Сплошное свинство - Алексей Онищенко

— Здравствуйте, чем могу помочь?

— Видите ли, — прокашлялся я, — мы попали в катастрофу…

— Мы — это вы и ваша свинья? — поднял бровь продавец.

— Да, я всегда беру его с собой, поэтому привык говорить во множественном числе…

— Я знаю про катастрофу, — сообщил молодой человек. — Она произошла на Узловой станции, верно?

— Да.

— По радио передавали, что сошел с рельсов состав с горючим…

— И не один, — кивнул я.

— Еще передавали, что жертв мало, пять или шесть человек…

— Вранье, как обычно…

— Понимаю, — кивнул продавец, — извините, что спрашиваю. Вам, наверное, больно говорить. Но по радио редко услышишь правду. А по телевизору и вовсе покажут только обломки поезда, а потом будут мусолить рожи членов правительственной комиссии, которая, как всегда, протянет с выводами о причинах катастрофы до тех пор, пока о ней не забудут… Выбирайте, что вам нравится.

Я прошелся вдоль вешалок. Костюмы были одинаково отвратительные. Я выбрал себе темную тройку, в едва заметную пунктирную полосочку. С пивом пойдет, а жилет можно отдать Свину, если на него налезет, разумеется.

— Давайте я помогу вам примерить, — участливо поклонился продавец.

— Сначала надо обсудить одну деталь, — сказал я, положив костюм на прилавок.

Молодой человек изобразил на лице искреннюю заинтересованность.

— Дело в том, — начал я, — что мы попали в катастрофу, и у нас сгорели все деньги.

— Мне очень жаль, — нахмурился молодой человек. — Может, вам стоит обратиться в штаб по ликвидации последствий катастрофы? Я не знаю, как его найти, но они всегда создают штаб.

— Возможно, — согласился я. — Но не хочется пугать женщин на улице, пока этот штаб будет создаваться. Вы меня понимаете?

Оказалось, что молодой человек понимал.

— Предлагаю сделку, — провозгласил я, стараясь, чтобы голос не звучал слишком пафосно. — Я не в состоянии заплатить, но могу обменять.

— Костюм на свинью? — усмехнулся продавец.

— Нет, что вы… Свинья бесценна. Объект мены более прозаичен.

С этими словами я снял с запястья свои часы и положил на прилавок. Последовала пауза.

— Что это? — нарушил молчание продавец.

— Часы «Патэк Филипп». Одна из последних моделей. Очень популярна сейчас во всем мире.

— Неужели? — скривился продавец.

— Посмотрите любой глянцевый журнал за последние полгода. Их реклама идет на первых страницах. Обычно — рядом с оглавлением.

— Я не читаю глянцевых журналов, — сказал молодой человек и замолчал.

Еще один сюрприз. Мне всегда казалось, что только в провинции эти глянцевые журналы и читают. Люди ведь особенно остро интересуются тем, чего у них нет и быть не может, не в этой жизни, во всяком случае.

— Ну, ваша девушка наверняка читает. Или знакомые, — попытался импровизировать я.

— Моя девушка читает серьезную литературу, — отрезал молодой человек.

Я озадаченно посмотрел на Свина, ища поддержки. Он пожал плечами в ответ.

— Ладно, оставим лирику. Просто посмотрите на часы. Позолоченный корпус, ремешок из натуральной кожи высочайшей выделки. Водонепроницаемые и противоударные — я имел возможность убедиться в этом всего несколько часов назад. Турбийон, лунный календарь… В любом случае, они стоят больше, чем костюм, который я хочу купить. Вам не надо быть профессионалом, чтобы определить это.

— И сколько же они стоят? — спросил продавец.

Я замялся, раздумывая, стоит ли называть собеседнику реальную цену. Пожалуй, это лишнее. У парня все равно нет таких денег.

— В Москве, на Тверской, за них просят пять тысяч. Долларов, разумеется….

— На Тверской еще и часами торгуют? — удивился парень. — Я думал, там одни проститутки.

— Там еще Дума и много дорогих магазинов, — пояснил я. — В некоторых из них продают эксклюзивные хронометры.

Продавец взял мой «Патэк Филипп» в руки и недоверчиво повертел его перед глазами. Словно змею рассматривал.

— Значит, эти часы стоят пять тысяч долларов?

— И ни цента меньше, — улыбнулся я.

— Странно.

— Что странно?

— У нас в Приморске квартиру можно купить за пять тысяч долларов. Не ахти какую, но все же… А вы вот так запросто носите целую квартиру на запястье…

Я улыбнулся, рассчитывая, что наживка проглочена.

— Вот видите. Сделка выгодная во всех отношениях.

