Восхождение звезды - Джерри Уандер

…Премьерный просмотр фильма был назначен на воскресенье. В лучший зал Голливуда «Палас» пригласили весь съемочный коллектив, звездную кинематографическую элиту, прессу.

Барбара долго сидела перед зеркалом, тщательно подкрашивалась, завивалась, примеряла специально купленное вечернее платье. Оно струилось, ниспадая с оголенных плеч, мягко подчеркивая женственность всей фигуры. Терракотовый цвет шелка удивительно оттенял пронзительную зелень ее глаз и каштановое буйство волос.

— Ты сегодня на редкость хороша, — обернулся Айк, увидев Барбару на пороге гостиной. — Разве что изумрудов не хватает. Мы будем выглядеть отличной парой, тебе не кажется? — подмигнул он, поправляя лацкан своего безупречного белого костюма.

— Разве в Голливуде кого-нибудь чем-нибудь удивишь? — усмехнулась Барбара в ответ. — Хочешь верь, хочешь нет, я с большим удовольствием лучше бы осталась тут и никуда не пошла.

— Но это невозможно! — вздернул бровь Шарон. — Да сотни людей придут сегодня в «Палас» поглазеть на «Женщину по имени Любовь».

— Ты все-таки остановился на этом названии фильма?

— Оно мне кажется наиболее удачным. Разве не так?

Барбара пожала плечами.

— Не знаю. Для названия слишком длинно.

— Возможно… Зато точно по сути — раз. Эффектно для рекламы — два. Я так решил — три.

Все, что происходило в зале, Барбара воспринимала будто сквозь туман. Шарон кому-то представлял ее, кто-то целовал ей руку, одаривал взглядом, любезно улыбался. Это были мужчины, лиц которых она не запомнила. Женщины, одна другой эффектнее, цепко всматривались, оценивая так, словно перед ними призовая лошадь. Мелькнули редкие знакомые — Лиз Митчел, Ден Батлер, продюсер Сэм Харрис, физиономия, как всегда, лохматого оператора их фильма, усы помрежа…

В отведенной им ложе, Барбара села чуть дальше, чтобы не торчать на виду. Шарон покосился, но ничего не сказал, остался впереди. Фильм она тоже смотрела словно сквозь туман: видела и одновременно отсутствовала; иногда сознание ее включалось, тогда улавливала какую-нибудь реплику. Она оцепенела эмоционально и пришла в себя только в момент, когда раздались аплодисменты. Шарон оглянулся, взял ее за руку, подвел к бархатному барьеру ложи.

— Ну же, ну!.. За этот успех я должен прежде всего сказать спасибо тебе, Барбара.

А она сразу подумала об отце. Вот кто по-настоящему был бы счастлив сегодня. Ей же самой для полноты счастья не хватало «малости» — стать женщиной по имени Любовь… для одного единственного на свете человека.

Атмосфера в отдельном кабинете известного голливудского ресторана, зарезервированного Сэмом Харрисом для ужина после премьеры, была возбужденно праздничной.

Все, кто принимал участие в создании фильма, от души радовались, поздравляли друг друга. Пенились бокалы, звенели приборы, в невероятном шуме тонули отдельные голоса.

Напряженность Барбары спала — здесь были свои, не то, что в пышном зале киноцентра. Ее взгляд привлекла Лиз Митчел. Взобравшись на стул, актриса потрясала над головой пачкой газет.

— Прошу внимания! Тише! Это завтрашний номер, а в нем рецензия Дуга Уэлча!

Когда же он успел накатать, подумала Барбара и тут же вспомнила, как три дня назад, после служебного просмотра, столкнулась с журналистом, пытавшимся с ней заговорить. Не напрасно ли она тогда улизнула — такой тип вполне может отыграться… Опасения оказались несправедливыми. Уэлч фильм не просто хвалил, а восторгался им.

