Путь королей - Брендон Сандерсон

Каладин споткнулся; рукоять выскальзывала из пальцев. Он упал на колени на самом краю пропасти и едва удержался, чтобы не свалиться вниз.

Парень закачался, одной рукой ухватившись за скалистый уступ, в то время как другая его рука болталась над пустотой. Заглянул в бездонную тьму, и головокружение едва не свело его с ума. Как же красиво! Каладин всегда любил взбираться на высокие скалы с Тьеном.

Инстинкт самосохранения вынудил его отпрянуть от края. Группа пехотинцев, выставив щиты, заняла позиции и толкала мост вперед. Лучники обменивались стрелами с сородичами, пока солдаты не установили мост, и тогда тяжелая кавалерия обрушилась на противника. Четыре моста упали, но шестнадцать сумели навести, предоставив армии возможность для мощной атаки.

Каладин попытался отползти подальше, но просто рухнул, где стоял; его тело отказалось подчиняться. Он даже не мог перекатиться на живот и лишь обессиленно подумал: «Я должен идти… Проверить, жив ли тот, обветренный… перевязать его раны… спасти…»

Но не мог. Не мог пошелохнуться. Не мог думать. К собственному стыду, он позволил себе закрыть глаза и погрузиться в беспамятство.

– Каладин.

Он не хотел открывать глаза. Проснуться означало вернуться в мир жуткой боли. Мир, где беззащитных, измученных людей вынуждали бежать навстречу летящим стрелам.

Это был воплощенный кошмар.

– Каладин! – Женский голос был легким, как шепот, но требовательным. – Они собираются тебя бросить. Вставай! Ты погибнешь!

«Я не могу… я не могу вернуться… Оставь меня в покое».

Что-то ударило его по лицу – невесомое, но болезненное. Парень поморщился. Это было ничто по сравнению с остальной болью, но почему-то оно оказалось более действенным. Он поднял руку, отмахиваясь. Движения было достаточно, чтобы сбросить оцепенение.

Каладин попытался открыть глаза. С одним не вышло – кровь из пореза на щеке стекла на веки и запеклась плотной коркой. Солнце переместилось. Прошло несколько часов. Он застонал и сел, прочищая глаз от засохшей крови. Земля поблизости была усеяна трупами. В воздухе пахло кровью и кое-чем похуже.

Два мостовика, еле держась на ногах, пинали каждое тело по очереди, проверяли, кто живой, а потом снимали с трупов жилеты и сандалии, распугивая кремлецов, которые хотели поживиться мертвечиной. Каладина они не тронули. У него нечего было брать. Его бы оставили с трупами, бросили на плато в одиночестве.

Девушка-спрен нетерпеливо порхала над ним. Он потер челюсть там, где она его ударила. Некоторые спрены могли двигать мелкие предметы и швыряться маленькими зарядами энергии, что делало их весьма убедительными.

Сегодня, видимо, это спасло Каладину жизнь. Он застонал, чувствуя боль сразу во многих местах.

– Дух, у тебя есть имя? – спросил несчастный, вынуждая себя подняться на израненные ноги.

На плато, куда перешла армия, солдаты обшаривали мертвых паршенди, что-то искали. Подбирали оружие, видимо? Похоже, войско Садеаса победило. По крайней мере, нигде не было видно живых паршенди. Они или погибли, или сбежали.

Это плато выглядело в точности как те, которые армия пересекла на пути к цели. Единственным отличием было то, что в его центре имелось… что-то большое. Оно выглядело как огромная камнепочка – вероятно, нечто вроде куколки или раковины высотой добрых двадцать футов. Одну сторону вскрыли, обнажив скользкие внутренности. Каладин не заметил это во время атаки: лучники отвлекли все его внимание.

– Имя, – рассеянным тоном проговорила спрен ветра. – Да. У меня действительно есть имя. – Она удивленно взглянула на израненного приятеля. – А почему у меня есть имя?

– Я-то откуда знаю?

Каладин вынудил себя пойти вперед. Ноги полыхали от боли.

Он сильно хромал.

Ближайшие мостовики изумленно вытаращили глаза, но парень не обратил на них внимания и ковылял по плато, пока не нашел труп мостовика, который все еще был в жилете и сандалиях. Тот самый человек с обветренным лицом, что был с ним так добр… Стрела попала ему в шею. Каладин не стал смотреть в его устремленные в небо глаза, где застыл ужас, а забрал одежду незнакомца – кожаный жилет, кожаные сандалии, рубашку на шнуровке, в красных кровавых пятнах. Каладин был себе противен, но знал, что не может рассчитывать на одежду от Газа.

Он сел и использовал те части рубашки, что были почище, чтобы сменить свои импровизированные повязки, потом надел жилет и сандалии, стараясь как можно меньше двигаться. Подул легкий ветерок, унося прочь запах крови и голоса солдат, звавших друг друга. Кавалерия уже строилась, словно им не терпелось вернуться.

– Имя. – Спрен ветра прошлась по невидимой опоре и оказалась напротив его лица. Она опять была в облике молодой женщины, в развевающемся платье с изящными ножками. – Сильфрена.

– Сильфрена, – повторил молодой раб, завязывая сандалии.

– Сил, – сказала дух и наклонила голову. – Это забавно. Получается, у меня есть и прозвище.

– Поздравляю.

Каладин опять поднялся, шатаясь.

Поодаль, уперев руки в боки, стоял Газ со щитом на спине.

– Ты, – крикнул он, тыкая пальцем в Каладина. Потом жестом указал на мост.

– Да ты шутишь. – Каладин посмотрел, как остатки мостового расчета – меньше половины от первоначального числа – собираются вокруг моста.

– Неси или оставайся тут. – Газ как будто сердился.

«Предполагалось, что я погибну, – понял Каладин. – Потому он не дал мне ни жилета, ни сандалий. Я был в первом ряду».

Все, кто был с ним рядом, погибли.

Он почти что сел и позволил им уйти. Но смерть от жажды на безлюдном плато была не той смертью, которую стоило выбирать. Каладин заковылял к мосту.

– Не беспокойся, – сказал один из мостовиков. – На этот раз они позволят нам идти медленно, делать много привалов. И дадут несколько солдат в помощь – чтобы поднять мост, нужно самое меньшее двадцать пять человек.

Каладин вздохнул, занял свое место, и какие-то невезучие солдаты присоединились к ним. Вместе они подняли мост. Конструкция ужасно тяжелая, но им все же это удалось.

Бывший воин шел, неуклюже переставляя ноги. А ведь еще недавно казалось, жизнь уже не сможет с ним сделать такого, что было бы сквернее рабского клейма с глифом «шаш», хуже, чем потерять на войне все, ужаснее, чем потерпеть неудачу, спасая тех, кого поклялся защищать.

Похоже, он ошибся. Мир приберег для него кое-что особенное. Одну последнюю пытку, предназначенную исключительно для Каладина.

И имя ей – Четвертый мост.

7

В рамках здравого смысла

«Они полыхают. Они горят. Они приносят с собой тьму, и все, что можно увидеть, – это их полыхающую кожу. Горят, горят, горят…»