Ола и Отто. Выбор - Александра Руда

— Хорошо, хорошо, — сказал Ирга, зевнув. — Я все понял. Неужели ты думаешь, что на этом испытании Наставники позволят, чтобы с вами что то случилось? Припугнут — и делу конец.

— Припугнут! Легко тебе говорить!

— Милая, тебе напомнить как я диплом защищал?

— Э э э… — кажется, он когда то что то мне по этому поводу рассказывал, да я прослушала.

— Мне нужно было создать зомби и держать его под контролем, — сказал Ирга, приглашающе поднимая одеяло.

— Ты сам избрал себе специализацию, — упрямо сказала я. — А я свои нервы гробить не согласна на таком испытании!

— Милая, — некромант, видя, что я не собираюсь вставать со стула, гордо закутался в одеяло и сделал вид, что так изначально и задумывал, — почему ты не думаешь о тех, кому с твоим артефактом в руках придется столкнуться с реальной нежитью? Да к тому же не на учебном полигоне в окружении опытных магов? Я рукоплещу этому решению Министерства образования! Ты хоть представляешь, сколько магов практиков погибло из за того, что изделие, идеально работавшее в лабораторных условиях, в боевых отказывало?

Я почесала в голове. Такой аспект проблемы я не рассматривала — мне было важно, чтобы моя драгоценная шкура не подвергалась лишним испытаниям, а о тех, кому собственно предназначался мой труд, я как то не подумала.

— И что, много народу погибло? — робко спросила я.

Ирга кивнул.

— Понимаешь, большинство Мастеров Артефактов никогда не бывали в боевой обстановке, да что там говорить — они то и нежить видели хорошо если два раза в жизни и то на курсе по некромантии. А ведь часто от артефакта зависит жизнь не только мага, который может как то выкрутиться, но и простого человека, которому больше не на что надеяться.

Я задумалась и вдруг до меня дошло. Почему я никогда не рассматривала свою работу в мастерской не только как очередной шаг к получению заветного диплома, но и как к возможности усовершенствовать свое умение помощи людям, которые надеются на мои изделия? Мне стало стыдно за всех артефактников. Почему никто и никогда мне не говорил об этом? Ни один Преподаватель не акцентировал внимание моих соучеников на то, что от нас, библиотечных крыс, часто зависит жизнь тех, кто сталкивается с противником не только на страницах книг? Они надеялись, что мы сами догадаемся? Нет, конечно, я знала, что изготавливаю вовсе не игрушки, но то, что моя недоделка может обернуться для кого то смертью, до сих пор мою совесть не тревожило.

— Ты должна знать еще кое что, — со вздохом сказал Ирга. — Только учти, что эта информация является закрытой. В нашем королевстве в этом году трижды появлялась Лунная нежить. Уже несколько отдаленных поселков стерты с лица земли. Я думаю, именно с этим связано ужесточение правил дипломирования Мастеров Артефактов.

— Лунная нежить? Насколько мне помнится, она появляется очень редко.

— Появлялась, — уточнил Ирга. — А теперь появляется часто.

— И никаких следов? А почему это секретная информация?

— Чтобы не было паники. Представляешь, каждое полнолуние города погружаются в хаос?

— А почему студентам не сказали?

— Чтобы не разболтали.

— А слухи…

— Пресекаются любыми методами, — жестко сказал Ирга

— Теперь мне значительно полегчало, — ответила я. — Теперь я знаю, что в полнолуние меня могут сожрать мертвяки и значительно меньше волнуюсь о предстоящем испытании.

— Я рад, что смог тебя утешить, — зевнул некромант. — Если тебе будет от этого легче, я обещаю прийти на твою защиту и проследить, чтобы ни один мертвец не коснулся своими лапами моей милой. А теперь я немного посплю, хорошо?

Я немного посидела на стуле, почесывая спину. Ирга заснул (или сделал вид, что заснул). Все вкусное в его буфете закончилось. Идти обратно в мастерскую и ругаться с Отто мне не хотелось, а покупать ему самогон вместо растраченного было жалко. Почесав в поисках умных мыслей затылок, я решила идти в Университет, чтобы узнать последние новости и повидаться с Бефом — вдруг строгий Наставник поделится какой нибудь информацией.

В главном корпусе Университета в центральном холле царило столпотворение. Студенты выпускники что то бурно обсуждали, размахивая руками и перекрикивая друг друга. Разобрать что либо в этом галдеже не представлялось возможным. Я попрыгала возле толпы, определила центр возмущения и стала пробиваться туда, бесцеремонно расталкивая народ локтями.