— «Режиссер Айк Шарон, — вслух читала Лиз, — еще раз сумел подтвердить свое высокое мастерство в разработке трагического звучания темы и с абсолютной точностью подобрал актерский состав…» — Газеты уже шелестели в руках многих за столом, и Лиз Митчел могла бы тоже читать про себя, но ее было не удержать. — Ага, вот: «Как всегда, приковывает к себе внимание обворожительная Лиз Митчел. — Актриса сделала паузу, чтобы картинно раскланяться. — Но особенно Айк Шарон в роли Крофорда и молодая актриса Барбара Молик в роли Анны. Та трогательная незащищенность, которую пани Молик придала образу, подчеркивает глубину переживаемой героиней драмы, — читала она дальше. — Ее хрупкая красота составляет прекрасный контраст мужской мощи Айка Шарона…»

— Прямо музыка для слуха! — воскликнула Барбара.

— Подожди, подожди, — продолжала Лиз, просматривая строчки. — «И визуально дает ощутить сексуальное напряжение между ними!»

Барбара предпочла проигнорировать последнюю фразу и, недоуменно пожав плечами, сказала:

— Где он углядел «трогательную незащищенность»? Бред!

— Нет все правильно. Не знаю, как это объяснить, но чем более сильной ты делаешь свою Анну, тем беззащитней на самом деле та оказывается. Поразительный эффект! Завидую. И Шарон молодец! Надо же угадать в тебе одновременно лед и пламень! Скажи ему спасибо за свою удачу.

В этот момент с бокалом в руках поднялся Сэм Харрис, сидевший рядом с Шароном во главе стола.

— Сегодня для одной из присутствующих актрис — особый день, можно сказать, крещение кинематографом. Я поднимаю бокал за будущее Барбары Молик! — Продюсер был немолодым, лысеющим и, как многие толстяки, внешне добродушным, хотя в делах отличался железной хваткой. — За ее талант, а также за Айка Шарона, разглядевшего восходящую кинозвезду! Сегодня они оба одержали убедительную победу. Уверен, премьера на Бродвее, которая состоится послезавтра, будет не менее успешной, чем здесь.

Все загалдели, обсуждая предстоящее событие. Для Барбары оно оказалось неожиданным и пугающим: сенсация в Голливуде отнюдь еще не означает триумфа на бродвейском экране, и не зря ли Сэм Харрис и Айк столь оптимистически настроены?..

Под утро, изрядно накачавшись, многие начали расходиться, но Шарона и Харриса, прощаясь, обступили плотным кольцом. Барбара не сразу обратила внимание на человека, плюхнувшегося на освободившийся рядом с ней стул.

— Вы обманывали, — сказал тот. Обернувшись, она увидела двусмысленную улыбку Дуга Уэлча.

— Я вас не понимаю. На что вы намекаете?

— Вы говорили, будто у вас нет романа с Шароном.

Хотела бы я, чтобы он был, подумала Барбара.

— Его и нет.

Репортер пожал плечами.

— Меня не проведешь, экран тоже не обманешь. И слепому ясно, как вы его любите.

— Моя задача сыграть любовь, — устало возразила Барбара.

— Детка, то, как вы это делаете, свидетельствует о большем, нежели о профессиональном мастерстве. Написав о сексуальном напряжении между вами, я просто констатирую очевидный факт, и вы напрасно на меня злитесь…

Через час Барбара уже лежала в постели. Чрезмерное возбуждение сегодняшнего вечера мешало ей уснуть, в голове крутились слова, сказанные Дугом Уэлчем. Он попал в самую точку. Она любит Айка. И семь лет назад любила, и сейчас. Никто из мужчин, с кем ей пришлось встречаться, не затронул ее сердца. Может, она так долго и оставалась девственницей, потому что берегла себя для него, а придуманная ею стратегия искушения всего лишь повод, скрывающий подспудное желание?.. Да, нужно признаться себе, что так и есть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});