода. — Ты бы еще с пожарным колоколом туда лез! Чего стоишь, беги туда! — он махнул рукой в сторону забора, за которым они прятались перед экспедицией в мэрию.

— А ты?

— Запру дверь и догоню!

Сергей не заставил себя упрашивать и припустил со всех ног. Добежав до забора, он сначала не мог найти нужную доску, но вот, наконец, одна из них поддалась, и Коржухин протиснулся в щель.

Оказавшись внутри в относительной безопасности, он вновь чуть отодвинул доску и посмотрел, как там Петька. Мальчишка бежал по направлению к нему; ему оставалось метров пятнадцать. Но в этот момент слева и справа от здания мэрии показались какие-то фигуры, выскочившие, очевидно, через главный вход; они, конечно же, увидели и услышали бегущего, и устремились в погоню. Петька, подбегая к забору, глянул через плечо и тоже заметил преследователей. Не снижая скорости, он пробежал мимо укрытия Коржухина и умчался дальше в темноту улицы, уводя погоню за собой.

К тому моменту, как Сергей отдышался, он уже почти убедил себя, что вывалившийся глаз ему померещился. «Ага, как и муха из ноздри продавщицы, — тут же ответил он себе. — Впрочем, а почему нет? Ну, допустим, у Зверева действительно выпал глаз — стеклянный. Да, наверняка так и было. Недаром он так странно косил, еще когда мы видели его в мэрии. А все остальное — это уже мое воображение. Я видел это какую-то секунду, да я просто не мог разглядеть все эти подробности! А лица… ну что ж, что лица. Если у них радикально изменился метаболизм, вполне мог поменяться и цвет кожи, и пигментация. Что значит какая-то внешность по сравнению с возможностью жить столетиями!»

Затем его мысли обрели более практическое направление. «Теперь ситуация изменилась. Если они поймают мальчишку, он, конечно, расколется. Впрочем, даже если и не поймают, они нашу судьбу уже решили. Алекса надо спасать, они и в больнице до него доберутся. И рвать когти из города этой же ночью». Тут же он понял и как именно это сделать, несмотря на ногу Алекса — надо угнать «КАМАЗ». Конечно, это рискованно, грузовик могут охранять, но это единственный шанс. Правда, пятнадцать лет назад кто-то уже пытался проделать то же самое — не очередной ли приезжий? Тогда Сермяга убил его. Но тогда оружие было только у одной из сторон.

Сергей прикинул последовательность действий. От больницы до управления, где стоит грузовик, пешком по улицам достаточно далеко (особенно для человека со сломанной ногой) и, судя по словам Петьки, опасно (а уж теперь-то, когда поднялся переполох — опасно втройне). Коротким же путем Алексу не добраться — лазить через заборы он сейчас не может. С другой стороны, если угнать машину сейчас и приехать в больницу прямо на ней (заодно и ворота можно снести, если будут закрыты) — это, конечно, здорово, но ему придется выйти из машины, чтобы сходить за приятелем; даже если считать больницу дружественной территорией, это — в условиях начавшейся открытой войны — слишком большой риск. А ведь доктор доктором, но в больнице есть еще и сестры из этих…

В конце концов Сергей выбрал промежуточный вариант. Сходить пешком за Алексом, вытащить его из больницы и спрятать где-нибудь поблизости, а затем приехать за ним на машине — так, чтобы он мог вскочить практически на ходу.

Посещала, конечно, Коржухина и другая мысль: плюнуть на Алекса, угонять грузовик и уматывать. Но если днем он собирался бежать в одиночку, полагая, что у Алекса есть хоть какие-то шансы на спасение, то сейчас он был уверен, что таких шансов нет, и решил, что не может бросить товарища. «Победа сил добра над силами разума, — усмехнулся Сергей. — Ладно, поиграем в героев еще немного».

Приняв это решение, он заторопился: эти могли нагрянуть в больницу в ближайшее время. Но Сергей рассчитал, что напрямую через плетни и огороды они не полезут, а по улицам будут добираться дольше. Если же они воспользуются машиной, то он услышит шум мотора.

Естественно, он не слишком хорошо запомнил путь, по которому пробирался в темноте следом за Петькой, так что в результате отклонился от курса; окончательно он убедился в этом, когда ему пришлось перелезать через незнакомый сетчатый забор, и он порвал штаны о проволоку. Но в конечном счете его ошибка оказалась даже к лучшему: он выбрался не к гостинице, а прямо на улицу Жданова, уже не так далеко от больницы.

Старательно оглядевшись по сторонам — хотя, конечно, в такой темноте толку от этого было мало — он в несколько перебежек, в промежутках между ними прижимаясь к забору и прислушиваясь, добрался до ограды больницы. Он попытался было ткнуться в ту калитку, через которую проходил накануне, но она оказалась заперта, как и калитка возле ворот, не говоря уж о самих воротах. Сергей двинулся дальше направо, надеясь отыскать еще один вход; в конце концов, если комуто потребуется врачебная помощь ночью, должен он иметь возможность попасть внутрь?

И третья калитка действительно отыскалась — уже за углом. Сергей уже собирался потянуть ее на себя, как вдруг услышал приближающиеся с той стороны шаги. Цокали чьи-то каблучки. Коржухин отпрянул, выхватывая пистолет и наставляя его на калитку.

«Бум!» — ударило что-то в металлическую дверь изнутри, и она открылась. В тот же миг Сергей понял, что цокали вовсе не каблучки, а копыта. С территории больницы вышел старый тощий козел с обломанным рогом.