Соблазнительный дьявол (СИ) - Идэн Вероника

— Она дышит?

— Да.

Блэр бормочет маме, осторожно поглаживая ее волосы, убирая их с лица. На чернильных ресницах Блэр застыли слезы, и она прикусила губу. Я никогда не видел ее такой. По какой-то причине мне хочется унять ее слезы, заставить ее чувствовать себя лучше.

Я хочу защитить ее, потому что только я могу заставить ее плакать.

Эти слезы не для меня.

— Все будет хорошо. — Блэр вздрагивает и переводит взгляд на меня. Моя грудь сжимается вокруг сердца. — С твоей мамой все будет хорошо.

Большие глаза Блэр цвета виски блестят под флуоресцентным освещением. Она кивает. Странно считать ее красивой сейчас, когда нос розовый и насморк, глаза опухшие, а по лицу текут слезы.

Красивая и моя.

Моя, чтобы защищать. Моя забота. Моя.

Не знаю, почему я поддался желанию утешить ее. Я ничего ей не должен. На самом деле, она должна мне, и ее долг еще не выплачен.

Наблюдая за тем, как она нежно держит мамину руку, как слезы капают с ее подбородка, я забываю о жжении в щеке, где она дала мне пощечину. Невидимая полоса вокруг моей груди затрудняет дыхание. Я борюсь с желанием прижаться к Блэр, взять ее на руки и вдохнуть аромат ее ванильного шампуня.

Она принадлежала мне с тех пор, как подписала контракт. Даже до этого.

Одержимость поднимается и берет верх. Я отбросил все, что было между нами. Единственное, что сейчас имеет значение, — это контроль.

Несколько минут спустя в окнах мелькают красные огни, освещая стены. Я открываю входную дверь, когда парамедики вбегают внутрь, подхватываю Блэр на руки и поднимаю ее подальше от Мэйси.

Сотрудники скорой помощи стоят на коленях по обе стороны от Мейси на кухне в другом конце узкой комнаты. Один из них — женщина с косами, закрученными в пучок на макушке, а другой — коренастый мужчина в форме врача скорой помощи.

— Подождите! — кричит Блэр, дрыгая ногами, когда я отступаю с дороги.

Даже когда она борется, она ничего не весит в моих руках. Ее крошечные шорты с рисунком утки поднимаются все выше, чем больше она дергается, сводя меня с ума. Хотел бы я видеть ее такой при других обстоятельствах.

Когда все это закончится, я заставлю ее снова надеть шорты.

— Успокойся. — Я усаживаю Блэр на диван, сопротивляясь судорожному желанию снова подхватить ее на руки и дергаю подбородком. — По всему полу битое стекло, а ты босиком.

Блэр смотрит вниз. — О.

— Иди и найди обувь. Возможно, она тебе понадобятся, если им придется ее забрать.

Черты лица Блэр разрушаются. Она перекатывает губы между зубами и кивает. Отвернувшись, она бежит по тусклому коридору.

— Пациентка — женщина, около тридцати лет, без сознания, — сообщает женщина своему напарнику. — Дыхание поверхностное. У пациента симптомы гипотонии. Какие-нибудь известные заболевания?

Я смотрю в коридор, где исчезла Блэр. — Не уверен.

Врач скорой помощи делает пометку на своем планшете.

Когда Блэр возвращается с парой черных ботинок, я прижимаю ее к себе, пока спасатели проверяют показатели Мейси и мечутся вокруг ее распростертого тела, избегая стекла. Мы находимся на другой стороне комнаты, рядом с самым уродливым в мире диваном и побитым журнальным столиком. Блэр дрожит, впиваясь пальцами в материал моей рубашки. Держать ее рядом — это правильно, успокаивает странное чувство собственничества. Я глажу ее по спине, чувствуя себя одновременно неловко, потому что никогда никого не утешал, и как будто это действие — самое естественное.

Все это время я не обращаю внимания на то, как хорошо, когда она опирается на меня. Я не должен наслаждаться тем, что Блэр в моих объятиях. Я пришел сюда, чтобы утащить ее обратно в свою башню в горах, потому что я эгоистичный монстр.

Она утешается в моих объятиях только потому, что она в смятении, а я взял ситуацию в свои руки.

