Девять с половиной дней чужой жизни - Ольга Черных

Взгляд гостьи стал внимательнее и уже откровенно сквозил недоверием. Самое время устроить выход хозяйки.

Склонив голову набок, Сильвия с усмешкой произнесла:

– Не знаю, что там понимает твой Серж, но в этих ботинках твои ноги выглядят, как прикроватные тумбочки, – это выражение она как-то услышала от своей соседки с первого этажа, когда та пыталась запихнуть свои толстые икры в модельные сапоги и долго мучилась с этим процессом. Сейчас слова соседки оказались как раз кстати.

Мадам Полина одарила ее взглядом, в котором явно просматривалось не только сочувствие, но и подтверждение тому, что Женни и в самом деле находится не в ладах с окружающей действительностью. Она еще какое-то время озадачено молчала, а потом махнула рукой. Что должно было означать, бог с ними с ботильонами, не ссориться же из-за этого с лучшей подругой? Молча достала из сумочки несколько фотографий и разложила их на столе.

– Требуется опознание? – с усмешкой спросила Сильвия, даже отдаленно не представляя, как следует себя вести с этой крашеной и, как показалось с первого взгляда, не совсем нормальной дамой? Пожалуй, к таким испытаниям она не была готова.

– Да нет. Хочу похвастаться. Это мой новый телохранитель.

– И от кого же он тебя охраняет? – ухмыльнувшись, окинула оценивающим взглядом пышные формы Полины.

– Ну, ты, подруга, меня ставишь в дурацкое положение, – та даже несколько растерялась. – Я себя с тобой чувствую полной дурой. Телохранитель – это не тот, кто охраняет, а тот, кто допущен к телу, – терпеливо объяснила она и покрутила пальцем у виска. – Я смотрю у тебя теперь все – тю-тю. Как дальше жить будем?

– Как и раньше, – миролюбиво ответила Сильвия. Она никак не могла поймать хоть маленькую струночку стервозности, чтобы показать этой нахалке, кто в доме хозяйка и указать ей на дверь. Неужели и у Женни ровно столько же мозгов, если она дружит с такими вот «мадамами»? Ей даже как-то обидно стало.

Тем временем Полина снова сунула ей фотографию в руку.

– Не слышу отзывов, – сказала она самодовольно с разбегу плюхнувшись на покрывало, проехав по нему своими блестящими ботильонами.

– О чем ты? Нос картошкой… – произнесла разочарованно. Ей совершенно не понравился этот новый телохранитель Полины – типичный прилизанный альфонс, в упор, смотрящий на нее со снимка не очень хорошего качества.

– Вот – вот, дальше можешь не продолжать, – гостья подскочила на месте и, выхватив фотографию из рук подруги, приблизила снимок к лицу, близоруко сощурив глазки, и презрительно хмыкнула:

– Ты, как всегда права. Нос картошкой, член гармошкой, полночи матросит и за это, падла, денег много просит, – и засмеялась, вернее, заржала, как лошадь. – Это про таких, как он, анекдот рассказывают. Ну и ладно – фиг с ним. Что мало в Москве мужиков? Ты лучше скажи, что с тобой теперь делать будем? Я так понимаю, что у тебя все настолько шиворот – навыворот, что и надежды нет на то, что ты когда-нибудь поправишься. Неужели так и помрешь дурой? А то? Твой красавчик, думаю, быстро утешится, да и Александр обрадуется, приберет к рукам твои денежки, – она снова заржала, чуть при этом присвистывая. – И то, сколько лет неоценимого мужества. Он заслужил.

– Пошла вон, – вдруг сказал Сильвия. Почему-то именно упоминание об Александре задело ее.

– Что? – Полина приподнялась на локте, но потом снова упала на кровать, закатив глаза.

– Ну, подруга, что на правду обижаться? Я же любя, – сказала она примирительно. – А, что тебе не понравилось больше? Про Гарри или про Александра?

– «Любя», – передразнила Сильвия, отметив про себя, что она понятия не имеет, кто такой Гарри? – У меня хоть надежда есть на то, что мозги когда-то на место встанут, а твоя лошадиная морда и единственная микрочастица мозговой жидкости уже навсегда при тебе без изменений, – сказала и сама удивилась тому, как быстро научилась так откровенно хамить. Теперь все сомнения у мадам Полины относительно Женни должны мгновенно развеяться.

Та долго переваривала ее слова, но потом подорвалась с места.

– Знаешь, а я еще считала тебя подругой. – Тоже мне София Лорен нашлась в паре с Клавдией Шифер.

– Ну да, – засмеялась Сильвия, услышав, как странно прозвучали известные всему миру имена в устах подруги Женни. – Наверное, у меня еще до аварии было не все в порядке с головой, если я могла дружить с такой безмозглой дурой. Пошла вон отсюда.

Полина тем же вихрем, что и ворвалась, прошелестела обратно. Уже на лестнице она разразилась бульварной бранью в ее адрес, частенько перемешивая слова с ненормативной лексикой.

В проеме приоткрытой двери мелькнуло злорадное лицо вездесущей экономки.

– Зайдите, – бросила ей холодно.

Натали появилась, смиренно опустив глаза, и тихо спросила:

– Звали, Евгения Львовна?

– Скажите, кто позволил войти в дом этой… мадам?

– Ее пропустил охранник. Вы же сами приказали ему всегда пропускать вашу подругу без доклада, – пролепетала озадаченая Натали.

– Я? Вот, значит, как? А кто отвечает за порядок в доме?

– Это мои обязанности, – тихо прозвучал ответ.

– А, кому, как не вам я вчера давала распоряжение никого ко мне не пускать, кроме доктора и папы? Я даже предупредила вас относительно телефона.

– Я… я думала, – пыталась что-то возразить перепуганная экономка. Она с ужасом взирала на хозяйку и даже предположить не могла, чего от нее можно ждать в следующую минуту.

– Вам не нужно думать. Вам нужно работать, – четко произнесла Сильвия. – Думать буду я. Если повторится еще раз что-то подобное…

– Нет-нет, – поспешно заверила Натали. Ей очень не хотелось услышать то, что могла еще добавить хозяйка.

Когда за ней закрылась дверь, возглас победы заполнил комнату. Оказывается, это совсем не сложно говорить все, что приходит в голову, не задумываясь о последствиях. Она посмотрела на часы – давно пора к Шуре.

К клинике Сильвия подъехала при полном параде на новеньком сверкающем «ягуаре». Водитель вышел первым, открыл перед ней дверцу и подал руку. Это было незнакомо, но приятно.

– Не вздумай уехать, – погрозила пальцем. – Я еще не знаю, сколько времени здесь проведу, оставайся на месте до моего возвращения.

Охрана сообщила доктору о гостье, и он уже спешил навстречу, на ходу придерживая распахнувшийся халат.

Сильвия радостно бросилась ему на шею.

– Ты самый родной, – шепнула в ухо и звонко чмокнула его в щеку. Она и не подозревала, что так обрадуется их встрече. После тяжелой обстановки в доме Женни, особенно хотелось почувствовать себя собой. Краем глаза уловила насмешливый взгляд водителя. Видно, он давно уже привык к подобным сценам и эта, за которой он сейчас наблюдал, лишний раз убеждала в том, что его хозяйка нисколько не изменилась, даже после такой серьезной травмы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});