Шантаж от Версаче - Татьяна Гармаш-Роффе

Кис нажал кнопку и минут десять объяснял мужскому нелюбезному голосу, кто они такие и зачем явились. Наконец створки ворот разъехались и детективы ступили во двор.

Прямо у ворот была будочка, из которой навстречу им вышел неприветливый белокурый парень лет двадцати шести. Его старая рабочая куртка не скрывала фигуры атлета, а хмурое лицо не оставляло сомнений, что парень этот чертовски красив.

Справа и слева от ворот были разбиты две большие клумбы с увядающими, подмороженными астрами и хризантемами, в центре двумя полукружьями пологих лестниц спускалось крыльцо. На крыльце стояла девушка. Кажется, очень миловидная.

Детективы остановились посередине, ожидая, кто к ним подойдет. Подошли оба – парень и девушка.

Девушка действительно оказалась миловидной: прямые русые волосы до плеч, светло-серые кошачьи глаза… Или, пожалуй, непроницаемые эмалевые глаза фарфоровой кошечки. Личико, немного треугольное, сужавшееся к острому подбородку, было отмечено капризным ртом «сердечком»… Что-то в ней было от Хилари Клинтон, супруги американского президента, только эта была миловидней, моложе и кокетливей. Но вот треугольное личико действительно напоминало Хилари. И эти глаза фарфоровой кошечки. Или скорее их выражение.

Молодые люди смотрели на детективов настороженно и недоброжелательно. Кис заторопился задать тон деловой и дружелюбный:

– Алексей Кисанов. – Он протянул парню удостоверение, затем руку для пожатия, на что тот неохотно ответил. – Реми Деллье, мой друг и коллега. И француз.

– Павел, – обронил парень. И, подумав, добавил: – Самойленко. А зачем тут француз?

– Мы вместе ведем расследование… А вас как звать? – повернулся Кис к девушке.

– Варя, – томно махнула прямыми ресницами она. – Варвара.

– Она тоже Самойленко, – добавил Павел. – Жена моя. Пошли в дом.

Кис задавал вопросы, на которые эти молодые хранители Тимурова дома отвечали крайне сухо и кратко. Каждое слово приходилось вытягивать клещами. Кто ходил в гости, когда ходил, что делал, как время проводил – послушать этих, так либо они не помнят, либо никого и не было.

– Толстый такой? – задумчиво переглядывались супруги. – Как вы говорите, лет сорока с небольшим? С работы?

– Да, Анатолий Николаевич, – нетерпеливо подсказывал Кис. – Заместитель Тимура.

– Не знаем… Тимур нам не представлял своих гостей… Мы ведь прислуга.

– Бог мой, но был среди них толстый сорока с небольшим лет?

– Да они почти все толстые…

Кис попытался описать Андрея Зубкова, затем Александру – с еще меньшим успехом. Супруги не были намерены узнавать кого бы то ни было.

Была ли женщина у Тимура? Не было. Был ли близкий друг или друзья, хаживавшие в дом по-свойски? Не было. Родственники? Не было.

Ничего не было, никого не было. Да и был ли сам Тимур?..

– Когда вы видели Тимура последний раз?

– В пятницу, – охотно ответила Варя. – Он ненадолго приезжал после работы, а потом уехал обратно в Москву. Должен был сюда в субботу вернуться. Но не вернулся…

Лицо ее приняло скорбное выражение, полагающееся при разговоре о мертвом.

– Зачем Тимур ездил в пятницу вечером в Москву? У него была встреча с кем-то?

– Он нам не докладывал! – возмущенно ответила Варя. – Я же вам уже объяснила: мы прислуга. И знать ничего не можем!

Слушая бесконечные вопросы и ответы, которых он не понимал, Реми потихоньку изучал эту странную пару. Оба были красивы, лица самолюбивы, цену себе знают… Что же заперли себя эти люди в глуши, на даче? Муж сторож, жена домработница… Неужто ничего лучшего не сумели найти? У парня морда глуповата, это верно, а вот у Барбары – так он переделал на западный лад Варвару – глаза умные…

Умные! Ох, не то это слово, не то! Мы говорим «он умный», когда он всего-навсего лишь хитрый, практичный, расчетливый. Опять говорим «умный», когда следовало бы сказать «хищник» – осторожный, умело выслеживающий добычу охотник, готовый перегрызть глотку как своей добыче, так и своим конкурентам… А вот действительно умных, тонких интеллектуалов, понимающих сокровенные глубины бытия, недоступные всем этим хитрецам и хищникам, называем дураками, потому что они не умеют урвать свой кусок зубами… Странен человеческий язык, странны человеческие представления об уме! Как, впрочем, и обо всем остальном…

