Архивариус, или Игрушка для большой девочки (переиздание) - Владимир Купрашевич

– Борис, – в ответ на приветствие и некоторые анкетные данные Ксюши буркнул он.

Сидел он, обхватив руками руль и уткнувшись в него подбородком. Смотрел не мигая только в ветровое стекло на участок дороги перед бампером. Ксюша даже решила, что он увидел там что-то интересное, и вытянула шею. Ничего.

– Поедем? – коротко осведомился депутат.

– Да, – кивнула Ксюша, отыскала взглядом фигуры капитана

и Жени, махнула им на прощание, хотя сквозь тонированные

стекла, они ее вряд ли и видели, и добавила: – Поехали.

Машина стремительно двинулась вперед, метнулась по проезду влево, затем ее вынесло вправо, на проспект… В салоне было совершенно тихо, не работало даже радио. Ксюша покрутила головой по сторонам, отыскивая знакомые здания, скверы, перекрестки, затем, не зная к чему сказала:

– Вы похожи на какого-то артиста.

– Я артист и есть. Думского театра.

По тону его голоса Ксюша поняла, что желания разговаривать у него нет и вряд ли вообще этот тип может быть приятным собеседником. Тем лучше, значит у нее есть возможность немножко подремать. Очень кстати к ее нынешнему состоянию. Уже за пригородами Таллинна она прикрыла было глаза как Абрамыч вдруг сам обратился к ней:

– В Питер?

– Да, но если можно задержимся на минуточку в Кингисеппе. Я забегу к маме.

– Хоть на час, – пожал плечами депутат. – Я же вам обязан.

– Чем? – растерялась Ксения.

–Тем, что вы на нее повлияли … Я недавно женился, вроде

что-то стало налаживаться в жизни, а она меня шантажирует …

– Она больше этого не будет делать, – уверила его Ксюша, испугавшаяся вначале, что тема будет для нее неподъемной. – Это стопроцентно.

Борис ухмыльнулся.

– Есть у нее еще одна бумажка… Вляпался я когда-то в одну историю. Ошибка случилась. Она мне ее не отдает. Вы понимаете, я человек не слабый. Мог бы заставить ее бегать босиком по льду, но…не люблю насилия. Устал.

– Я в курсе… Нет, я не в курсе, что за бумажка и о чем там речь, да я и не пойму ничего… В Питере мы заедем по адресу я вынесу ее вам…

Борис Абрамович пристально посмотрел на нее в зеркало заднего вида.

– Мы так и договаривались…, – подтвердил он.

Длительная пауза убедила Ксению, что тема исчерпана и снова опустила отяжелевшие веки. Перед тем как уснуть она еще успела удивиться, что их до сих пор нигде не задержали и не проверили документы. Вспомнила, что видела мельком как какие-то люди в форме дважды выходили на проезжую часть, но, присмотревшись, торопливо отмахивали жезлом, разрешая проезд. От этих воспоминаний стало немного жутковато. Не слишком ли крутой мужик? Откроет ли она еще свои глаза? Вдруг не поверил, что компромат в Питере, а не в ее сумочке. Ксюша инстинктивно прижала к себе сумку поплотнее, но открыть глаза уже не смогла…

Очнулась она когда машина уже неслась по центральной улице Кингисеппа.

Мать, никак не ожидавшая увидеть свое чадо, да еще едва держащейся на ногах, словно принимала участие в голодовке на Красной площади, тотчас бросилась к плите готовить обед, но Ксения, объяснив ей, что торопится, попросила пару бутербродов с колбасой и сыром и чашку кофе. Второпях объяснив, что к чему и, выслушав путаный отчет мамаши о жизни, в котором было больше информации о соседской кошке, которая прижилась у нее, чем о ее собственных проблемах, Ксюша сообщила ей, что Андрей закончил учебу и скоро они отъезжают на место распределения. Куда именно, она еще не знает. Когда будет знать точно – сообщит.

Перед отъездом она заглянула в свою комнату – крошечную девятиметровку. Аккуратно заправленная кровать, письменный стол и полка с книгами, коврик и плюшевые игрушки в кресле… Ксюша пробежалась пальцами по переплетам потрепанных томиков. Показалось, что их стало меньше. Мамаша, сунувшая голову следом, развела руками.

– Я никому ничего не отдавала. Сама не читаю. Здесь же все одни фантазии. Я женщина реальная.

Ксюша посмотрела на реальную мать. Чтобы она стала продавать книги – не похоже.

– Ты сохрани их. Я когда обустроюсь заберу всю библиотеку.

На прощание Ксюша поцеловала мать в щеку и вернулась в машину. Родительница, выйдя следом за ней из подъезда оглядела иномарку, покачала головой и махнула рукой, то ли в знак благословения на счастливый путь, то ли смирившись с тем, что из дочери уже не выйдет ничего путного.