— И вам не жалко? — внимательно посмотрел на меня парень. — Костюм стоит полторы тысячи рублей, а вы отдаете часы, которые стоят пять тысяч долларов….

— Мой дед в свое время выменял золотые часы брегет с боем на буханку хлеба. Это, правда, было давно, во время войны. Но иногда обстоятельства не оставляют выбора.

— Выбор всегда есть! — сказал продавец и швырнул часы на прилавок. — Возьмите свой хронометр!

— Что?! — не поверил своим ушам я.

Лицо парня налилось кровью. Он весь напрягся, пальцы сжались в кулаки.

— Вы думаете, что все можно купить, да? Пришли тут с дорогой цацкой, которая стоит столько, сколько приличные люди зарабатывают за несколько лет, и демонстрируете, какой вы крутой?

— Послушай, брат, — поднялись вверх руки. — Я ничего не демонстрирую. Просто я попал в беду. И мне нужна помощь. Я пытаюсь найти выход из ситуации. Я нормальный человек, как и ты.

— Нет уж! — взвизгнул продавец. — Нормальные люди не носят часы за пять тысяч долларов!

— Хорошо, хорошо, остынь, — сказал я, надевая злосчастный «Патэк» на запястье.

Парень сложил руки на груди и процедил сквозь зубы:

— Советую все-таки обратиться в штаб по ликвидации последствий катастрофы. Там вам выдадут денег на дорогу и оденут. Не в то шмотье, которое вы привыкли покупать на своей Тверской, но с холода не умрете. Может, и накормят еще.

— Спасибо, ты очень добр, — сказал я и посмотрел на Свина.

Мой офицер понуро поплелся на выход….

В кармане плаща завалялись несколько мелких купюр. Они уже почти высохли, рисунок на гербовой бумаге снова принял прежние, не размытые очертания. Я купил пакетик фисташек Свину и пачку «Честерфилда» для себя в ржавом киоске. Мы уселись на скамейку под совсем уже облетевшими липами.

— Снова решил начать курить? — спросил Свин, наблюдая, как я закуриваю сигарету.

— Да.

— Не пожалеешь?

— Может, и пожалею. Но сдается мне, у нас будут еще более огорчительные для души темы.

— Согласен, — сказал. Свин, сплевывая скорлупу на землю. — Как-то все очень хреново складывается.

— Скажи, что ты думаешь о продавце в магазине одежды? Он отказался от пяти тысяч долларов… Даже если допустить, что я пытался наколоть его и всучить подделку, он все равно мог продать часы гораздо дороже, чем стоил костюм! У парня явно проблемы с головой.

— Проблемы есть, — признал Свин, — но не совсем такие, как ты думаешь. Он — верующий.

— Коммунист? — не понял я. — Презирает богатых сволочей, разграбивших страну, и потому не упустил единственной возможности отомстить?

— Нет, он не коммунист, — покачал головой Свин. — И деньги он не презирает. Ты же знаешь: те, кто громче всех кричат о своем безразличии к материальным благам, в конечном счете оказываются готовыми на все ради этих самых благ. Будь парень коммунистом — твой «Патэк Филипп» уже давно красовался бы у него на запястье.

— Так в чем же дело?

Свин вздохнул и посмотрел на небо, тщательно пережевывая при этом очередную порцию фисташек.

— Видишь ли, он верит в то, что люди должны страдать. Что счастье не может быть тихим и безоблачным с часами за пять тысяч долларов и одеждой из бутиков.

— Но во что он верит? — не понял я.

— Парень верит в страдание как в единственно достойную и осмысленную форму жизни на земле, — повторил Свин. — Поэтому, когда ты пришел в разодранной одежде и представился жертвой катастрофы, он отнесся к тебе благожелательно. Я даже думаю, он дал бы тебе кредит, не предложи ты часы. Но часы все изменили. Он понял, что твое страдание временно и скоро пройдет. Ты оденешься в новый костюм и уедешь в свою Москву.

— И перестану страдать?

— Именно. А этого парень допустить не мог. Поэтому дал тебе возможность еще помучиться. Самое смешное, что руководствовался он самыми благими побуждениями. Я смотрел его ауру — никаких следов агрессии.

— Он думает, что чем больше я буду страдать, тем достойнее я стану?

— Совершенно верно. Счастье может быть только со слезами на кухне и в трудовом поту. Никаких Санта-Барбар. Кстати, его девушка действительно игнорирует глянцевые журналы.

— С ума сойти…

— Можно, — кивнул Свин. — Но самое плохое в другом: я внимательно смотрел в его душу и понял, что он не один.

— У нас почти вся страна такая…

— Я не в глобальных масштабах. Очень многие в Приморске мыслят подобным образом. Я пока не могу понять, в чем тут загвоздка, но это очень опасно и как-то связано с Блуждающим Сгустком.