Да, если у Барбары глаза и умные, то именно в таком обывательском смысле: это глаза осторожной хищницы, холодной, продажной и расчетливой. Она постреливала в Реми своими фарфоровыми глазками, самолюбиво проверяя, удалось ли ей произвести на него впечатление. Реми ей улыбнулся почти нежно: пусть думает, что поддается ее чарам. Что ни говори, а для домработницы эта девица слишком высокого о себе мнения, чересчур уверенно себя держит… Да и одета странно: обтягивающие стройные – о, да, весьма стройные! – ноги белоснежные лосины заканчивались на середине икр, оставляя открытой часть золотисто-загорелой, гладкой кожи: прямая провокация, так и хочется погладить; на ногах пушистые тапочки без задников, с большими помпонами; темно-красная майка ловко сидит на тонкой фигуре, облегая высокую грудь. В такой одежде убирать дом? А дом большой, работы в нем много…

– Спроси их, есть ли еще персонал в доме, – негромко сказал Реми Кису.

И, словно в ответ на вопрос, который Кис еще не успел задать, в дверях просторной столовой, где они сидели, возникла женщина средних лет, в переднике и с тряпкой в руке:

– Паш, мне только тут осталось пыль протереть… Может, в гостиную перейдете?

– Потом протрешь, – буркнул Паша.

Женщина моментально исчезла.

– Это кто? – спросил Кис.

– Евдокия. Ходит к нам помогать Варе по хозяйству.

– Кто еще вхож в дом из персонала?

– А вам зачем?

– Я ведь вам уже объяснил, Павел, у Тимура пропали ценные документы. Поэтому я должен знать всех, у кого имелся к ним доступ.

– Поварша ходит. Ходила, вернее… Теперь надобности нет – ни Тимура, ни приемов. А с чего вы взяли, что бумажки эти тут, на даче, были?

Тимур после работы заезжал на дачу. А, как сказали Кису в рекламном агентстве, уходя с работы, он прихватил с собой какие-то досье… Следовательно, весьма возможно, что он оставил их на даче! Собирался над ними в субботу поработать? Но вернулся вечером в пятницу зачем-то в Москву. Зачем? Просто так он бы не поехал обратно – ведь с утра собирался снова на дачу приехать. Следовательно, было дело. Возможно, встреча. И тот, кто явился на это последнее рандеву с Тимуром, скорей всего и был его убийцей…

– Я ни с чего не взял, Паша, – отвлекся от своих размышлений Алексей. – Пока что я только гадаю, где они могли бы быть.

– Тут ничего такого не было.

– Вы же мне с первых же слов заявили, что не имеете понятия, о чем речь! Откуда же вам знать, были тут документы или нет?

– Ну… Что я, по-вашему, не могу документы отличить от простых бумажек?

– А вы разве имеете доступ к бумагам Тимура? Вы ведь, кажется, не являетесь его секретарем?

– Сторожем я являюсь. Но не дураком.

– Разумеется, вы бы отличили документы от простых бумажек. При условии, что вы могли бы их увидеть. Но вы их не видели, не так ли?

– Не видал.

– Возможно, потому, что Тимур их спрятал. Сейф в доме есть?

Кис прекрасно понимал, что уж такие места, как сейф, секретер, письменный стол, хозяева Тимура уже проверили. Но ему было необходимо разговорить этого угрюмого Пашу, который вызывал у него пока еще неясные подозрения. Как и его жена, впрочем. Тоже мне домработница: ноги на другой стул закинула, бедро изогнула, смотрит на Реми блудливо, а в это время некая тетя Дуня дом убирает… Да и много ли в таких тапках с пушистыми помпонами можно наубирать? Тапки без задников, при ходьбе шлепают по ухоженным, чистым, гладко-розовым пяткам – тапки для спальни, не для хозяйственных дел. Да и розовые пятки – Кис помнил, как его бывшая жена надраивала их в ванной пемзой, – чуть упустишь, жаловалась она Алексею, сразу кожа начинает шелушиться и отслаиваться… Была ли Варя любовницей Тимура? Кис сказал бы «да», мешало одно: муж. Любовница при наличии собственного мужа в доме?

– Есть сейф. Только там пусто, туда уже кто только не заглядывал. Сначала из фирмы пришли, потом милиция наведалась…

– Кто из фирмы приходил?

– Какие-то люди.

– Я догадываюсь, Паша, – едва сдерживаясь, проговорил сквозь сжатые зубы Кис, – что приходили люди, а не инопланетяне. Я спрашиваю – кто?

– Чего это вы на меня наезжаете! Они мне не представились!

– Вы же сторож, Павел! – матерные ругательства едва не слетели с языка Киса. – Вы меня десять минут у ворот продержали, расспрашивая, кто я да что я. И удостоверение не забыли посмотреть! Так кто приходил?

За мужа вступилась Варя.

– Ой, мы так испугались! – всплеснула она театрально руками. – Приехали двое мужчин, а с ними шестеро качков было! Они как рявкнули, так мы ворота по-быстрому открыли и больше вопросов не задавали!