Зло, действуй! - Надежда Николаевна Мамаева

записи.

   Зато Дота рядом со мной пыхтела вовсю. Я украдкой глянула в ее лист. Строчки там плясали канкан. А чернильных клякс было больше, чем литер. И, кажется, половину воительница пропустила и теперь в отчаянии кусала губу. Я развернула к ней листы так, чтобы она могла списать, и услышала облегченное, едва различимое:

   – Спасиб…

   Раздавшийся с задней парты смешок перебил ее и… преподавателя! Господин Тросс вскинул голову. Легкий пасс тонких музыкальных пальцев и почти тут же – скрип по полу. А через секунду я увидела, как мимо нашей парты по воздуху, лишь касаясь носками сапог пола, плывет тело. Знакомое такое тело, с коротко стриженной светло-русой макушкой, с толстой шеей, на которой болталась внушительная золотая цепь.

   Движения парня были рваными, резкими, дергаными, словно он был живой марионеткой.

   – Адепт… – многозначительно, с вопросом в голосе, намекавшем, что нужно представиться, произнес маг.

   – Доргона Гроэм, - сглотнув, отозвался побелевший студиозус.

   – Гроэм, я вижу, что у вас появилось свободное время на моей лекции. Предлагаю его заполнить. Возьмите в руки мел…

   Даже если бы адепт не хотел его брать, ему бы все равно пришлось. А затем чародей как ни в чем не бывало продолжил лекцию. А Гроэм – записывал каждое его слово на доске. Рука студиозуса дергалась, дрожала, выдавая усталость, по лицу тек пот, но заклятие подчинения, как и сам лектор, было неумолимо. Зато в аудитории воцарилась образцовая тишина. А я сделала мысленную пометку: нужно быть настороже. У здешних преподавателей не иначе как глаза на затылке, а слух как у летучих мышей. Ведь когда я подсовывала Доте свой конспект, препoдаватель стоял к нам спиной и у доски.

   В том, что наказание Γроэма лишь удачно совпало с помощью отстающим, я не поверила. Звук колокола оповестил об окончании занятия.

   Тросс щелкнул пальцами, отпуская бледного, как полотно, Грэма. Тот, оказавшись на свободе, едва не свалился на пол, а преподаватель, перешагнув его, продолжил:

   – К следующему занятию каждому из вас подготовить доклад. Список тем я оставляю на столе. На сегодня все.

   Засим магистр Тросс покинул аудиторию. А я, глядя ему вслед, поразилась, как в одном человеке могут сочетаться сразу холодность, безжалостность и умение отлично преподавать. Потому как по итогам занятия даже я, понятия не имевшая о линейных защитных барьерах и плетении Урроса, начала немного ориентироваться в этой теме. Но моя уверенность, что я смогу разобраться в теории магии и все не так уж плохо, зиждилась ровно до того момента, как я увидела список тем, большинство из которых, к слову, успели разобрать, пока я пыталась протиснуться к преподавательскому столу.

   И, пока я читала их названия, зависая на каждой строчке, осталась и вовсе одна. «Период магической смуты при Эрлинде Седьмом и возведение первых приграничных защитных препон».

   Я машинально записала свою фамилию напротив единственной свободной темы доклада и услышала рядом с собой:

   – Эрлинда Темного взяла? А ты отчаянная. - Я повернулась и увидела Мрака, в пальцах которого перекатывался золотой.

   – С тебя процент с выигрыша! – тут же нашлась я и ловко цапнула монету за миг до того, как она исчезла в руке приятеля.

   – Э, за что? - возмутился тот.

   – За то, что на друзьях решил нажиться! – фыркнула я.

   – И это говорит мне та, что выбивает у друга долю в честном выигрыше.

   – Не было бы меня – не было бы и выигрыша, – парировала я.

   Приятель помрачнел, нехотя признавая правоту,и протянул мне серебряную монету. Я вернула ему золотой.

   – Вымогательница! – фыркнул приятель, понадежнее пряча золотой.

   Я тоже положила свою серебрушку в карман штанов, в шутку спросив:

   – Если я не буду тебя грабить,то кто же?

   – Ты говоришь прямо как верховный архимаг ковена, – проворчал Мрак.

   – Что, он прямо так? - удивилась я.

   – Ну… примерно. Если дословно: если не я буду о вас заботиться,то кто тогда? И под это дело повышает на пару процентов обязательные взносы для практикующих чародеев, - просветил меня приятель, поправляя колет.

   Вот так, беседуя об особенностях местной системы налогообложения, мы с Мраком, Дотой, Пеплом и Горой – последний не сводил взгляда с воительницы – добрались до столовой, а пообедав, направились на зельеварение.

   И практикум заставил меня задуматься: то ли мне достались не все навыки Эвинбри,то ли в чем-то мы с ней все же похожи. Но так или иначе талант – превращать еду в яд – был у нас один на двоих. Как по–другому можно объяснить, что при приготовлении обычного зелья от простуды у меня получилось оружие массового поражения? А ведь эликсир был не магическим ни разу! Нужно было лишь смешать растолченные компоненты: шафран, сушеный анис, подорожник и мяту.

   У остальных в котелках булькало что-то приятно пахнущее, зеленоватое и явно лечебное. В моем же случае зелье тоже вышло полезным. Им наверняка можно было отлично потравить грызунов… Во всяком случае, леди Гронвиль – невысокая округлая дама с веснушками на добродушном лице и копной рыжих кучеряшек – задумчиво заглянула в мой котелок и изрекла:

   – А это я, пожалуй, отнесу не в лекарский корпус, а в подвалы. Там крысы расплодились, и заклинания дератизации их не берут…

   Как итог, по ядоварению я неожиданно получила «превосходно», а вот приготовление простейших снадобий мне придется пересдать… Я ответила, что готова это сделать хоть сейчас, и преподаватель была столь снисходительна, что разрешила мне остаться в лаборатории. Как результат, я провела ещё два часа над котелком, когда все сокурсники уже разошлись.

   Со второй попытки у меня получилось если не слишком лечебное, то хoтя бы не убийственное снадобье, за которое я получила «приемлемо». И поняла, что зря в свое время не тренировалась на борщах. Увы. Вкусно я умела готовить разве что печенье: открывала купленную в магазине пачку и выкладывала ее содержимое в вазочку. И считала, что в наш век полуфабрикатов этого навыка достаточнo. Одним словом, жизнь меня к приготовлению зелий не готовила. Смерть, впрочем, тоже.

   Опечаленная этим фактом, я и отправилась в библиотеку, решив не откладывать в долгий ящик доклад по смутному типу Эрлинду и первым барьерам, что были воздвигнуты