— Хорошо, давайте погрузим ее. — Парамедик поворачивается к нам в тесном пространстве, пока ее напарник устанавливает носилки. — Мы отвезем ее в Риджвью Мемориал. Я могу позволить только одному из вас ехать в машине скорой помощи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я, — говорит Блэр. Она проводит рукой под глазами и отстраняется от моего бока, оставляя его холодным и пустым. — Я ее дочь.

— Хорошо, пойдемте. — Парамедик жестом указывает на дверь.

Снаружи Блэр замирает, глядя вниз на свою толстовку и эти милые маленькие шорты. Когда она вышла в них из трейлера, мне захотелось засунуть руки под подол и погладить ее попку.

— Просто иди, — бормочу я ей на ухо, сжимая ее плечи сзади. — Люди появляются во всяком диком дерьме, когда возникает чрезвычайная ситуация. Где ключ от дома? Я уберу стекло, потом запрусь и поеду за тобой.

Блэр повесила голову, вытирая лицо. — Крючок у двери. Спасибо.

— Я буду прямо за тобой.

— Хорошо. — Голос Блэр такой тихий.

Странно видеть ее такой, изношенной и стертой до основания. Я привык к ее спокойной силе, к упрямству, с которым она преодолевает насмешки в школе. Хочу застыть на месте, чтобы рассмотреть эту очаровательную новую грань со всех сторон, но времени нет.

— Обещаю. — Я не знаю, что толкает меня на то, чтобы придать ей уверенности. Потирая ее плечи, я объясняю: — Риджвью Мемориал — это хорошо. Мой крестный отец — главный врач.

В глазах Блэр зажглась искорка надежды. — Спасибо. — Она смотрит на машину скорой помощи, пока ее мать грузят в кузов. — Знаю, что ты приехал сюда по другой причине, но я рада, что ты здесь.

Блэр коротко прикасается к моей руке. Мой бедный маленький вредитель потрясена, не уверена в себе. При всем том, что она заботится о вещах, в данном случае она позволила панике управлять ею.

Я облизываю губы. — Ты можешь расплатиться со мной позже.

Преднамеренная жестокость моих слов используется для того, чтобы вернуть себе преимущество. Она не получает поблажек. Это не отменяет отсутствие контроля, с которым я борюсь.

Блэр напрягается.

Сделав вдох, она бежит прочь. Я наблюдаю с передней ступеньки ее трейлера, как она берет за руку парамедика и забирается в заднюю часть машины скорой помощи. Я подавляю желание оторвать ее от парня из скорой помощи. Он делает свою работу, а не лезет к ней.

Когда скорая отъезжает, похрустывая гравием, я пристегиваю монстра цепью и возвращаюсь в трейлер.

Внутри я приостанавливаюсь. Я могу раскрыть все секреты Блэр. Ей не следовало доверять мне быть в трейлере одной.

Найдя метлу, я убираю остатки разбитой тарелки. Каждая секунда, которую я провожу в трейлере, вдыхая нотки ванили, — это еще одна секунда, когда в моем животе затягиваются тягучие узы.

Неделя без разговоров с ней была пыткой. Я собирался пустить все на самотек — соглашение, взлом, даже забыть о ее существовании. Моей целью было вернуться к тому, что было до того, как она ворвалась в мой гараж, до того, как между нами началась эта игра.

Меня все испортило то, что она целовала меня как сирена, а потом потребовала оплаты.

И это моя собственная вина. Моя собственная игра разрушила меня.

Идея заставить ее надеть форму группы поддержки и выставить себя дурой перед всеми, а потом поцеловать меня в довершение всего, должна была стать способом поиграть с ней. Вместо этого, я один мучаюсь из-за этого гребаного поцелуя.

Он не должен был вызвать во мне такое желание.

Вкуса недостаточно. Я наркоман, отчаянно нуждающийся в своём любимом наркотике.

После поцелуя Блэр я хочу поглотить ее.

Время, которое я провел, ограничивая себя, игнорируя ее в классе и избегая ее в школе, только усилило эту потребность. Это сделало противоположное тому, чего я хотел. Вместо того, чтобы убрать ее из моей системы, она еще глубже вонзила свои когти. Я не мог больше держаться в стороне.

Она в моей крови, и она никуда не денется, если я ничего не сделаю.

Я не хочу ехать в свой унылый пустой дом в горах, и я не оставлю ее одну прямо сейчас.

Забудьте о выведывании секретов Блэр.

Я собираюсь заполучить свою девочку.