— Пропустите! Пропустите! Мне тоже интересно! А ну пропустите беременную девушку! Я тебе наступлю на ногу! Ай! Пропустите инвалида!

Добравшись до цели, я уткнулась носом в листочек с приказом по Университету, прикрепленному к доске объявлений.

Быстро пробежав его глазами я потрясла головой, чтобы упорядочить мысли и прочитала приказ вдумчиво. Каждый его пункт был хуже предыдущего.

1. «Объявить недостаточной подготовку специалистов по практической магии и Мастеров Артефактов.

2. Продолжить срок обучения студентов вышеупомянутых специальностей на один год.

3. Ввести обязательный практический экзамен по каждому выпускному предмету.

4. В дополнительный год обучения предоставить студентам место работы для отработки навыков.

5. Обязать каждого выпускника перед получением диплома пройти полевую практику сроком не менее трех месяцев.»

Дальше я не успела дочитать — кто то нагло оттер меня от листочка, я пробралась из толпы в свободную часть коридора и, сев на подоконник, загрустила. Я пока не знала, к каким последствиям приведет этот приказ, но что мое торжественное возвращение домой как дипломированного, хорошо оплачиваемого специалиста откладывается на неопределенный срок — это факт.

— Вот она, вражина, рассиживается, — прервал мою печаль голос Отто.

Я склонила свою проштрафившуюся голову перед лучшим другом и спросила:

— Ты приказ читал?

— Какой приказ? Ага, понял! — полугном круглой бочкой врезался в толпу студентов, и через некоторое время протолкался обратно мрачнее тучи.

— Ну и как тебе?

— Все интереснее и интереснее, — признался он, присаживаясь рядом.

Я воспряла духом. Пока Отто думает о последних учебных нововведениях, ему не до разборок со мной.

— Что будем делать? — спросила я.

— А ч то остается, — угрюмо ответил лучший друг. — Не бросать же дело у самого финиша! Придется сдавать экзамены, а потом идти работать куда пошлют. А потом еще эта полевая практика! Вот уж не было печали!

— И что теперь?

— Это дело надо отметить, — сказал Отто. — Ничего лучше не выводит из мрачного настроения, чем кружка хорошего вина. Только ты платишь, надо же как то возместить мне ущерб от потери первоклассного алкоголя?

— Он испарился! — душевно поделилась я своей версией. — Пробка была плохо пригнана. Вот алкоголь и испарился, одна вода осталась.

— Да ну? — удивился полугном. — Тогда у тебя есть шанс выловить драгоценные пары из воздуха.

— Ты издеваешься?

— А ты?

Я перебрала в кошеле наличность и сказала:

— Ладно, пойдем уж ловить пары. Хорошее вино не обещаю, но на пиво, по крайней мере, у меня хватит.

Отто несколько мгновений поколебался, видимо, прикидывая как ему уговорить меня раскошелиться побольше, но в итоге принял предложения, решив, что за чаркой будет виднее.

Конечно, мы напились. Во всяком случае я довольно некрепко стояла на ногах. А как же — такую подлянку со стороны Министерства образования и Университета следовало подсластить горячительным. Мы шли по улице, крепко держась за друг друга. Я мурлыкала под нос грустную песенку о голодных студентах, а Отто подпевал, делая мое мурлыканье еще более немузыкальным:

— Каждый студент вам ответит как есть полезно и выгодно каждое утро поесть колбаска не вредит знаниям ням ням ням ням ням

— Стоп! — сказал вдруг Отто. — Там что то лежит!

— Где?

— Под забором.

— Ну и пусть себе лежит, тебе то что?

— Ни один нормальный гном не пройдет мимо чего то, что бесхозно лежит! А вдруг там что то нужное лежит?

— Нужное бы так просто под забором не лежало, — ответила я. Мне было лень наклоняться и смотреть что там лежит под забором в бурьянах. А потом еще и помогать это тащить в общежитие.

— Ты никогда не разбогатеешь, — напророчил Отто. — Медячок к медячку — вот и полный кошель.

Я фыркнула.

— Зря ты так, — пожурил полугном, направляясь к бурьянам. — Между прочим, состояние моего отца началось с одного медяка, которые ему дедушка подарил.

— Да?

— Ага. Папа выгравировал на нем розу и продал одной лопоухой за серебряный.

— Кому? — переспросила я, садясь в теплую дорожную пыль. Стоять не хотелось. Хотелось вообще то лечь и полюбоваться на звездное небо, но я здраво рассудила, что Отто не порадует вид меня, лежащей посреди дороги.