Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой - Александр Колмогоров

Брату Борису от 12 октября 1887 года: «…Месяц не имею от мамы писем. Где она? Что знаешь про неё и Маню? Как папа? Помнит ли он сына, которого когда-то любил? Буду считать дни, часы, минуты пока не получу ответа…»[217]

С окончанием навигации 1887 года Дмитрий вновь возвращается в С.-Петербург для продолжения морского образования.

Помощники Филимона

А в Тюмени жизнь шла своим чередом. Трое братьев в полную силу включились в отцовское дело. На территории завода строился ряд зданий, открылась ещё одна мастерская. Были заменены деревянные трубы водопровода, появилась своя котельная с паровыми камерами. Новые технологии пришли в процессы дубления и выделки кож. Соответственно росли и доходы семьи. Стареющий Филимон, всё больше и больше доверяя сыну Григорию дела производства, решил в очередной раз удивить заречное купечество, на этот раз — строительством громадного кирпичного особняка дворцового стиля (без торговых помещений), достойного Колмогоровых.

Ему удалось выкупить лучший земельный участок в этой части города — по Мостовой улице вблизи Заречного моста. Снеся старый 2-этажный деревянный дом прежнего владельца, Филимон Степанович призвал архитектора и имел намерение уже к зиме 1888 года возвести подвальную часть дома. Вся инженерная часть проекта и надзор за ходом работ возлагались на младшего сына.

Одновременно на семейном совете было решено произвести и берегоукрепительные работы на задворках усадьбы по улице Царской. Ежегодные обрушения здесь грунта (на откосе правого берега Туры) всё больше и больше угрожали падением береговых построек. Прошение в городскую думу от сентября месяца, рассмотренное на месте членом управы Голецким и исполняющим обязанности архитектора Ю. Дютелем, было удовлетворено и 2-го октября 1887 года разрешение было получено.

Лето этого года пополнило копилку семьи Колмогоровых очередным общественным признанием. На Сибирско-Уральской научно-промышленной выставке в Екатеринбурге Тобольская губерния по числу экспонентов (645 из 3576) оказалась самой представительной от Сибири, однако из 822-х выставочных медалей по 11 отделам представленных произведений ей достались лишь 49, в том числе всего 3 золотых.

От тюменских кожевенных дел мастеров бронзовых наград Министерства Финансов по отделу V удостоились купцы: Ф. С. Колмогоров — за удовлетворительную выделку дублёных и юфтовых кож; П. М. Некрасов — за удовлетворительную выделку разных кож и шитьё рукавиц[218].

Кадет Борис Адамович

Между тем, кадету 7-го выпускного класса 3-го Московского кадетского корпуса Борису Викторовичу Адамовичу исполнилось 17 лет. Годы учёбы он прожил в квартире хороших знакомых отца — Тайц — в доме Воздвиженской на М. Грузинской. Из худенького и робкого мальчика он превратился в стройного, худощавого юношу с печальными, как и у сестры, серыми глазами, совсем не вязавшимися с выбранной им карьерой военного. Он очень хорошо учился и, несмотря на неважное здоровье, постепенно выбился в лучшие ученики.

Рано вырванный из семьи он, как и брат Дмитрий, оказался предоставленным самому себе, что наложило глубокий отпечаток не только на всю его жизнь, но и на судьбу. Редкие поездки по великим праздникам к матери в С.-Петербург и летом в скромное имение отца в Полтавской губернии не восполняли в нём ту нехватку любви и ласки, в которой так нуждалась его юная душа. Он вырос педантичным и сдержанно-сухим аскетом со скрытым характером, умеющим не проявлять свои эмоции даже с родными. Близкие отношения у него сложились лишь с сестрой Маней и молодой женой отца Елизаветой Семёновной Вейнберг, ставшей ему больше, чем другом…

В дальнейшем Борис Викторович так никогда и не женился, истово отдавшись службе, историческим изысканиям, литературному творчеству и воспитанию юнкеров и кадетов, души которых он так остро чувствовал и понимал. Это позволило ему подняться до самых вершин военной педагогики и создать одно из образцовых военных училищ в императорской армии и самый известный в Русском зарубежье кадетский корпус.

Дмитрий в одном из писем к брату однажды интуитивно заметил:

Неужели когда-нибудь мы будем адресовать тебе письма с обращением — Его превосходительству?

Пройдёт время и он узнает, что Его Императорское Высочество великий князь и генерал-инспектор ГУВУЗ Военного министерства Константин Константинович Романов лично приедет в 1913 году в Виленское военное училище с поздравлением к его брату, только что произведённому в генерал-майоры по гвардейской пехоте!

А в 1920 году Его Высочество принц-регент Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев Александр Карагеоргиевич собственноручно вручит в Сараево генерал-лейтенанту и директору Русского кадетского корпуса Б. В. Адамовичу знаки ордена Белого Орла!

Но вернёмся к семейной переписке. Борису от Мани из Воронежской губернии от 18 февраля 1887 года:

… Получила письмо от мамы и Гейслера. Митя добрый, и мама скрывает от него нужду. А он тратит много на её взгляд. Ты уж не проси её взять меня отсюда на Пасху. Я тоже не пишу, что мне скучно у тёти. Я вас каждую ночь вижу во сне и большую часть дня бываю с вами. Тётя тебе кланяется…

Из письма Мани к матери:

…Сегодня ухожу в деревню на целую неделю. Буду говеть и жить у Степаниды — бывшей тётиной служанки, а после причастия пойду пешком за 9 вёрст к Св. Митрофанию. Бедная мамочка, тяжело тебе с нами, когда на меня истратила 100, да на Митю 75 рублей, а ни один из нас не может тебе ничем помочь. Как Мите не стыдно, получая в 20 лет 50 рублей жалованья! Возьми к себе Борю, если только возможно. Ведь это единственные светлые дни у него во весь год, когда он с тобой. Возьми его, и я буду радоваться за вас и мысленно встречу Пасху с вами. Бог даст, поживём ещё счастливо. Каждый самый весёлый час здесь я бы променяла на самую грустную минуту с тобой…[219]

Борису от матери, 17 апреля 1887 года:

…Возвращаясь из Москвы, встретила в вагоне ревизора С. И. Вейнберга. Сказала, что зла против его дочери не имею, напротив, слышала от тебя о ней только хорошее. Изложила свою просьбу к Виктору Михайловичу о твоём содержании. Обещал переговорить с ним, как только будет в Смоленске.

Мишенька без меня заготовил дров, не сказав ни слова об этом.

Приписка: Прошу верить, что я искренне привязан ко всей Вашей семье и не менее люблю Вас. Постараюсь сколько могу беречь и охранять Вашу маму от всяких горестей. Ваш М. Гейслер[220].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});