Хищный. Наглый. Холостой (СИ) - Ланская Алина

— Ну да. Я рада, что у тебя с Бариновым все налаживается. Раньше ты бы…

— То было раньше, Диль, — я бесцеремонно перебила подругу. — А сейчас мы учимся с Саввой находить компромиссы. Ты уже ушла, не слышала, что так или иначе все отделы окажутся задействованы, но стратегически проект будут вести всего три человека. Два маркетолога и один стратег.

— У нас, наверняка, Сергей еще подаст заявку, — рассеянно кивнула Диля. — У стратегов — даже не знаю… Олеська, может Артур еще, да и Козлов не откажется.

— Слушай, а чего ты против того, чтобы Пашка сидел с нами?

Резкая смена темы разговора привела Диляру в замешательство, она судорожно сглотнула и отвела глаза в сторону.

— С чего ты так решила?

— Мне сказал Савва, — я решила сдать викинга. — Так почему?

Диля подняла на меня измученный взгляд — мне даже сначала показалось, что в ее глазах стояли слезы.

— Даже не знаю… но если ты хочешь… Кать, у него все-таки другой функционал, вообще, Паша быстро спелся с пиарщиками…

Диля продолжала нести какую-то чушь, я же недоумевала, почему мой простой вопрос вызвал у нее такую реакцию. Они с Пашкой дружили, рядом с тихой Дилей Кальянов всегда чувствовал себя уверенно и комфортно. Она над ним не подтрунивала, как та же Олеська, не спорила, как Инга, Юсупова его выслушивала и поддерживала в наших дружеских перепалках. Диля всегда была на его стороне.

— Ты не хочешь, потому что он сам не хочет переезжать в маркетинг? — догадалась я. — Вы с ним это обсуждали?

— Нет, не обсуждали. Кать, — Диля сцепила пальцы в замок и неуверенно посмотрела на меня. — Я хочу тебе кое-что рассказать. О Паше.

— В смысле? Что-то случилось?

Может, она знает, что мы решили пожить пока отдельно? Я прислушалась к себе — внутри ничего не отозвалось болью. В глубине души я, наверное, еще до конца не осознавала, что у нас с Кальяновым происходит.

— Да… наверное… я не очень уверена, — Диля говорила так тихо, что я еле разбирала ее слова.

— Да что случилось-то? — я нетерпеливо топнула каблуком. И все испортила.

Юсупова смутилась еще больше, дрожащей рукой убрала с лица темную прядь волос.

— Ничего… не важно… давай в другой раз. Тебя Пашка ждет, — Я оглянулась и увидела Кальянова. Он и правда стоял всего в нескольких шагах от нас. — Удачи тебе в проекте. Кому-то из нас должно повезти.

Диля почти бегом пронеслась мимо Кальянова, он проводил ее задумчивым взглядом.

— Слышал о проекте с IKEA, — он важно кивнул мне. — Как думаешь, попадешь в проект?

Он подошел ко мне ближе — я заметила, что на нем другая рубашка, не та, что была утром.

— Домой быстро съездил, переоделся, — ответил на мои мысли Паша. — Что Диля хотела?

— Ничего.

— Обо мне говорила?

— А должна была?

Вот тут Пашка смутился — зачем-то стал озираться, но потом, быстро справившись с растерянностью, широко мне улыбнулся.

— Мы же вчера с ней, считай, весь день провели вместе, пока ты с Саввой разъезжала по встречам. Вот и подумал. Но она сегодня сама не своя.

— Нет, ничего она о тебе не говорила. А ты решил, что с пиарщиками тебе лучше будет?

— Ну да. — Как ни в чем не бывало кивнул Паша. — Савва же говорил, что нам лучше не подчеркивать, что мы вместе, ну там по этическим соображениям. А тут, считай, муж и жена в одном кабинете сидят на работе.

— Мы еще не поженились, Паш, — я чуть не опешила от его слов. Муж и жена? Да ты решил от меня сбежать к приятелю, гад!

— Ну так поженимся. А сложные моменты бывают у всех пар, — Кальянов еще раз оглянулся. Никого рядом не было, тогда Паша подошел ближе и приобнял меня. — Катюш, я подумал, может, я пока останусь сегодня? Поужинаем дома вместе, завтра я уже перееду к Вите. Я хочу эту ночь провести с тобой.

— Что?! — выдохнула я с таким возмущением, что Пашка непонимающе отшатнулся. — Какой ужин, Кальянов?! Какая, к чертям, ночь?! Да ты даже не стал вечера дожидаться, чтобы дома мне все сказать, затащил утром в переговорку! А теперь передумал?

