Хроники орка - Юлий Стрелецкий

снизу постучали. Видение исчезло, но никто и не заметил, что несколько секунд императорский шуйца был, как бы, в отключке. Верен мгновенно вспомнил обстоятельства последних дней. Естественно, он не двигался вместе с выделенной в его распоряжение когортой. Ворон летает прямо. Для своих подчинённых он просто исчез, как только они вышли за ворота укреплённого лагеря. Они встретили его, когда достигли Пушного Города. Так назывался город на берегу Сириона, главным промыслом которого была торговля мехом. Как тем, что привозят с того берега реки, где располагался Орочий Город, так тем, что стекался сюда со всего севера Империи. И то, и другое продавали купцам, прибывающим по Сириону с юга. В большинстве своём из Вольных городов.

В плане архитектуры Пушной Город мало чем отличался от, расположенного на этой же речке, Деревянного Города. Ведь Деревянный так назывался не только потому, что через него происходила торговля многочисленным произрастающим тут на севере лесом. Он был окружён стенами из дерева с укреплёнными деревянными же башнями. Улицы мощёны деревом, да и жилые строения обоих городов были большей частью деревянными. За редким исключением: первые этажи некоторых особо богатых купеческих домов выполняли из камня. Но считалось, что жить в камне плохо для здоровья. Поэтому, в них торговали, а жили на более высоких деревянных этажах.

Пушной Город был расположен у самой реки в низине, а от северного ветра его защищали небольшие, поросшие кустарником холмы. Чтобы попасть в Орочий Город, надо было сесть на паром или нанять лодку. Правда, городом это стойбище можно было назвать с большой натяжкой. Капитальных строений здесь совсем не было — только шатры да юрты. Самые большие из которых, как, например, вождя-бека, были составлены из огромных бивней мамонтов с натянутыми поверх их же шкурами. Сейчас Орочий Город был местом сбора племени орков под предводительством бека Мункэ, который контролировал торговлю с тундрой. Сюда же прибывали купцы с человеческой стороны, чтобы купить бивни мамонтов и носорогов, мех песцов или руно овцебыков.

Верен со своими солдатами переправился на орочий берег на примитивном пароме, разламывающем очень тонкую корку льда. Скоро речку прихватит совсем, и можно будет перебираться пешком. Дальше их провели к шатру бека, в то время, как заметившие Верена огромные вепри угрожающе хрипели, варги скалили зубы, а их совсем маленькие щенята, высунувшие было любопытные мордочки из сумок на брюхе у матерей, в испуге прятались обратно.

Снизу по доскам опять постучали. Раздалось приглушённое рычание.

— Партнёры не обидятся? — спросил у бека комиссар кивая себе под ноги. — Всё-таки послы.

Пол шатра, в котором они пировали, был устлан досками, под которыми лежали пока ещё живые давешние послы к Мункэ от соседних племён, отправленные с целью донести до него желание сородичей приобщиться к золотой жиле торговли с хумансами.

— А? Не-е-е-е…, — отмахнулся тот. — Я обещал им, что не пролью их кровь. Бескровная смерть — благородная смерть. К тому же, орка не так легко убить. Полежат немного, покряхтят. А там, глядишь, и выпущу. Может мы с ними ещё пировать будем. А?

И Мункэ зычно рассмеялся.

Из под капюшона ворон внимательно разглядывал фигуру бека. Орк выглядел обманчиво сытым, добродушным и неповоротливым: толстые щеки подпирали маленькие хитрые глазки, из-за чего те превратились в едва заметные щелочки. А в сочетании с лысым черепом и косичкой-пальмой, охваченной сухожилиями, делали его голову похожей на грушу. Два направленных вверх клыка и развернутые вперед ноздри плоского носа кажется тоже терялись где-то среди этого плодородия. Под широкой грудью имелось выступающее кругленькое брюшко. В свете костра его бледно-зелёное тело лоснилось и блестело от жира, которым орки смазывали себя, чтобы не мёрзнуть.

Мункэ сидел у стены шатра на шкурах, поджав под себя ноги. Другие, такие же голые по пояс орки и его гости хумансы, в составе Верена и Малыша, расположились по периметру круглого купола. Люди, естественно, были в одежде.

— Я прекрасно знаю, что они хотят свою долю огузка, — разглагольствовал бек, делая глоток из протянутого ему соседом огромного рога, куда женщины орков подливали пенную белесую субстанцию, сделанную из молока каких-то животных. Рог был всего один, и его передавали по кругу из рук в руки. — Их видите ли не устраивают мои посреднические услуги. А? Хотят сами продавать свои вонючие шкуры, рога и копыта. А взамен получать ваше вино для себя, золото для своих женщин и хорошее железо для своих стрел.

— Сами не понимают, чего хотят. — Мункэ постучал ногой по доскам перед собой, а те отозвались сиплым ворчанием. — Думают, что торговать с хумансами так легко. Да это одни нервы! Надо держать ухо востро, а то ваши купцы в момент оставят тебя без шкур и без выпивки. Общаться с людьми — самое сложное. Честное слово, взять силой было бы проще. А я беру эту заботу на себя. Не взять силой, нет. А торговать. За долю малую.

Ворон молчал.

— И я делаю услугу для вас, людей, — продолжал Мункэ. — Приди эти орки сюда, начни торговаться… Точно говорю — без драки не обойдётся. Чего доброго, действительно решат напасть на другой берег. Так что я — ваш орочий щит.

Бек даже приосанился с деланной гордостью.

— Так может тебе нужна помощь? — проскрипел Верен. — Я слыхал, что направляет их какой-то воин. Не орк и не человек. Говорят, он никогда не спит

— А? Нет, не нужна, — отмахнулся с улыбкой орк. — Сказки всё это. Руководит ими Хулагу. Это он ссыт на белый снег. Неприятный тип, но он шаман, а не демон. А тот, кто не спит — Железный Хромец. Это просто легенда. Так представляют Учителя. Да и не хочу я выносить сор из шатра. Зачем вмешивать в семейные дела посторонних? Не хорошо как-то. К тому же, у меня есть друзья. Вместе сдюжим.

— Верно, Улуг? — с этими словами Мункэ похлопал по плечу сидевшего слева от него бека союзного племени.

Физиономия Улуга, как, впрочем, и всех орков, не внушала ворону ни доверия, ни симпатии. Помимо единственного, но очень большого кабаньего клыка, торчащего над верхней губой, у Улуга был крючковатый, как у гоблина, нос. Всё это делало его лицо каким-то перекошенным. Через плечо у Улуга висела верёвка, к которой, как показалось Верену вначале, было привязано несколько голов орков-младенцев. Но с взрослыми косичками и чубами. Приглядевшись, чиновник догадался, что это тсантса — снятая с черепа убитого врага кожа лица и головы и особым образом превращённая в уменьшенную копию самой себя. Считалось, что в них заключён дух поверженного