Исповедь из преисподней - Сергей Решетников

преступления 15-летней давности они не смогут.

Не доверяли «москвичам» и потерпевшие – родственники убитых женщин, которые не хотели давать показания. «Думали, опять все растревожим, растрясем и уедем», – объясняет Державин. Со временем бригада стала раскрывать и другие преступления в городе (например, посадили лидеров нескольких ангарских ОПГ), и люди в московских следователей поверили. «Родственники ведь ничего не забывали. В итоге многие дали очень хорошие показания, часто говорили, что о многом раньше их даже никто не спрашивал», – говорит Державин.

Державин с Костаревым добились проведения генетической экспертизы – и по найденной в телах трех жертв сперме убийцы был установлен его генотип. «Оставалось только брать кровь, проводить экспертизу и выявлять так – других доказательств было очень мало из-за того, что на первом этапе никто по делам нормально не работал», – поясняет Державин. До 2008 года тесты на ДНК проводились только в Москве – и стоили они около 10 тысяч долларов, поэтому в год проводилось не больше пяти подобных анализов.

«Если бы генетические экспертизы можно было проводить проще и быстрее, то и Попкова мы бы вычислили раньше, – говорит Державин. – Данный товарищ был в нашем поле зрения. Но так как доказательств его вины у нас не было и его характеризовали с положительной стороны, никаких обвинений против него выдвинуть у нас не было возможности».

Еще один фактор, который сильно мешал расследованию, – утечка информации. «Все сведения уходили моментально. Хоть я и запрещал общаться с местными сотрудниками», – рассказывает Державин. Тогда он и не думал, что в одном здании с ним работает жена Попкова (они с мужем до сих пор находятся в браке), через которую оперативные сотрудники оформляли многочисленные запросы, – так бывший милиционер мог оставаться в курсе расследования своих преступлений.

В середине нулевых следователям начало казаться, что убийца остановился. Выдвигались версии, что он умер, стал инвалидом или сел в тюрьму за другое преступление. Но это не так, известно, что Попков просто сменил почерк и местность, где он искал своих жертв.

В 2009 году Сергею Державину пришлось уехать из Ангарска из-за ухудшившегося здоровья. «Нашу группу едва не распустили, нам с Костаревым пришлось вмешиваться, подключать связи в главке, чтобы расследование продолжилось. Никто уже не верил, что маньяка найдут, но Артем Дубынин тихонечко довел-таки дело до конца».

Сегодня Артем Дубынин – старший оперуполномоченный отдела по раскрытию преступлений против личности управления уголовного розыска ГУ МВД России по Иркутской области.

К тому времени о маньяке было известно довольно много: было примерное понимание его места жительства или работы, был его генотип, было известно, что у него третья положительная группа крови и что он ездил на автомобиле «Нива». «Был составлен единый список со всеми лицами, у которых присутствовал хотя бы один из признаков – их получилось более 30 тысяч. Далее уже отбирали тех, у кого встречались два и более признаков. Так мы получили около 600 подозреваемых», – рассказывает Дубынин.

Список, составленный в алфавитном порядке, начали прорабатывать с конца 2010 года. Тогда в Иркутске уже действовал областной экспертно-криминалистический центр – и генетические экспертизы можно было проводить быстрее и дешевле. В год удавалось проверить порядка 400 человек. До буквы П дошли в марте 2012-го.

Когда заключение сравнительной экспертизы было получено, приняли решение задерживать Попкова – он за день до этого выехал во Владивосток. Артем Дубынин вместе с еще одним оперативным сотрудником и двумя бойцами СОБРа вылетели из Иркутска во Владивосток, чтобы перехватить Попкова на подъезде к городу – прямо в поезде.

Дубынин о задержании говорит без лишних эмоций: «За две станции до Владивостока мы вошли в поезд и задержали Попкова. Сопротивления он не оказывал, так и доехали до города, где нас встретили местные оперативники. Я разъяснил ему все его права, составил протокол о задержании, время было 15:00, после этого мы сразу поехали в аэропорт, купили билеты на ближайший самолет и этапировали его в Иркутскую область».

По словам Дубынина, всю дорогу до Ангарска Попков и искавший его десять лет следователь молчали. «На ровном месте с человеком очень тяжело разговаривать. Зачем это все было. Я знал, что по приезде в Ангарск он будет арестован, ему предъявят обвинение в том, что он совершил как минимум три убийства и три изнасилования, тогда уже можно о чем-то поговорить. В принципе, так онои получилось», – вспоминает Дубынин. Он делится своими самыми первыми впечатлениями от общения с Попковым: «По нему не скажешь, что это серийный убийца, что у него столько много трупов. Сидит дядечка, разговаривает. Только глаза у него специфические, если в них заглянуть, жутковато становится».

Дубынин говорит: «Нашли, получается, иголку в стоге сена. Без записей с видеокамер и биллинга с сотовых телефонов установить такого человека почти невозможно. Тем более через столько лет. Просто система, которая была заложена в 2002 году, в итоге сработала в 2012-м».

Один из создателей «системы» Сергей Державин вспоминает, как обрадовался за ребят, когда ему позвонил Артем Дубынин и сказал: «Мы его поймали». «Все-таки не зря мы бились, жаль только, что маньяк оказался сотрудником милиции».

Попков Н. Н. Выдержки из интервью «Медузе»

Вот у вас есть, например, желание встретиться с компетентным психиатром или психологом, а следователь может вам в этом помочь или нет?

– А почему я должен прислушиваться к его мнению, а не доходить до этого сам?

– Но вы же сами сказали, что хотели бы компетентной помощи.

– Да, но я не буду просить об этом следователя. В СИЗО ко мне психиатра не привезут, скорее меня отправят к нему в дурдом. Для чего мне нарушать сложившийся распорядок? Сто лет я не видел бы этих психиатров, пусть опыты на кроликах делают. Ну или давайте порассуждаем. Психиатр помог мне докопаться до истины, а дальше-то что? Я выйду из кабинета душевно просветленный, узнав, что виноват не я, а что-то, произошедшее со мной 40 или 50 лет назад. Мне от этого легче не станет.

Началось судебное разбирательство по новым эпизодам ваших преступлений, как вы настроены?

– Единственное мое пожелание, чтобы суд был в закрытом режиме. Чтобы поменьше все это афишировалось. Хоть на первое заседание и приедет куча репортеров, зато следующие полгода или год я никого не увижу.

– Но вы увидите родственников жертв.

– Они тоже не каждый день приходят, бывает, вообще никто не приходит. В один день могут прямо все прийти – это самый тяжелый момент, а потом месяцами, неделями может никто не приходить.

– Встреча с родственниками жертв – тяжелый момент?

– Да, здесь не буду душой кривить, это