Оставшуюся часть дороги Ксения снова спала. Проснулась уже у заветной арки и, оставив у водителя в залог свой баул вошла во двор. Чудо! В окне Корнилыча теплился свет. Уже бегом она вернулась к машине, открыла дверь, расстегнула сумку, вынула бумажку, которую Женя вручила ей перед прощанием и сунула Борису Абрамовичу. Тот сначала с недоумением посмотрел на нее, потом развернул документ, убедился, что это «то самое» и с наслаждением разорвал компромат в мелкие клочья, но не выбросил, а сложил в тот же конверт, в котором она хранилась. Потом вышел из машины, поджег пакет зажигалкой и, когда пламя разгорелось и стало обжигать ему пальцы, бросил в урну, стоявшую рядом. Возвращался он уже с возбужденным лицом. Взявшись за дверь, посмотрел над крышей машины на Ксению.

– Что же не отдала ее в пути?

– Боялась, что выбросите меня из машины или еще чего.

– Еще чего? – хохотнул Борис Абрамович. – Целка что ли? Такая же шалава как и твоя подруга.

Глаза его сузились, стали злыми, он прыгнул в машину и с визгом резины сорвал ее с места.

– Может быть, – задумчиво сказала Ксения, взяла багаж и, повернувшись, вошла под арку.

Ксения еще раньше заметила, что Корнилыч всегда запирает замок на предохранитель и, когда вставляла ключ в скважину, не была уверена, что откроет его. Но ключ неожиданно повернулся и Ксюша, потянув за ручку, почувствовала, что дверь подалась. Открывала она тихо и ее появление в прихожей, должно было стать неожиданностью для хозяина. В прихожей горел свет, но в обозримом пространстве никого не было. Зато кто-то был в душевой. Ксения присмотрелась и возможно от волнения не смогла понять кто это. Недолго думая, отыскала валявшийся на полу шнур и воткнула штепсель в розетку. Осветившаяся крепкая фигура мужчины, с поднятыми на голову руками, за полупрозрачной шторой замерла. Ксюша подбежала к занавеске, отдернула ее и оказалась лицом к лицу с остолбеневшим Корнилычем. Прямо в одежде она шагнула под каскад теплой воды, обхватила его шею и впилась губами в его приоткрытый рот. Потом здесь же стала срывать с себя кофту, юбку… Заметив, что он пытается забиться в угол, нажала выключатель. Только тогда она почувствовала, как он понемногу уступает ей, как оживает все, что от шока никак не реагировало на ее ласки…

Проснувшись утром Ксения долго не могла понять, где находится. Мужчины, тепло которого еще хранило ее тело, рядом не было. Она протерла глаза и обнаружила, что находится в своей комнате, в своей постели. Как она сюда попала? Она же прекрасно помнит, что засыпала в объятиях Михаила, в его постели, помнит его лицо, удивительно красивое и молодое – она даже спросила, зачем он скрывает его от людей…Они еще долго о чем-то шептались, но Ксюша просила его ничего не рассказывать о себе, пусть все остается таким же загадочным как и он сам… Правда он успел сказать, что жил обычной жизнью, даже курил иногда, но только сигары «Монте-Кристо». Когда-то на Кубе его приучили…Она помнит алюминиевый цилиндрик из которого он извлек сигару и даже раскурил ее по ее же просьбе. Что это снова все было во сне? Ксюша торопливо поднялась и, не одеваясь, вышла в прихожую, заглянула во все углы, дернулась в его комнату. Заперто. У порога, ставшие уже ненавистными, тапки, которые безжалостно подтвердили, что она снова дома одна. Ксения вспомнила, что сегодня рабочий день и он, скорее всего в своем благословенном архиве. Потом ей вдруг стало казаться, что никакой встречи с Михаилом вчера и не было. Она подняла глаза и ужаснулась. Конечно, все это галлюцинации от переутомления. Одежды, в которой она в порыве экстаза нырнула к нему под душ и которую потом развешивала на шнурах, нет. Ксения бросилась в свою комнату. Платье и нижнее белье аккуратно сложены на стуле у кровати. Уже, не веря глазам, она потрогала их рукой. Все сухое. Реальность. Снова вернулась в прихожую и уткнувшись носом в его дверь потянула носом. Запах сигары, которую он курил вчера, еще не выветрился. Значит все правда?! Или он там не выветривается с древних времен?

Ничего не поняв Ксения оделась и принялась за уборку, но почувствовала головокружение, швабра вываливалась из рук и, бросив все она выпила воды и отправилась в институт. Нестерпимо захотелось еще раз увидеть мужчину, от объятий которого она чувствовала приятную слабость в ногах. Появиться на работе был повод – у нее не забрана трудовая книжка из отдела кадров. На его лице уже, наверняка, не будет той пугающей маски мумии, глаза его заблестят снова, как в первый день его падения, когда она взяла таки приступом безнадежную крепость, щеки посветлеют и разгладятся от морщин. Он выскочит ей навстречу, сметет рукой свои пыльные талмуды со стола и уж они проверят его на прочность! И даже не закроют дверь…Пусть завидуют! По крайней мере смогут подтвердить реальность события.