Страх разоблачения - Лорейн Стэнтон

— Господи! Подождите, сейчас принесу тарелки.

Пока Энджи бегала на кухню за тарелками, Диана испытывала некоторое удовлетворение. То, что она взяла на работу Энджи, было маленьким бунтом, одной из ее немногих побед в длинной и утомительной войне с Эдом Блейком. Вместо того чтобы взять в секретарши свеженькую (и неопытную) девушку, только что из колледжа, она предложила работу коренастой, грубоватой и энергичной Энджи, которая родилась и выросла в Ист-Сайде и которая печатала быстрее, чем целая армия юных красоток. Эд ее ненавидел, но Диана обнаружила в Энджи острый ум и прямоту и ни разу не пожалела, что взяла ее на работу.

— Ладно, теперь рассказывайте, что случилось, — сказала Энджи, входя в комнату с тарелками и приборами.

— Эд обвинил меня в дискредитации американской традиции. Он утверждает, что никто не захочет смотреть, как «какие-то идиотки сжигают свои лифчики».

— Так он все вырезал?

— Ты правильно поняла. Энджи сморщила нос:

— Какой придурок! Я знала, что он готовит какую-то пакость. Он всю неделю ходил с таким странным видом, как будто вот-вот кончит в первый раз за десять лет.

Диана рассмеялась и положила по две ложки риса и по блинчику на каждую тарелку.

— Сомневаюсь, что он вообще на это способен.

— Неправда. Я слышала, что он пользует Пэт Рейнольде из машбюро.

— Ты шутишь! Зачем ей такой старый слизняк, как Эд? Энджи проглотила ложку риса.

— Как зачем? А повышение?

— Господи, да я лучше пошла бы полы мести! Энджи кивнула и положила себе еще жареного риса.

— Таким мужикам, как Эд, нельзя доверять. На сколько вы готовы поспорить, что он ее не повысит?

Диана отломила кусочек блинчика, но есть ей действительно расхотелось. Она слишком разозлилась на Эда, а кроме того, в последние пару недель ее то и дело начинало тошнить.

— Слушайте, вы в порядке? — забеспокоилась Энджи. — Что-то вы вдруг побледнели.

— Тошнит почему-то.

— Опять? Это уже третий раз за неделю! Вам надо пойти к врачу.

— Это все стресс.

— Вы тут каждый день испытываете стресс, так и до язвы недалеко. Идите домой, отдохните как следует.

Диана покачала головой, но мысль пойти домой и растянуться на постели показалась ей очень привлекательной.

— У меня сегодня есть встречи?

— Ничего такого, чего нельзя было бы перенести. Идите домой и расслабьтесь.

Стоило Диане сесть на виниловое сиденье такси, как тошнота прошла, но злость не утихла. Каждый раз, думая об Эде Блейке, она ругала себя за то, что терпит его издевательства. Разве стоили ее амбиции двенадцатичасового рабочего дня и постоянных надругательств? Но она так любила свою работу, что отказаться от нее было выше ее сил.

Потом она стала думать о Джоуэле и их браке, который так замечательно начинался и сулил столько надежд, но который теперь медленно распадался. Ее постоянные стрессы на работе не прошли даром: она стала все чаще срываться на Джоуэла. Их теплые отношения превратились в прохладное безразличие, прерываемое время от времени бурными ссорами. Диана постоянно давала себе обещание сделать все, чтобы сохранить брак, но ей никак не удавалось наладить их отношения. Правда, теперь они, по крайней мере, жили лучше. Ее повышение дало им возможность снять более удобную квартиру, хотя здание было далеко не роскошным. Все бы ничего, вот только Джоуэл очень близко к сердцу принял тот факт, что она в состоянии платить за эту квартиру…

Когда водитель остановился на углу и Диана, расплатившись, вышла из машины, ноги еле держали ее. Может быть, дело не только в том, что она слишком много работает? Но мысль о болезни так напугала ее, что она быстро ее отбросила, решив, что все дело в растрепанных нервах.

Войдя в квартиру, она поморщилась от оглушительного звука телевизора. Джоуэл валялся на диване, уставившись в экран и держа в руке недоеденный бутерброд. На животе у него покачивалась переполненная окурками пепельница. Диана попыталась скрыть свое раздражение, но беспорядок в квартире и бездельничающий Джоуэл вывели ее из себя.

— Почему ты дома? Я полагала, ты встречаешься со своим агентом.

Он на секунду приподнял голову, потом снова уставился в телевизор.

— Не было смысла ехать. Я ему позвонил.

— Ну, и что же теперь?

— На этой неделе — ничего.

— А на следующей?

— Слушай, отстань! Я хочу посмотреть передачу.

Вне себя от ярости, Диана прошагала через комнату, подошла к телевизору и выключила его.

— Джоуэл, за последние четыре месяца ты не работал ни одного дня. За четыре месяца!

— Ну и что? Зато ты работаешь за двоих.

— По-твоему, это справедливо?

Он пожал плечами, избегая ее взгляда.

— Берни говорит, что сейчас затишье. Потом будет лучше.

Диана устало опустилась в кресло.

— Когда? Ты же не можешь вести этот растительный образ жизни до конца дней своих!

— А в чем дело? Тебе надоело содержать бездарного мужа?

Ей хотелось наброситься на него, признаться, что ей опостылело смотреть, как он проматывает жизнь на несбыточные мечты и пустые обещания, но слова застряли у нее в горле. Она знала: ему и так плохо.

— Ты же знаешь, я говорю об этом не из-за денег, — осторожно начала Диана. — Но мне больно смотреть на тебя, когда ты такой мрачный и подавленный.

Он злобно рассмеялся:

— Это та плата, которую приходится платить мужчинам на содержании. У меня нет гордости.

— Так сделай же что-нибудь! Кругом полно работы!

— Слушай, кончай с этими идиотскими разговорами, черт возьми! Я же не ребенок, в конце концов…

— Тогда не веди себя как ребенок!

Он вскочил и уставился на нее злыми глазами.

— А ты, оказывается, порядочная стерва!

Диана вздрогнула, как будто он ее ударил. В его голосе было столько злобы и ненависти; он вдруг показался ей абсолютно чужим человеком, злобным двойником Джоуэла. Она посмотрела на него в надежде увидеть хотя бы намек на сожаление, но его лицо застыло в злобной маске. На глаза ее навернулись слезы, и она побежала в спальню, где упала на кровать и горько разрыдалась.

Через час Джоуэл тихо вошел в комнату и сел рядом. Сначала Диана сделала вид, что спит, но он продолжал смотреть на нее, и она неохотно открыла глаза.

— Что ты хочешь?

— Если бы я знал, ясноглазка! Мне бы так хотелось знать, как сделать нас обоих счастливыми…

Он был бледен, глаза блестели от недавних слез. Диана вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной — перед ним, перед собой, перед жизнью.

— Ну почему, Джо? Почему мы так несчастливы? Джоуэл пожал плечами:

— Очевидно, моя старая мамочка была права: я неудачник.

— Ничего подобного!

— Хватит, Диана, не надо вранья, ты совершила ошибку, выйдя за меня замуж. Признайся в этом себе и начни жизнь по-своему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});