Я сама от себя не ожидала такой тирады, не то что Паша. Он явно обиделся, а меня все еще трясло от гнева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну значит, не зря я решил пожить отдельно, — наконец выдал он. — Я чувствовал, что ты уже не такая как раньше…

— Какая как раньше, Паш? — Мне хотелось орать и плевать, что мы в офисе. — Какая? Это я твоего кота сбагрила Савве?! Это я полночи не понятно где шлялась? Ты даже не соизволил объясниться! Ты так хочешь на мне жениться, что никак не найдешь время встретиться нам всем вместе с родителями и обсудить свадьбу!

— Да не кричи ты! — Пашка испуганно заозирался. Мы стояли не так уж и далеко от приемной Тимура, наверняка меня там слышали. — Понял, я. Понял! Только не забывай, что я по-прежнему живу в нашей квартире. И… в любое время могу вернуться. И вообще, эту ночь я буду спать в своей постели!

— Да спи где хочешь, — фыркнула я, а Пашка болезненно скривился, словно я ему в лицо плюнула. — Ты обидел меня, очень сильно обидел. Я понимаю, все бывает в жизни, у нас всегда гладко все было, мы и не ругались особо, а тут прорвало… я не против пожить отдельно, но вот без этой беготни туда-обратно, ясно?

— Просто скажи, что любишь меня, Кать, — грустно прошептал Пашка. — Скажи, что не разлюбила, что по-прежнему хочешь за меня замуж.

Я растерялась. Стало настолько жалко Кальянова, что раздражение, которое еще мгновение назад выплескивалось из меня, сейчас куда-то испарилось. В груди стало тесно от тоски.

— Паш…, - я запнулась, на секунду прикрыла глаза и заставила себя сказать ему то, что чувствовала. — Ты… ты мне очень дорог, мы четыре года вместе и ты очень много для меня значишь… я точно тебя не разлюбила, но то, что между нами происходит, мне очень не нравится. Наверное, мы изменились и те чувства, которые были, которые есть, меня не устраивают.

— Ясно. Ты не любишь меня, Кать. И ты ревнуешь — ревнуешь меня ко всему этому, — голос Кальянова звучал твердо, даже зло. — К тому, что у меня теперь снова есть работа, что меня здесь приняли, что Савва помог мне.

— Чего?!

— Ты бесишься, что я больше не твоя комнатная собачка! — последние слова Пашка почти выкрикнул, но тут же пришел в себя. — Я надеюсь, ты все-таки вспомнишь, что я, несмотря ни на что, тебя люблю. И тебе станет стыдно за все, что ты сейчас мне сказала, и за эти последние дни тоже!

Я опешила, не знала даже что сказать. Я опять виновата? Да как он мог подумать, что я ревную, что не радуюсь его успехам? Пока я приходила в себя, Паша отвернулся и медленно пошел по коридору к лестнице. Я молча наблюдала за ним — он не торопился, похоже, ждал, что я побегу за ним. Я же снова и снова прокручивала в голове наш разговор и безуспешно пыталась, как мы докатились до такого.

Остаток дня прошел в обычной текучке — я старательно игнорировала все разговоры о предстоящем конкурсе, о том, что Тимур наверняка расщедрится и выпишет всем внеплановые премии, если удастся замутить крутой проект с IKEA. На расспросы про вчерашние «переговоры» я отвечала односложно, Серега явно остался недовольным. Его больше других интересовали подробности.

А вот Диля вообще в полпятого собрала вещи и отпросилась домой у Баринова. Интересно, что она хотела рассказать мне про Пашку? С Кальяновым я встреч не искала — вообще решила снова напроситься к Инге с ночевкой, а потом вспомнила, что один раз уже испортила ей свидание с загадочным незнакомцем.

Что-то слишком много тайн стало в моей жизни!

Телефон пискнул принятым сообщением. Я быстро провела пальцем по экрану и не смогла сдержать улыбку — на меня смотрел Самсон! Не знаю, как так его подловил Савва, но рыжая мордочка была такой жалостливой, что захотелось успокаивающе почесать его за ушками.

«Я заказал столик в «Пушкине», Савелия оставим дома».

Баринов! Я покачала головой — вот упрямый! Но приятно — я не могла вспомнить, когда Пашка приглашал меня в ресторан просто так, без повода. И в «Пушкине» я не была сто лет…